Беспокойное счастье, или Секреты маленького дракона - Анна Гаврилова

И хотя отношение их величества к нашему с герцогом Кернским союзу было известно, я спросила:

— Что вы намерены ответить баронессе?

— Я уже ответил и на это, и на прочие возмущения, — сказал Ронал. И добавил: — Позавчера. На приёме в честь Руала.

Я улыбнулась уголками губ и посмотрела на дату, которая в нижнем правом углу значилась. Дилия составила это письмо в день приёма, то есть сразу по приезде в столицу. И хотя на самом приёме баронессы не было, она, безусловно, уже в курсе. Сейчас, должно быть, локти кусает и сильно о своём поступке жалеет.

Аккуратно свернув прошение, я возвратила его Роналкору. Полюбопытствовала:

— А Дантосу о просьбе баронессы сообщите?

— Могу, — отозвался монарх. — Но зачем? Дан и без всяких кляузных писем знает и, более того, будет пытаться скрыть эту информацию от тебя.

— А вы считаете подобную позицию неправильной?

— Я считаю, что о таких вещах лучше предупреждать. Особенно столь самостоятельных и упрямых особ, как ты.

Моё лицо слегка вытянулось. Про самостоятельную — это ладно, и даже приятно, но назвать меня упрямой? Нет, доля истины в этих словах, конечно, есть, но… обязательно говорить такое вслух?

Император мою реакцию, разумеется, заметил и тихо рассмеялся. А я уже открыла рот, чтобы возмутиться, но не успела.

— Развлекаетесь? — донеслось от памятного проёма, и мы с Роналом дружно повернулись, чтобы увидеть входящего в «читальный зал» Дантоса.

— Разве что чуть-чуть, — ответил Роналкор. — А вы?

Герцог Кернский, который был уже без камзола и с расстёгнутым воротом рубашки, скорчил страдальческую гримасу и, приблизившись к нашему столу, плавно опустился на свободный стул.

— Я не знаю, насколько это затянется, но уже готов взвыть.

— Вернон лютует? — уточнила я.

Блондинчик кивнул и добавил:

— А самое неприятное, что следов древней магии пока нет. Ни в книгах, ни в личных записях. В том, что касается записей, там вообще в основном стихи. — И уже императору: — Ты знал, что Мирис сочинительством увлекался?

— Теперь знаю, — улыбнулся Ронал.

Дантос хмыкнул. Потом прикрыл глаза, шумно вздохнул и, понизив голос, снова к другу и правителю обратился:

— А о том, что виконт Таринский — не человек, а метаморф, тебе известно?

Вопрос был, что называется, «не в тему», но никто не удивился. Я видела, насколько эта ситуация их светлость задела, а Роналкор, кажется, всегда к неожиданным поворотам готов.

— Не знал, — ответил он. — Но догадывался.

— А про Варта и графа Бонора?

Их величество отрицательно качнул головой и посерьёзнел. Сказал после паузы:

— Дан, я могу потребовать у них список, но что от этого изменится? У нас с метаморфами договорённость — я не трогаю их, а они не наглеют. В частности, не лезут в мой ближний крут. Вот и всё. И смысла усложнять эти отношения я не вижу.

Герцог Кернский задумался на мгновение и кивнул.

— Да, всё верно, — выдохнул он, помедлив. — Просто эти новые знания немного выбивают из колеи.

Роналкор понимающе усмехнулся, а я…

— Дан, можешь оставить нас на пару минут? Мне нужно сказать их величеству кое-что…

— Настолько личное, что я помешаю? — перебил блондинчик. И хотя отнёсся к просьбе спокойно, но нотки возмущения в голосе всё-таки прозвучали.

Я прищурилась и фыркнула, а герцог Кернский сдержанно улыбнулся.

— Хорошо. Но только на пару минут. Потому что вернуться обратно, — он кивнул в сторону основных помещений хранилища, — я пока не готов.

Ясно. Значит, Вернон в самом деле лютует! Какое счастье, что мне самой участвовать в этом разборе не нужно.

Повинуясь желанию леди, Дантос поднялся и действительно отошел, а я наклонилась к заинтригованному величеству и сказала:

— По поводу наглости и ближнего круга… Мои сородичи планировали устранить Дантоса. И тот факт, что он ваш друг, никого не смущал.

Ронал поджал губы. Промолчал, но в глазах читалось: монарх меня услышал и к сведению принял. Этого было более чем достаточно, и я отодвинулась, чтобы сообщить Дантосу, что он может вернуться. Только сказать не успела — тишину императорского хранилища нарушил приглушенный, болезненный вопль!

Мужчины сообразили сразу, а мне потребовалась пара секунд, чтобы понять — кричал Вернон. Ещё мгновение на то, чтобы вскочить, опрокинув стул, и помчаться вслед за сорвавшимся с места Даном и показавшим невероятную прыть Роналкором.

Сорваться, пробежать через «читальный зал», архив, коридор… и замереть, едва не врезавшись в спину застывшего в дверях нужной комнаты императора. А отыскав лазейку и просочившись мимо монарха, замереть опять и временно утратить дар речи.

Вернон… нет, не умирал! Наоборот — он слишком живо скакал вокруг груды книг, тетрадей и свитков, тряс кистью правой руки и бранился. Причём брань эта была до того заковыристой, а способы интимных отношений настолько извращёнными, что вымолвить хоть слово не мог никто.

Все, включая главного хранителя Юнрима, просто стояли и слушали. И даже не пытались понять, в чём причина столь бурной реакции нашего магически одарённого друга заключается.

Тайна открылась лишь спустя минут пять. Собственно, тогда, когда Вернон наконец остановился, с ненавистью ткнул пальцем в лежащий на полу конверт и прошипел:

— Ты!

После этого маг продолжил ругаться, правда на порядок проще и даже скромней. И снова по комнате пошел. А мы отмерли и дружно направились к обозначенному конверту.

Неторопливый Юнрим, как ни странно, подоспел первым. Он же и проскрипел:

— Конверт магического свойства.

Комментарий был совершенно лишним, ибо даже ребёнку ясно, что по простым конвертам золотые искорки не бегают. Сам Вернон тоже, безусловно, всё понял, но…

— Зачем ты за него схватился? — спросил герцог Кернский. — Тут ведь написано: «не трогать».

Такая надпись действительно имелась, и сомнений в том, что Вернон её видел, как-то не возникало…

— Она проявилась уже после того, как я за конверт взялся! — выпалил маг. — И магические свойства тоже не сразу открылись!

— Можно подумать, что откройся они сразу, ты бы поступил иначе… — пробормотала я. А услышав грозное фырчание, спросила участливо: — А что с рукой? Сильно болит?

Вернон запнулся и замер. Потом недоумённо взглянул на кисть, которой всё это время тряс, и нахмурился.

— Вообще не болит, — сказал и сам своим словам удивился. Тут же поднёс руку к глазам и добавил: — И ожог исчезает.

Я отлепилась от конверта и направилась к магу, в желании посмотреть, что и как. И действительно увидела ожог, который стремительно таял. Причём кожа на месте повреждений была не красной, а бледно-золотой…