Птичья песня - Яна Ветрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что тут такого? Очередные запреты Совета, сказки про тварей и «Миротворение». Дневники Сари – ещё куда не шло.
– Элла, а почерк?!
Она снова выхватила у него лист:
– Да не может такого быть!
– Я тебе говорил, Элла? Говорил! – победно вскричал Рута. – А ты всё – не выдумывай, как это так, чтобы кто-то из зеркал вырвался до срока!
– Ох, уймись! – только отмахнулась женщина. – А ты, девочка, как тебя зовут, кстати? Бери чай, бери печенюшку, не стесняйся, она имбирная, сразу холод прогонит.
– Рина, – сказала я и наконец-то взяла в руки горячую чашку. Пахло травами и лимоном.
– Слышишь, Рута, как птичка! Ну-ка расскажи нам, птичка, неужели вернулся? Неужели прямо из зеркала? И как он?
Я пожала плечами, подула на чай, отпила чуть-чуть – горячо – и отчего-то ляпнула, как есть:
– Из дома не выходит и раздражается.
– И не удивительно, столько лет потерять, – заметил Рута, который успел выпить половину своего чая и уминал третье печенье.
– Брось, Рута, он и раньше был вспыльчивый да своенравный! А из дома не выходит, так это понятно, дюжину лет быть запертым в клочке невещественного пространства, каково ему, а?
Теперь настал черёд Руты пожать плечами.
– А ты печенюшку бери, Рина, я сама пекла. И что же, ты у него работаешь, значит?
Я кивнула и откусила печенье. От сочетания сладости и остроты сразу загорели щёки, а по телу расползлось приятное тепло. Я впервые за долгое время расслабилась. Ведь это именно то, что я люблю – кресло, горячий вкусный чай, печенье и тысячи книг вокруг.
– Элла, ты не отвлекай, – строго сказал Рута. – Сама говоришь, вспыльчивый был, а сейчас, представь, какой? С этим-то своим характером! А ты девочку задерживаешь, ругаться будет, небось.
Ругаться? Я беззаботно махнула рукой – чего я там не видела. Сейчас мне было хорошо. Элла вдруг подняла брови и стала усиленно кивать мужу, тот нахмурился и пожал плечами, как бы говоря – чего ещё ты, жена, хочешь? Меня клонило в сон, и я наблюдала из-за полуприкрытых век. Женщина потёрла свою ладонь под большим пальцем, и я догадалась, что она заметила пятно.
– Ну, тем более, Элла! – зашептал Рута, думая, что я задремала. – Тем более он будет ругаться!
Женщина только вздохнула и отодвинула от Руты тарелочку. Мужчина заметил, что я открыла глаза, и сказал:
– Новые Запреты Совета на столике, можешь взять.
Я протянула руку и взяла первую попавшуюся книжку, потом другую.
– Да нет, вон же, на ней так и написано!
Я раньше не знала, что значит сгорать от стыда, но теперь этот момент настал. Может быть, горячий чай с имбирным печеньем сделали своё дело, но я залилась краской от шеи до волос. Проглотив печенье, я, дипломированный переводчик со знанием двух иностранных языков, выдавила из себя:
– Я не умею читать.
– Ах, – всплеснула руками Элла, – как же тебя колдун на работу взял!
Я слышала этот вопрос уже второй раз за день.
– Случайно, – ответила я. – Я… не из этого мира.
– Вот оно что, Рута, смотри-ка! Из другого мира, ишь ты! Вот и одежда, видишь, не местная!
Рута воспользовался тем, что Элла отвлеклась, и ел уже пятую или шестую печенюшку. Отряхнув под суровым взглядом жены крошки с бороды и усов, он авторитетно заявил:
– Ну, на своём-то языке, она, положим, и говорить, и читать, и писать может, так?
– Так, – кивнула я, прекращая сгорать, – и ещё на двух.
– Вот видишь, Элла, всё-то тебе сенсации подавай. Научится, коли надо будет. А что до книг, то «Логику Миротворения» сейчас откопаю. Всего будет семь монет, две за Запреты, пять за «Логику».
Пока он копался, ворча, в книжных полках, Элла заставила меня съесть ещё печенье, а я была совсем не против. Тут же она объяснила мне, как различать банкноты по картинкам и цвету. Я вдруг поняла. что утеряла контроль над временем и теперь в любую минуту в ушах мог зазвенеть комариный писк. Элла сбегала в жилую часть дома и принесла мне ещё печенюшек в бумажном пакетике. Уже у порога Рута поинтересовался, сколько Туан взял с меня за «Учение о всяких тварях неразумных», а услышав ответ, вздохнул, как будто хотел найти повод поругать конкурента, но не получилось.
Я с сожалением покинула уютную лавку. Дождь и не думал прекращаться, а мой волшебный зонтик начал протекать. Покопавшись в карманах штанов, полных монет, банкнот и бумажек, в поисках записки, я восстановила защиту от дождя и побрела к старому мосту. От луж записка не защищала, так что балетки скоро стали хлюпать и неприятно шлёпали по ступням.
До дома я добралась уставшая, голодная и раздражённая. Комариный писк так и не появился, чтобы поторапливать меня. Наверное, колдун чувствовал, что я направляюсь к дому, а то и вовсе забыл. Первым делом я скинула балетки и надела носки. Тётушкин голос был против того, чтобы я ходила по дому без обуви, но у меня оставались только кроссовки, и я решила их поберечь. И почему Алина не позаботилась о какой-нибудь непромокаемой обуви на случай дождя!
Колдун находился наверху, но не в библиотеке, а за дверью напротив. Я стояла перед ней добрую минуту, не зная – постучать или нет, что сказать, а может просто пойти на кухню и дождаться, когда Джей сам спустится?.. В конце концов я тихонько постучала. Щёлкнул замок. Я нажала на ручку и толкнула дверь, за которой обнаружился небольшой, скромно обставленный кабинет. За столом у окна сидел колдун и писал что-то на листе бумаги. Слева к стене прижалась узкая книжная полка, а вторая дверь, по-видимому, соединялась с библиотекой. Пыль осязаемо висела в воздухе, и было неясно, пахнет ли это зеркальной пылью или настоящей.
Джей забрал у меня книги, выслушал про предложение господина Туана и выразил надежду, что через два дня ему не придётся мне напоминать, чтобы я посетила книжный салон. Затем он быстро дописал что-то на бумаге, запечатал письмо в конверт и велел мне кинуть его в почтовый ящик с внутренней стороны калитки. Оказалось, что так здесь работает исходящая почта. Вырученные деньги должны были отправиться в шкатулку, и я могла использовать их для оплаты прачечной и покупки продуктов, книг и прочих необходимых вещей.
Уже у двери я, осмелев от сегодняшних разговоров, сказала быстро, чтобы не успеть испугаться:
– Я хочу домой.
Перо в руке колдуна на секунду зависло над новым листом
