Кровавый круг - Жером Делафосс

Сердце Натана работало с перегрузкой при этом новом открытии. Сам того не зная, Ален Дерен только что, возможно, подсказал ему существенную деталь. Но оставался еще один немаловажный пункт: прояснить цель экспедиции «Полярного исследователя».

Тогда ему на ум пришла еще одна мысль: дата кораблекрушения «Дрездена» должна была обязательно куда-нибудь его привести.

— Последний вопрос, профессор: какие ассоциации у вас вызывает 1918 год?

Гримаса раздражения появилась на лице Дерена.

— Я был терпелив, но вы переходите все границы, господин Фал…

Натан не дал ему закончить.

— Ответьте, профессор, это очень важно, вы скоро поймете…

Дерен холодно на него посмотрел.

— 1918 год, профессор? — повторил Натан.

— Я действительно не вижу связи, — вздохнул вирусолог. — Хорошо… Вы обращаетесь к человеку или ученому?

— Не знаю… к обоим.

— Итак, если к человеку, то 1918 год обозначает конец Первой мировой войны, для вирусолога он имеет совсем другое значение…

Натан сглотнул. Ледяные иглы пощипывали ему затылок.

— Что вы хотите сказать?

— 1918 год означает, прежде всего, ужасную эпидемию испанского гриппа. Бедствие, которое погубило от тридцати до сорока миллионов людей по всему миру, то есть в пять раз больше, чем сама война…

Натан принял информацию, словно флакон купороса, брошенный в лицо. Он не подумал об этом событии.

Солдаты из льдов… Внезапно начала вырисовываться истина.

— Вам известны попытки повторного получения этого вируса? — спросил он сдавленным голосом.

— Такие попытки действительно имели место… — снова вздохнул Дерен, который, кажется, не заметил, как изменился тон Натана. — Куда вы метите?

— Профессор… пожалуйста. Этот вопрос может быть самым важным.

— В 1968 году американская команда попыталась восстановить штамм, осквернив могилы эскимосов, которые умерли от вируса в 1919 году. Других, более недавних попыток не было…

— Зачем пытались обнаружить этот штамм? — прервал его Натан.

— Получив образец нетронутого вируса, мы смогли бы понять его функционирование, это, вероятно, позволило бы выработать вакцину и таким образом предупредить новую эпидемию. Вопреки убеждениям грипп является одним из самых опасных микробов, которые известны человечеству наравне с чумой и ВИЧ-инфекцией. Если бы такой возбудитель снова появился сегодня, поверьте, это стало бы настоящим бедствием для человечества.

— Каким был исход этих экспедиций?

— Они потерпели неудачу. Несмотря на тот факт, что они были похоронены на Крайнем Севере, где земля постоянно заморожена, тела не были зарыты достаточно глубоко, и весенняя оттепель последующих лет уничтожила все следы гриппа. Для хорошей сохранности тела должны были бы находиться в абсолютно замороженной почве.

— В чистом льду?

— Например…

Натан был близок к цели, он это чувствовал.

— Если бы вам самому пришлось извлекать этого возбудителя, как бы вы это проделали?

— У трупа, вы хотите сказать?

— Да.

— Я бы взял фрагменты мозга и легких, именно там находят самую большую концентрацию вируса.

Эта последняя информация отозвалась похоронным звоном в сознании Натана. Детали головоломки наслаивались друг на друга с хирургической точностью…

Он понял это в тот самый момент, когда ученый упомянул эпизод с осадой Каффы… Если в XVII веке человек еще не обнаружил научным образом существование вирусов, убийцы из манускрипта сделали это эмпирически. Они поняли, что зло, живущее в легких и мозге больных, можно распространять. Так же как члены экипажа «Полярного исследователя» с телами, заключенными в обломках корабля, чудовища из прошлого нашли африканца, так как он был болен гриппом или подобной болезнью, чего Элиас не мог знать.

Вирусы действительно были ключом ко всему.

Когда Натан поднял глаза, он понял по темному, внимательно изучающему его взгляду, что теперь ему самому предстояло поделиться информацией.

36

— Это ужасно… — прошептал Дерен.

Небо покрылось тучами, черные тени облаков скользили словно лезвия по мертвенно-бледному лицу врача. Он ослабил галстук и откинулся в кресле, словно пытаясь отгородиться от ужаса только что услышанного.

Натан рассказал ему обо всем: о манускрипте Элиаса, о поездке на Шпицберген, об ужасных находках в бывшем лагере беженцев, в подкрепление своих слов показал ему фотографии, однако упомянул только те детали, которые имели непосредственное отношение к вирусам.

— По вашему мнению, — снова заговорил он после молчания, — у этих людей есть шанс изолировать микроб гриппа?

Дерен снова закурил.

— Если, как вы думаете, тела оставались герметично закованными в лед в течение восьмидесяти лет, тогда я сказал бы, что, да, шансы на успех очень высоки. Но другие многочисленные факторы тоже должны учитываться. Нужно упаковать образцы в контейнер, охлажденный до -80 °С, доставить их в лабораторию. Вы полагаете, что такого рода материал пройдет незамеченным? Допустим, эта операция прошла успешно. Но нужно обработать вирус, что требует наличия квалифицированного персонала и технологии, которая идет с… У вас есть соображения, кто эти люди? Они служат какому-нибудь политическому режиму? Подпольной организации?

— Я скорее склоняюсь ко второй гипотезе, однако некоторые детали не увязываются.

— Что вы хотите этим сказать? — нахмурился Дерен.

— Не знаю… Факт, что они существуют уже более трех веков, полностью отодвигает идею, что они могут зависеть от какого-то государства или политической герильи… Нет, наиболее вероятно предположение о тайной организации, ведущей террористические акции… И в то же время улики, которыми я располагаю, кажется, тяготеют к более волнующей реальности. Вооруженные подпольные группировки наносят крайне жестокие удары по населению не столько для того, чтобы уничтожить, сколько скорее для психологического воздействия, которое порождают эти атаки. В данном случае яды, вирусы проходят более незамеченными… Тут что-то не так…

— Это правда, классические террористы склонны использовать бомбы кустарного производства, или вещества подобные газу зарину, или сибирскую язву, которые намного легче и дешевле производить.

Помолчав, Дерен сказал:

— Возможно, есть одна гипотеза…

— О чем вы думаете?

— Сокрытие преступления… В противоположность взрывчатым веществам или химическому оружию очень трудно установить источник возбудителя болезни.

— Как это?

— Скажем, что химера, в данном случае генетически рекомбинированный возбудитель, может быть подобрана таким образом, чтобы поверили в вирус-мутант, появившийся непосредственно в природе.

— Вы хотите сказать, что невозможно узнать, имеем ли мы дело с обработанным вирусом?

— Имеются различные методы анализа: первый по реакциям антигенов или антител, о которых я недавно упоминал…

— А второй?

— Молекулярный анализ. Если удается физически изолировать вирус и расшифровать его генетический код, можно либо наблюдать за его модификациями по отношению к известному вирусу, либо понять, что он является новоизобретенным. И если только обработка не была сделана грубо, в одном или в другом случае будет просто невозможно сказать, идет ли там речь о естественной мутации, или о лабораторном изменении, или же, если он отличается от всех тех, которые нам известны, о новом вирусном виде…

Натан задумался.

Теория вирусолога была стоящей. Люди из Кровавого круга убивали анонимно, и, вероятно, именно так они прошли сквозь века, не будучи разоблаченными. Уже Рок и его сообщники осознали возможности применения яда. Если для простых смертных трудно отличить смерть от отравления от болезни, опытный врач или аптекарь мог обнаружить яд по симптомам больного или во внутренностях трупа. Таким образом, им нужно было найти еще более удивительное оружие. И если эмбриональное состояние научных знаний той эпохи исключало идею, что они могли, пусть даже эмпирически, выработать такого возбудителя, идея уже поселилась в их разуме. Натан наконец уловил связь, которая соединяла рукопись Элиаса с сегодняшними убийцами. Во время эпидемий XXI века вирус оставался наилучшим способом убивать, не рискуя выдать себя. Но какой у них был мотив?

— Можно ли вообразить, что некая подпольная организация имеет доступ к данному типу технологии? — спросил Натан.

— Приди вы ко мне десять или пятнадцать лет тому назад, я бы вам ответил, что нет. В то время только несколько богатых стран располагали средствами, необходимыми для такого предприятия. А сегодня существует много способов обойти эти затруднения.

— Объясните.

— Все знают, что во время «холодной войны» СССР развил гигантскую программу по исследованию биологического оружия. Больше семидесяти тысяч специалистов, вирусологов, генетиков были привлечены в лаборатории, созданные по всей стране, от Аральского моря до Сибири. Об этом известно из признаний двух перебежчиков, Пасечника и Алибекова, которые эмигрировали соответственно в Великобританию и США. Когда Советский Союз распался, создатели этого оружия, которые зарабатывали всего сотню долларов в месяц, стали предлагать свои услуги тем, кто больше заплатит. Все продавалось, и не только в России. Каким бы удивительным это ни казалось, до 11 сентября 2001 года легко было достать самые опасные микробы при помощи фармацевтических фирм и абсолютно законно, потому что они предлагались в каталоге или через Интернет. Достаточно было иметь средства. Думаю, что это случай ваших предполагаемых террористов.