Дитя любви - Мэг Александер

— Знаю, ты меня ни в грош не ставишь, но когда-нибудь я докажу тебе…

— Перестаньте! — вскрикнула Софи, утратив самообладание. — Не могу видеть, как вы ссоритесь из-за Жиля, когда сам он… — И она разразилась слезами. — Перри шепотом извинился.

— Прежде чем говорить, подумай! — резко бросил ему Себастьян.

— Довольно! Наверняка положение во Франции не так уж безнадежно… — Леди Брэндон жестом утешения положила руку на плечо дочери.

— Оно безнадежно, мама! — всхлипнула Софи. — На что рассчитывать нам, если короля держат под стражей?

— Дорогая, ему не причинят вреда. Его просто перевезли из Версаля в Тюильри…

— Мама, он пленник, это невозможно отрицать! И если чернь так обошлась со своим повелителем, то на что же надеяться придворным?

— Софи, во Франции найдется немало сторонников короля Людовика. Ты делаешь из мухи слона. Просто народ пожелал видеть его в Париже…

— Но зачем? На лицах крестьян такая ненависть!..

— Дорогая, они ненавидят не короля, а королеву. Австриячку, как зовут ее в народе, давно пора призвать к ответу.

— Как и короля, который пренебрегал государственными делами. Он не задумывался о том, что его подданные мрут с голоду! — Голос Софи истерически взвился. — Он считал потерянным тот день, когда не выезжал охотиться! Теперь чернь отомстит, и не только королю…

Внезапно Пруденс услышала негромкий возглас и, к своему ужасу, увидела, как Габриэлла де Ведней повалилась со стула на пол.

Себастьян вовремя подхватил ее, и на его лице появилось выражение такой безграничной нежности, что у Пруденс перехватило дыхание. На мгновение она утратила способность двигаться, а затем, опомнившись, поспешила на помощь.

Глава двенадцатая

— Испытание оказалось для нее слишком суровым, — негромко произнес Себастьян, не сводя глаз с нежного, как цветок, лица гостьи. Подхватив Габриэллу на руки, он понес ее из комнаты, сопровождаемый сестрой и матерью.

Пруденс, сообразив, что они обойдутся без ее помощи, перевела взгляд на Перри.

— Не надо слов! — взмолился он. — Я знаю, что это моя вина…

— Вы ни в чем не виноваты. Ваши родные многое вынесли, их нервы на пределе…

Перри благодарно взглянул на нее.

— Верно, и все-таки мне не следовало забывать о деликатности.

— И мне тоже! — подхватил Арман. — Лучше бы я придержал язык! У моей сестры все будет в порядке, мисс Консетт. Дело в том, что она разделяет опасения Софи. Она помолвлена с одним из придворных. Его содержат под стражей в Тюильри, вместе с королевской семьей…

— Габриэлла помолвлена? — удивился Перри.

— Помолвка еще не оглашена. Наши родители пока не дали согласия, но Люсьен бесконечно предан Габриэлле. Мы оба знаем его с детства…

Юношу прервало появление Себастьяна, глаза которого метали молнии.

— Вы позволите поговорить с вами, милорд? — поспешно произнесла Пруденс. — Если можно, с глазу на глаз… — Заметив колебания Себастьяна, она добавила: — И немедленно.

— Как угодно. — Воспитание не позволило Себастьяну отказать даме. — Пройдем в библиотеку.

Пруденс забыла о робости, твердо решив предотвратить еще одну семейную ссору.

— Ну так в чем дело? — спросил Себастьян, войдя в библиотеку и закрыв за собой дверь. Его лицо по-прежнему было мрачным.

— Умоляю вас, не сердитесь на Перри, — без предисловий начала Пруденс. — Подумайте о своей матери и сестре. Зачем лишний раз огорчать их?

— А не слишком ли много ты на себя берешь? На этот раз мой братец получит хороший урок!

— Он уже давно повзрослел, а вы по-прежнему относитесь к нему как к глупому мальчишке. Это оскорбляет его самолюбие, — убеждала Пруденс, раздраженная ледяным тоном Себастьяна.

— Стало быть, в тебе он нашел заступницу? Этого и следовало ожидать. У вас с Перри много общего — вы оба вспыльчивы, опрометчивы и склонны выпаливать первое, что придет в голову, не задумываясь об окружающих. Я добавил бы еще кое-что, но боюсь, тебе будет неприятно это услышать.

— С каких это пор вы стали таким тактичным?

— Довольно, Пруденс! Ты и без того наговорила слишком много!

— Напротив, я еще даже не начинала. — Охваченная обидой, Пруденс не сумела придержать язык. — Почему вы так уверены в своей правоте? Вы требуете от окружающих совершенства, забывая, что людям свойственно ошибаться. Лучший пример тому — ваше собственное поведение!

— Ясно. — Себастьян нахмурился. — Ты имеешь в виду то, что случилось утром? Я до сих пор упрекаю себя за это. Я вел себя непростительно, и потому ты вправе придерживаться самого низкого мнения обо мне.

Пруденс молчала. Себастьян ошибся: ее гневная вспышка была вызвана совсем другой причиной — прежде всего боязнью очередной ссоры между братьями и… ревностью — ей казалось, что Себастьян влюбился в Габриэллу. Разве Пруденс могла признаться в том, что мечтала о его объятиях? Даже сейчас воспоминания будоражили ее.

— Мама сказала, что ты хочешь покинуть дом после того, как мальчики поправятся, — ровным тоном продолжал Себастьян.

Пруденс молча кивнула, не доверяя собственному голосу.

— Будь по-твоему. После такого оскорбления тебе тяжело оставаться в Холвуде. Я распоряжусь, чтобы вам с Дэном помогли собраться в дорогу…

— Как вы смеете? — воскликнула Пруденс, окончательно утратив самообладание. — Нам от вас ничего не нужно!

Собираясь что-то возразить, Себастьян протянул к ней руку, но тут же порывисто отдернул ее, чопорно поклонился и вышел. Оцепеневшая от горя Пруденс стояла не шелохнувшись. Ссора вызвала у нее чувство опустошенности. Она с удовольствием взяла бы обратно все свои резкие слова, но было уже слишком поздно. Она и вправду наговорила много лишнего. Прежде всего, Себастьян ни от кого не требовал совершенства. Напротив, он мирился с ее гневными вспышками, пропускал мимо ушей колкие словечки. Уронив голову, на стол, Пруденс предалась отчаянию.

— Пруденс, что случилось со стариной Себастьяном? — воскликнул ворвавшийся в библиотеку Перри. — Что ты ему сказала? Он прошел мимо меня туча тучей, не проронив ни слова. Я видел, как он направился к конюшне… — Не дождавшись ответа, он добавил: — Пожалуй, я возьму Армана с собой в Кентербери. Мама дала мне одно поручение… нечто вроде оливковой ветви. Пока Себастьян пребывает в таком настроении, лучше не попадаться ему на глаза… — Прислушавшись, он различил затихающий стук копыт. — Ускакал! Да еще галопом! А сам вечно бранит меня за то, что я езжу верхом как угорелый!

— Прошу меня простить. — Пруденс подавила всхлип. — Мне пора к мальчикам…

— Опять рассказывать сказки?