Студенты. Книга 1 - Анатолий Аргунов

И, взяв заказ, ушёл. Вскоре принесли пенящееся светло-жёлтое пиво в высоких кружках с длинными ручками, по две кружки на брата, красных варёных раков и гордость бара — сушёные сухарики из специального теста. Первая кружка пошла «в охотку» у всех. На второй Савва споткнулся: не привык он столько пить, тем более пиво. Но Пашка почувствовал себя в своей стихии и взял руководство за столом на себя.

— Мужики, Старик, пить всем до дна, иначе третью не дадут.

Савва, морщась, кое-как допил свою и вместе с Толиком Корабелом вышёл в туалет. Сделав своё дело, Савва обратил внимание, что парни пьют из горла водку, передавая бутылку друг другу.

— Они что, очумели, что ли? В туалете водку жрать? Места другого не найти? — закипел от возмущения Савва.

— А где мужикам радоваться? За столом нельзя, а три кружки пива для них, что слону дробина; вот и восполняют водкой, — ответил умудрённый житейским опытом Толик. — Так везде у нас — и в кафе, и в ресторанах, и в поездах, и на пароходах. На самолётах не летал, не знаю, как там, — он вздохнул. — Мне бы тоже глоток не помешал. Не зря в народе говорят: «Водка без пива — деньги на ветер».

— Ну пошли, хватит пускать слюни, — Савва стукнул Толика по плечу.

За столом их ждал сюрприз. Пашка умудрился через своего знакомого бармена заказать ещё по две кружки пива и целую чашку сухариков.

— Налетай, славяне!

— Но я же латыш, — тихо поправил Эдик, раскрасневшийся от выпитого.

Пашка не преминул отреагировать:

— Раз живёшь в России, значит — славянин.

— А давайте за нашу дружбу! — предложил тост Женька Вельяминов.

— Правильно, — подхватил тихо сидевший Валерка. — За всех за нас, наше студенческое братство.

Он уже заметно опьянел и хотел выразить свою любовь к ним ко всем, парням из одной комнаты.

— Гип-гип ура! — гаркнул во все горло Пашка так громко, что сидящие за соседними столиками обратили на него внимание.

— Да тише, тише, Паша, — дёргал его Эдик за рукав, — выгонят же! Тебе что, не ясно сказали? Чтобы без шума. Понятно?

— Да понятно, понятно.

Пашка схватил кружку с пивом и поднял её. Все ребята также подняли свои кружки и стали с ним чокаться. Савва пить не хотел, лишь только пригубил и увидев, что Толик Корабел с удовольствием и почти до дна выпил свою кружку, быстро, чтобы никто не заметил, перелил ему своё пиво.

— Ты чего, Старик? Не понял?! — зашумел было Толик.

— Да не шуми ты. Пей! Я больше не могу.

Постепенно хмель ударил в голову, а подсевшие за стол морячки добавили веселья, принеся с собой бутылку настоящего кубинского джина. Как добрался до дома Савва не помнил. Утром он не мог поднять голову от подушки: свинцовая тяжесть и шум в ушах были такими, что он не слышал звона будильника. Савва понял, что пиво не его напиток, и раз и навсегда, можно сказать, почти на всю жизнь отказался от него.

Из других студенческих событий ему запомнился Новый год. Они встречали его тремя парами: Женька со своей подружкой Катей, молоденькой весёлой хохотушкой, будущей медсестрой, их общий приятель Шура Беренбит с подругой Фридой, яркой еврейкой из музыкального училища, и Савва со своей будущей женой Людмилой.

Собрались они у Женькиного родственника, уехавшего на Новый год в деревню. Деда Сеня, как звал его Женька, имел служебную жилплощадь при школе, где работал сторожем, электриком и дворником одновременно. Комната была большой, располагалась в полуподвальном помещении — три небольших окошечка выходили прямо на асфальт. Кроме дубового стола, шкафа, узкой кровати и четырёх стульев в комнате ничего не было. Ребята все припасы принесли с собой. Соорудили посередине комнаты ёлку. Сашка с Фридой принесли ёлочную гирлянду, и вскоре ёлочка засветилась яркими разноцветными огоньками. На кухоньке рядом с туалетом и ванной Женька с Катюшей колдовали над приготовлением закуски и жарили полную сковороду картошки.

Савва с Людмилой принесли с собой торт и бутылку шампанского. Они ходили по комнате и мечтали, когда же у них будет своя такая. Людмила была в нарядной зеленой юбочке, высоких замшевых сапожках, обтягивающих её стройные ножки. Она вышагивала вдоль стены, измеряя шагами расстояние.

— Двадцать пять квадратных метров, — сказала она, измерив комнату.

— Да нет, все тридцать будут, — не согласился Савва и своими шагами стал перемерять комнату.

Любимая надула губы. Они разошлись было по разным сторонам, а потом обнялись у ёлки и стали целоваться.

Сашка с Фридой, отойдя в уголок, установили на полу магнитофон, и нежная музыка вальса поплыла по комнате. Сашка галантно пригласил Фриду, и они поплыли в танце, обняв друг друга.

— Ничего себе! — входя со шкворчащей сковородкой, произнёс Женька. — Мы тут с Катюхой вкалываем на кухне, а они целуются и танцуют! — Грохнув сковородку на стол, Женька крикнул в дверь на кухню, — Кать, а Кать! Хорош готовить, иди сюда. Я приглашаю тебя на танец.

Вышла разодетая во всё лиловое Катерина, скомкала фартук и кинула его на стул. Затем, обняв за шею Женьку, бросила:

— А чем мы хуже?

Пары долго ещё кружили, как и снежинки за окнами, одна сменяя другую. Ребятам было так хорошо в этой чужой, но временно ставшей родной, своей, полуподвальной квартире, что они забыли про свои тесные комнаты в общежитиях с запахом ношеных носков и давно не стиранного белья, полуголодный рацион, вечное подглядывание друг за другом. Сегодня они были самими собой, не обременёнными ничем кроме своей молодости, неопытности и любви.

Друзья ещё не понимали, что молодость так быстро пролетит и они не успеют в ней что-то сделать полезное. Но именно воспоминания, как и об этом новогоднем вечере, когда им чуть больше восемнадцати лет, будут потом согревать их души всю жизнь.

— Ребята! Сейчас же без пяти минут на моих золотых! Скоро двенадцать, Новый год на носу, а мы ещё старый не проводили, — закричал вдруг Женька.

Все забегали.

— Савва, режь торт.

— Давай тарелки, Фрида, — засуетилась Людмила.

— Тащите шампанское, — подал голос Сашка.

— А где оно? — спросила Катерина.

— Да сейчас, я его в воде оставил, в ванной, там похолоднее, и струю холодной воды пустил, — ответил Савва и выбежал за дверь.

Вскоре он влетел обратно, на ходу вытирая тряпкой бутылку.

— Ставьте стаканы. Где стаканы? — заверещала Фрида. — Мы же опаздываем.

— Да нет, на моих часах ещё без трёх, — сказал уравновешенный Сашка. — Включите радио.

— Где оно?

— Да вон, на стене висит, справа от двери.

— Давай, Катюш, включай, — скомандовал Женька. — На моих уже двенадцать. Открывай шампанское, Старик.

Савва отвернул металлическую оправу с пробки и чуть встряхнул бутылку. В ту же секунду пробка вылетела вместе с белой пеной и ударила в потолок, а из радиоприемника послышались удары курантов.

— Ура-а-а! Савва, разливай скорее, а то пропустим Новый год, — торопила Людмила.

Наконец шампанское было разлито, и под слова диктора «С Новым годом, товарищи!» ребята дружно стукнулись стаканами, громко и беспорядочно закричали:

— Ура! Ура! Ура, Новый год!

Все выпили и стали целовать друг друга.

Съев торт и конфеты, пошли танцевать. Потом захотелось на свежий воздух, к людям, чтобы порадоваться всем вместе. Ведь этот Новый год они впервые встречали как взрослые.

Савва с Людмилой и Сашка с Фридой быстро оделись и вышли на улицу. Их догнала, на ходу застегивая пальто и натягивая меховую шапку, Катерина.

— А Женька где? — спросил Савва.

— Он не пойдёт. Сказал, что кто-то должен за хозяина остаться, — надув губы, ответила Катерина. — Ну и пусть сидит как сыч, а мы пойдём на горку кататься. Она вот там, — и Катерина показала на возвышение в школьном дворе.

Подхватив Сашку под руку, Катерина повела всех к школьному двору. Там шло веселье, гремела музыка, на катке каталась молодёжь, рядом под аккордеон танцевало старшее поколение. Катерина потащила всех на высокую гору, откуда все дружно стали скатываться кто на чём — на листах фанеры, картонных коробках. Савва посадил Людмилу к себе на колени, и они быстро бултыхнулись с горки в снег….

Савва Николаевич сейчас, через столько лет, почувствовал этот холодный снег на лице и горячие губы невесты. «Как же мы были счастливы! Как же мы были молоды! Как мы искренне любили друг друга!» — Савва Николаевич заплакал.

Запомнился этот Новый год и тем, что тогда решилась судьба ещё двух влюбленных — Сашки и Фриды. Они там на горе впервые объяснились и вместе благополучно съехали на какой-то попавшейся под руку доске.

— Значит, судьба, — сказал Сашка, обнимая и целуя Фриду. — Я загадал: если упадём, то у нас ничего не получится, если уцелеем — будем вместе навсегда. Ты согласна, Фрида?

— Да!

Сейчас Сашка с Фридой живут в Нью-Йорке, но на Новый год телефонный звонок от них всегда звучит в квартире Мартынова…