Армада - Алексей Сквер

— Понятно, а ты кто?? — тоже перехожу на ты. Старший прапорщик явно старше меня, и чёрт его знает, кто он тут.

— Я?? Старший прапорщик!! Не видишь, что ли??? указывает на погоны, — А ты?? — стебётся явно, глаза ржут, я же вижу.

— А я командир второго взвода, второй роты вашего батальона… нашего… буду…

— Пополнение, што ли??

— Соображаешь. Значица, так, я поселен в клуб… как появится комбат, пришли посыльного, я там, на первом этаже. Лейтенанта Скворина пусть спросит. Я наряд по клубу заинструктирую.

— Хуясе… озадачил, не успев появиться… способный хлопчик… ну, давай знакомиться тогда, я Николай… фамилия Хлопячий…

— Алексей, — жму протянутую руку. Рука у него, как тиски. Жму, как могу, улыбаюсь, хоть и больно. Он видит, что мне больно — секунду держит и отпускает. Улыбается.

— А ты молоток, ну пойдём…

— Куда??

— Куда — куда…к комбату…он в каптёрке… там вообще ща все собрались, как раз и познакомишься…

Иду за ним.

— Там чо? Планёрка, что ли?? — на часах 2 дня. Ни хрена не понимаю.

Как зашёл, так чуть не сел на жопу. Зато сразу всё понял.

В каптёрке застолье. Офицеры. Все в говно. Форма одежды расхристанно-полевая.

Я, естественно, брюки об пол, фура с потолка пыль сшибает, при значках и галстуке, короче, как блондинка посередь кошмара. Дежа вю.

— Петрович, к нам пионэра прислали… борзый, — тыкает себе за спину, в меня пальцем, Николай, и присаживается. Доложился здоровенному майору во главе стола, сжимающему в руке еле видную из неё солдатскую кружку. Похоже, мы зашли как раз перед тем, как господа офицеры собирались выпить.

Делать не хрена, нужно представляться. Лапа к уху под обрез козырька, переходящего в околыш, вытягиваюсь:

— Товарищ майор, — майор встаёт, он без головного убора, поэтому воинское приветствие встречает стойкой смирно. Видно, что он бухой, но вместе с тем его глаза изучающее-внимательно сканируют меня, как рентген. За ним отрывают жопы все присутствующие, ритуал есть ритуал, и я сразу понимаю, что я среди своих. — Представляюсь по случаю назначения на должность командира второго взвода, второй роты, батальона обеспечения учебного процесса, лейтенант Скворин.

— Вольно. Товарищи офицеры, прошу садиться.

Мне стула нет. Стою.

— Налейте лейтенанту.

Справа от меня сидит старенький майор. Судя по его виду, на пенсию давно пора. Зампотех батальона майор Буц. Он наливает две трети солдатской кружки, пока комбат не кивнул, мол, хватит.

Я представляюсь явно во внеурочное время. В момент, когда в батальоне организована пьянка, в которой участвует комбат. Хочешь не хочешь, надо пить. Можно ляпнуть что-нибудь типа «я не пью». Заставлять не будут, но не дай бог потом залететь под стаканом — сгноят. И выпить надо теперь, сколько нальют. Напугали голый хуй девственницей.

Пью.

Вообще-то, секретов в этом деле мало. Перед серьёзной дозой надо выдохнуть весь воздух из лёгких, и пить большими глотками, стараясь не обращать внимания на ощущения в горле. Всё равно, пока пьешь, хапнешь воздуха, который потом, после того, как выпил, опять-таки выдыхаешь. Главное, не через нос. Откат после стакана жесткий. Следом желательно занюхать чем-нибудь с острым запахом, опять-таки, чтобы сшибить откат. Потом закусить. Запивание не приветствуется, но и не возбраняется. Кстати, о запиваниях, самое простое — это выдох-глоток сока-водка-глоток сока. Любая дрянь заходит, как к себе домой.

Пью.

Выдох. Смотрю на стол, закусить есть чем, но тянуться не буду. Хотите посмотреть, как пьёт лейтенант Скворин?? Ну, смотрите. Водка тёплая — укладываюсь в три глотка, и, перевернув кружку горловиной вниз, показываю, что выпил до дна, ставлю её вверх тормашками на стол. Медленно и аккуратно. Откат чудовищный, в горле ком, того и гляди блевану, а нельзя, блядь. Ебало крою каменное, как Чингачгук у Столба Пыток. Потом аккуратненько так выдыхаю остатки воздуха, всё-таки кривлюсь под конец, и слезу аж вышибло, но у меня туз в рукаве.

Мой наодеколоненый галстук. Вытаскиваю его, не стесняясь никого… я как выпью, так уже не хуя стесняться. Пусть остальные стесняются уже. И занюхиваю им. Потом расстегиваю китель, и только затем беру огурчик — корнюшон, и с хрустом его сжираю. Всё это в тотальной тишине. Как показательное выступление. И последний штрих.

Ровным голосом, проглотив огурчик:

— Товарищ майор, разрешите присутствовать??

— Сработаемся, — выносит он вердикт.

Тут уже загомонили. Майор, наливший мне, привстав, хлопает по плечу. Одобрительно гомонят. Тут же находится табурет, и я присаживаюсь, снимая фуражку.

Моя служба начинается с пьянки. Заебиииись.

Зампотех батальона м-р Буц, уже основательно перекрытый, сначала пытается петь песню:

Господа офицеры, голубые князьяЯ, конечно, не первый, и последний не я.

Комбат прерывает:

Сомненья прочь,Уходит в ночьОтдельный…

Все дружно подхватывают:

— Третий наш, железный батальоооон…

Я со стаканом в голове уже в круговерти пьянки. Вот Петрович (комбат) пытается расколотить пустую водочную бутылку, положив её на стол, своей лапищей, сжатой в кулак. Неудачно. М-р Буц пытается показать, как надо её расколачивать. Судя по его комплекции, очень даже зря. В итоге всё смешивается в колейдоскоп улыбок, песен, анекдотов, баек… недосказанных, путанных… горячо доказываемых точек зрения на политику и вменяемость комсостава.

Просыпаюсь в казарме. Меня тянут на развод. Умываюсь и, чуть живой, двигаюсь на плац, благо — рядом. Буц с забинтованной рукой. Рассказывает, как вчера кого-то метелил по дороге домой. Я думаю о том, что недоубитая им бутылка, скорее всего, так и лежит под столом, оставшимся от вчерашней пьянки.

Оказалось, что я пришёл в батальон как раз в момент затишья учёбы. Коллектив офицеров батальона жил не в пример дружнее, чем в Борзе, в силу того, что сам батальон численностью был не больше полнокровной роты. Все у всех на виду. Офицеры, как первой, так и второй роты, знали весь личный состав батальона, как облупленных. Бойцов отбирали тщательно и от уродов избавлялись сразу же. Итогом такой кадровой политики было то, что тут реально служили и выполняли поставленные задачи, а задач было немного. Лучшие машины (БМП) были у первой роты — стрельбовой. Именно на этой технике учились будущие наводчики-операторы. Всё, что уже не стреляло, но могло ездить, шло в мою, вторую роту. На базе моей роты учились водить технику будущие механики-водители.

Сколько они мне этой техники в процессе обучения переломали, это ни в сказке сказать, ни пером описать. Поэтому оснавная задача у меня была — чтобы техника бегала. Процесс обучения в основном был такой. На занятия выводилось несколько машин. По одной на препятствие…типа, противотанковый ров — яма, которую надо уметь преодолевать, движение по колее — проход в минном заграждении (упражнение скорее на чувство габаритов машины), змейка — движение меж флажков, и т. д. Если какая-нибудь машина встанет — желательно иметь под жопой замену. Если какой-нибудь будущий ас-механик вдруг разует машину своми умелыми действиями (сбрасывается гусеница, и «обувать» машину — это целая ебатория), например.

Остальная работа в парке. Если машину не обслуживать, не мыть ей фильтры, не шприцевать катки — то рано или поздно она встанет. Зимой без работы котла подогревателя она тоже с места не тронется. Нюансов целая гора. Вплоть до той же заправки и смены масла с антифризом. Техника, конечно, не новая, и раздолбана вусмерть. Эх, мне бы Бондаря сюда. Вот где ему служить бы с наибольшей пользой и для армады… ну, и для меня (хе-хе). В парке стоит куча гробов на колёсиках, которые по документам и на бумаге очень даже бегают, а на деле вросли в землю по ребристый лист. Поймала машина клин на заре 90-х, но никто на себя это не взял. Так и тянется история с якобы живой, но давно уже разукомплектованной машиной. Не было на складе того же котла подогревателя, а учить балбесов надо. Вот и снимается с клинанутой машины котёл… ставится на ту, что бегает. Так и жили.

В училище невозможно научиться ремонту техники за 4 года так, как там учишься за какие-нибудь три месяца. Конечно, если дневать и ночевать в парке.

Ну и пили, конечно, как сволочи, меж занятиями. Чита — не Борзя. Тут тебе и кабаки, и кино, и девок море. Всё-таки, считай, столица Забайкалья — учебных заведений вал. А это значит — общаги и девки. Живём!! Пьянки, конечно, приводят к косякам, но отдыхать-то как-то надо.

Зима.

Был у нас такой летёха Дымчик, ударение на втором слоге…имя такое. Этот «родной отец солдату» такие коры мочил каждый день, что, думаю, если описать все его подвиги, получилась бы толстенная смешная такая книжечка. В общем, этот гуран как-то по-простому спиздил на стрельбах гранату. Обычная история, ничего сложного нет, когда огневая подготовка не прекращалась ни на день. Обычную эр-гэ-дешку спиздил — а чего особенного-то? Учёт у нас всегда на высоте, как и навыки что-нибудь слямзить. В общем, Батон местного разлива.