Разоблачение - Кэрол Берг

Прежде чем я сумел придумать достойный ответ, два десятка всадников, одетых и раскрашенных как и я, уже были на конях. Сейчас сложно было понять, кто они по происхождению, но, судя по глазам, здесь было человек пять эззарийцев и один уроженец Трида – никакой уголь не мог быть темнее его собственной кожи. В отряде имелось три всадницы.

Время шло к полудню. Перед конниками появился Блез, он повернулся лицом на север, куда из долины уходила грязная дорога. Потом описал руками широкий круг и закрыл ладонями лицо. От этого жеста по воздуху разошлись кольца заклятия, но я не смог понять, какого именно, и не услышал никаких слов. Всадники молча ждали, склонив головы, словно молясь своим богам. Ни слова не сказав, Блез взлетел в седло, и мы отправились в путь.

У выхода из долины ждало еще человек двадцать: мужчины, женщины и даже дети. Все они махали нам вслед, желая удачи. Там были манганарцы и сузейнийцы, тридская женщина и даже несколько кувайцев, почти все они казались совсем молодыми, не старше двадцати. Лишь трое эззарийцев были пожилыми и измученными, как Сэта. Меня кольнуло недоброе предчувствие.

Ехать пришлось между Блезом и Фарролом. Я никогда не был хорошим наездником, и, хотя Блезу с его товарищем тоже было далековато до мастерства Александра, по сравнению со мной они держались великолепно. Мне стало стыдно, всю дорогу я заботился только о том, чтобы держаться в седле более-менее прямо и не вывалиться на дорогу. Меня беспокоило то, что мы выехали так поздно и, судя по всему, собирались ехать далеко. Я понятия не имел, к чему стремится Блез, ведя отряд в сторону Кувайских холмов. Мне показалось, что прошло около часа, пока я освоился с ездой и смог наконец глядеть по сторонам. Пейзаж совершенно изменился. Мы были в сухом знойном краю, похожем на пшеничные поля Манганара. Наверное, Блез водит своих людей дальше, чем я мог подумать.

Прошло еще немного времени, и путь уже лежал по широким зеленым полям с одинокими холмами среди них. Ландшафт очень походил на земли у азахстанской границы, за которыми начинались бескрайние дюны родины Александра. Но это же невозможно. Если только я не заснул в седле и не проспал целый день, мы ехали не больше двух часов. Путь начался с юга, и солнце все еще стояло в зените. Тени от кустов терновника только-только начали удлиняться. Происходящее полностью противоречило моим познаниям в географии.

Блез привел нас в пересохшее русло реки, неожиданное углубление в плоской земле.

– Я нашел быстрый путь, но придется подождать темноты, – пояснил он. – Пока что обедать и отдыхать. Барон оставил всего полсотни человек для охраны каравана.

Остаток дня я провел за тем, что ходил вверх-вниз по берегу бывшей реки, стараясь не думать о пальцах демона, касавшихся моей крови, о чудовищных словах, зарастивших мою плоть, о холодных голубых глазах, видевших мою боль и кормившихся ею. Сэта была прекрасным лекарем. Возможно, это действительно ее заклятие, а не ее демона. Но эхо демонической музыки еще отдавалось у меня в ушах, и я не мог подобрать подходящую очистительную молитву, чтобы заглушить его. Все получилось случайно? Или это злой умысел?

Воины Блеза сидели в тени, некоторые спали, другие разговаривали, все они очень странно выглядели в своей боевой раскраске и с нитями черных бусин. Тридянин стащил с себя рубаху и, смеясь, предлагал бледнокожему манганарцу сделать то же самое, чтобы он мог выкрасить его тело в нормальный человеческий цвет. Двое стройных эззарийцев не старше восемнадцати играли в шашки, расставленные на расчерченном камне.

Блез и Фаррол сидели отдельно, споря о чем-то и чертя пальцами на земле. Фаррол что-то яростно доказывал. Надеясь понять, во что я ввязался, я поднялся на камень, чтобы видеть этих двоих, и провел ладонью перед лицом, перестраивая восприятие. Слух сразу же обострился.

– …упустить такой шанс, – говорил Фаррол. – Вывести Набоззи из игры – значит остановить торговлю в этих краях года на три. Здесь нет другого купца, который отважится занять его место.

– Мне это не нравится, – ответил Блез. – Вывести его из игры… нет уверенности, что место останется пустым, а так еще несколько набегов, и он сам выйдет из игры.

– Это ты так думаешь. У нас нет времени. Ты слишком долго колебался…

– Хватит! – Блез вскочил на ноги и отвернулся от коротенького человека. – Я сделал то, что должен был сделать, и я приму на себя все последствия. Нет причины бросаться куда-то очертя голову. Мы просто быстро появимся и быстро исчезнем. У нас будет час, может быть, два, прежде чем барон дождется подкрепления. План прежний.

– Что с тобой случилось? Мы же решили быть более напористыми.

Блез повернулся к своему приятелю, но, прежде чем он успел ответить, заметил меня на камне, над лагерем.

Я был слишком далеко, чтобы слышать нормальным человеческим слухом, но я понял, что он ответил не то, что собирался.

– Нужно напомнить всем остальным, что среди нас чужой. Думаю, следует проявлять сдержанность, пока мы не поймем, что ему можно доверять. – Хотя он не мог знать, что я его слышу, я понял, что эти слова обращены ко мне.

– Эззарианское дерьмо! Нужно его убить! – Фаррол не собирался проявлять сдержанность.

Весь день я не подходил к главарю и его разбойникам, ибо понял, что меня испытывают, и лучшее, что мог сделать, – молча наблюдать происходящее. Я все равно ничего не узнаю, пока не окончится испытание.

Когда от солнца осталась только красная полоса на западе, спящие начали подниматься, и все веселые разговоры затихли. Клинки были вынуты из ножен, их разглядывали, протирали, говорили с ними. Друзья осматривали раскрашенные лица друг друга, проверяя, не сошел ли грим, лошадей успокаивающе хлопали по шеям. Запас воды был выпит за жаркий день, – казалось, люди знали, что вода не понадобится им для обратного путешествия.

Меня мучило волнение перед битвой. Сама битва не вызывала у меня тревоги. Сражаться с обычными людьми было несложно, но я очень боялся, что меня вынудят предать Александра, чтобы спасти сына. «Гнусные упрямцы», – думал я. С демонами иметь дело проще. Эззарийцы не созданы для участия в делах большого мира. Мне надо было найти способ отказаться от набега.

Войско собралось под высокой скалой, словно призванное набатом. Какой-то человек забрался на камень, ветер раздувал его черный плащ и длинные черные волосы Я не видел в сумерках его лица, если не считать белых кинжалов на щеках, но узнал по исходящей от него силе.

– Мы снова готовы испытать себя на прочность, – негромко заговорил он, но его слова заставили всех не отрываясь смотреть на него. Я тоже поддался общему настроению. – Мы несем в своих руках справедливость. Человек не будет больше рабом, если мы освободим его нашими руками. Ребенок не будет голодать, если мы накормим его из наших рук. Тиран не будет править, если мы покараем его. Наши мечи принесут свет в темный мир.