Зов западных рек - Луис Ламур

— К чертям это! — Маклем разоряется. — Топи их!

И ведь есть у них чем — пушки.

— Поднимай парус, пропади все пропадом! — заорал я.

Вспышка орудийного выстрела, грохот. Ядро шлепнулось в реку за нашей кормой. Еще вспышка, на этот раз попали в фальшборт, и во все стороны брызнули щепки. Несколько поменьше я получил в лицо. Колются. Опустившись на колено под прикрытием ограждения, я нацелился чуть выше вспышки и мягко нажал спуск.

Оттуда донесся вопль, но мушкет блеснул пламенем опять. Наверно, держал фитиль наготове. Еще одна пуля попала в нас, но по касательной, и ушла в ночь.

Застучали пароходные двигатели. Колесо принялось вспенивать воду.

— С нами все, если он выдерется с мели, — говорил стоящий бок о бок со мной Маквори. — У Маклема там есть классные стрелки.

Молча мы глядели в темноту. Чего тут не понимать. Пар — это преимущество в скорости, в маневренности… верная смерть для нас, для нас всех.

— Придется сойти на берег, — сказал я. — Судно бросить.

— Это еще что? — оставив у руля Ивет, Лебре прошел вперед. — Бросить мое судно?

— Никуда не денешься. Из пушек его разнесут в мелкие дребезги. Пойдем, куда нам надо, по земле.

— Найдут нас по следу, — возразил Лебре, — у нас мало шансов уйти.

— Если останемся на борту, у нас не будет никаких шансов, — ответил я.

Заработал рассерженный взгляд. Но Лебре серчал не на меня. На положение вещей. Понимал: раз надо, значит, надо.

— Есть тут протока, — заметил. — Мелкая, но загорожена островком…

До рассвета оставался целый час, когда мы распрощались с кильботом.

Глава 21

Черным моим брюкам пришел конец, так что я позаимствовал штаны у Лебре вместе с парой оленьих мокасин. Все, что могли, мы с судна сняли.

Компания из нас получилась довольно взъерошенная. Повел нас Отис. За ним шли Лебре с Ивет, потом Маквори, Жобдобва и я — последний.

Пинкни во главе маленького отряда поднялся на крутой откос, заросший тополями; выйдя из-под деревьев, направился поперек небольшого луга. Что он имел в виду определенный пункт назначения, не вызывало сомнений. Шел он быстро, оглядываясь лишь изредка.

После часа дороги он остановился в роще вековых тополей-великанов, расположенной на узком ответвлении ручья, стeкающего вниз к Миссури. Там нашлись дикие сливы. Все мы принялись их есть и напились водой из ручья. Много времени не прошло, Пинкни снял нас с места опять, только теперь шел помедленнее, следя, чтобы между нами и рекой вставали деревья.

Курс наш вел к острову Боном.

Три дня мы упорно пробивались вперед. Несколько раз видели бизонов, на второй день я убил самку, и мы разделили мясо, чтобы нести, предварительно съев, сколько в нас влезло. Из шкуры понаделали новые мокасины. Необработанная кожа не продержится столько времени, сколько выдубленная, но у всех нас обувка приказала долго жить.

— Мы уже рядышком, — сказал Пинкни на четвертый день. — С этой минуты двигаемся с оглядкой. Больше горячей пищи у нас не будет, нынешний раз — последний.

Ранее в тот же день мы добыли теленка бизона, а сейчас жарили мясо и как следует набивали животы. Отис и Лебре ели сердце, печень и легкие и раскалывали кости, чтобы достать мозг. На кустах еще висело там и сям по ягоде, но львиную их долю истребили птицы, и, судя по некоторым признакам, попировал тут и медведь.

Все мы испытывали возбуждение. Рассчитывали встретить пароход около лагеря на острове, и теперь, в двух шагах от цели, никто из нас особо не представлял себе, как нужно действовать. Если людей там было столько, сколько мы слышали, взять власть над фортом — безнадежное предприятие,

— Что первым делом надо сделать, — заявил я наконец. — Это захватить змея.

— Допустим, вашей мисс Мейджорибанкс на борту не окажется? — предположил Лебре.

То же опасение донимало и меня. Я сказал об этом.

— Пойдем наугад, иначе нельзя, — продолжил, — нападем быстро и тихо, возьмем судно, а если Таби… мисс Мейджорибанкс там не будет, останется ее найти. — Про что я умолчал, это моя надежда найти ее живой.

Как начало смеркаться, мы отправились дальше. Я вовсе не ждал этого, когда Пинкни положил ладонь мне на плечо и указал направление. Сквозь листья виднелись костры на той стороне сужающегося здесь водного пространства, десяток костров, не меньше, и раскиданные между ними несколько шалашей. Из размера костров явствовало вполне очевидно, что расположились у них белые, хотя могли там быть и индейцы.

Я вытер ладони о штаны. Во рту пересохло. Там, дальше, могут находиться от полусотни до сотни человек, но может быть и больше.

И затем, на фоне светлого неба, я увидел дым, какой только пароход способен пускать.

Вдоль берега стояли ветлы. Мы погрузились в их гущину.

Здесь она, дышащая пламенем громадина. Непомерная голова возносится над нами, челюсти распахнуты, глаза выпучены.

Плавать умели мы все. Я первым шагнул в воду. Подплыл к пароходу сбоку, дотянулся до поручней и взобрался наверх. Все спокойно. Только на корме негромко бормочут голоса. Один за другим, не поднимая шума, на борт поднялись остальные. Вслед за чем я двинулся к корме.

Неожиданно из открытого иллюминатора ясно донесся голос Табиты:

— Нет, конечно.

Облегчение отозвалось во мне слабостью. Замерев на месте, я слушал.

— Капитан Маклем, то, что вы предлагаете, невозможно, а план ваш совершенно бестолковый.

— Бестолковый, да? — За небрежным тоном чувствовалось раздражение. — Мы знаем, что делаем, Табита, все размечено и двигается вперед. Сейчас вот мы говорим, а наши люди ждут не только здесь, а и близ форта Аткинсон и Сент-Луиса. В Новом Орлеане и Натчезе тоже есть наши. Стоят в готовности идти на Форт-Армстронг, когда я прикажу им. Мы все предусмотрели. В течение следующих сорока восьми часов определенные официальные лица в Новом Орлеане, Натчезе и Сент-Луисе будут умерщвлены — тем или иным путем. Сопротивление парализовано, линии сообщения перерезаны, и контроль полностью в наших руках. Как это произойдет, к нам присоединятся дополнительные силы.

— Капитан Маклем. — Голос Табиты звучал полной уверенностью. — У вас еще есть время завершить эту комедию и сказать «прости» вашим заговорам, не рискуя, что вас отдадут под суд за измену. Понимаете, вы до того верили в непроницаемость вашей тайны, что не смогли уразуметь, насколько бросаетесь всем в глаза со своей конспирацией.

— Бросаюсь в глаза?

— Ну да. В мою контору уже не первый год приходят рапорты из Нового Орлеана, что нечто там готовится. О вашей связи с Торвилем мы знали два года назад. Люди, с которыми переписывался мой отец, держали его в курсе ваших усилий по вербовке наемников в Мехико, так же как в Новом Орлеане, а прошлым летом отец сообщил об этом генералу — коменданту над западными территориями. Когда вы вновь вступили в страну через Квебек и преступно убили бедного капитана Фулшема, Талон принял надежные меры, чтобы об убийстве стало известно властям. Он не говорил этого прямо, но я убеждена: у него не было сомнений, кто виновен в убийстве.