Пастырь из спецназа - Михаил Серегин

– Тише, Стрелушка, тише, – в два голоса уговаривали животину поп и попадья, и Стрелка дико поводила глазами, словно хотела сказать: «Да скоро вы там?! Сколько же можно в конце-то концов!»

И лишь когда отец Василий вывел ее под уздцы за ворота, уселся верхом и поощрительно хлопнул ладонью по крупу, Стрелка как-то мигом успокоилась и деловито пошла вперед, совершенно не выказывая нетерпения. Она прекрасно знала, куда они едут, и очень любила такие прогулки, но она знала и другое: они там все равно будут, а значит, можно и не торопиться.

Начало примораживать. Небо над головой очистилось, появились крупные, блестящие звезды, и священник с удивлением пришел к выводу, что никаких облаков, похоже, и не было и всю эту холодную сырую погоду задавал обычный зимний туман. Только теперь его снесло ветром, и все сразу изменилось.

Отец Василий полной грудью вдыхал свежий ночной воздух, и его помаленьку отпускало. Уже через полчаса недобрые слова «Кассандры районного значения» не казались такими уж страшными, а когда он въехал в березовую рощицу за трассой, и вовсе стали казаться полной чушью. «Когда это я друзей во врагов превращал?! – весело хмыкал он. – Ну, Софка! Ну, блин, пророчица хренова!»

Чтобы углубиться в рощу и окончательно попрощаться с вездесущими следами цивилизации, он обогнул по периметру так и не достроенную автозаправку, наклонился, чтобы нормально проехать под ветвями огромной старой березы, и вдруг заметил, что на заправке стоят две машины.

«Надо же, – подумал он. – Неужели достраивать думают?»

Хлопнула дверца, и возле одной из машин появилась темная мужская фигура. Хлопнула вторая дверца…

«Точно! – решил он. – Или осматривают на предмет продажи, или уже дела передают. И правильно! Нечего добру без дела стоять…»

Чтобы не мешать, он легонько натянул повод, и Стрелка, мягко ступая копытами в пушистый снег, послушно отвернула влево и пошла меж двух рядов высоких берез. Под черным небом почти целиком белые стволы на фоне еще более белого снега смотрелись совершенно сюрреалистично.

Кто-то на заправке включил фары, и машина, легко заурчав, отъехала в сторону. Яркий свет на секунду скользнул по березам, и отец Василий инстинктивно напрягся: там, впереди, что-то блеснуло.

– Вперед, Стрелка, – негромко распорядился он и хлопнул кобылу по крупу.

Стрелка прибавила ходу, и отец Василий, привстав на стременах, принялся внимательно всматриваться в темноту. И тогда в том же месте снова блеснул отраженный свет. Сомнений не оставалось: это оптика!

Времени на размышления не было. Потому что блеску оптики в ночном лесу могло быть только одно объяснение: кто-то невидимый вот-вот мягко спустит курок, и один из тех, на стоянке, повалится лицом вниз.

– Берегись! – заорал отец Василий людям на стоянке и, пришпорив лошадь, в две секунды оказался прямо перед оцепеневшим от неожиданности мужиком.

– Стоять! Ни с места! – жестко распорядился священник и, остановив Стрелку, спрыгнул. – Кто такой?!

Фигура молчала.

Священник бесстрашно подошел к мужику и, схватив его за грудки, подтянул к себе. Он уже понимал: если тот не выстрелил в него сразу, то теперь и подавно не станет.

– Ты?!.

Прямо перед ним стоял костолицый.

Священник вцепился в него мертвой хваткой. Он не задавал себе лишних вопросов: какая разница, зачем костолицый здесь? Главное, в чем он себе отдавал полный отчет, этот человек опасен, очень опасен! И уж если он взял в руки оружие, то опасен втройне!

Сначала костолицый попытался вырваться, но, когда понял, что не сможет, ударил священника лбом в лицо, еще раз! И еще! И потерявший равновесие отец Василий, не отпуская своего врага, повалился в снег, на лету пытаясь перевернуть сектанта, чтобы подмять его под себя.

Они оба упали набок. И, сколько ни силились, ни одному не удавалось одержать верх.

– Сука! – хрипел костолицый. – Отпусти, сволочь!

Отец Василий не отвечал и продолжал молча отвоевывать победу – сантиметр за сантиметром.

– Уйди, поп! – рычал беглый сектант. – Уйди-и-и!!!

«Ну уж нет! – подумал священник. – Хватит с меня твоих сюрпризов!»

Он не собирался уступать свой родной поселок подобной мрази, тем более вооруженной. И когда оба в очередной попытке одолеть друг друга еще раз перевернулись, отец Василий ощутил за спиной березовый ствол, и это была хоть какая-то опора. Священник с усилием подтащил противника к себе, и в тот самый миг, когда уже вознамерился нанести удар, ему в затылок уперлось что-то твердое и холодное.

– Спокойно! – услышал он жесткий приказ. – Отпусти его и мордой вниз! Быстро, я сказал!

Отец Василий сглотнул, медленно ослабил хватку и, подчиняясь приказу, сполз с костолицего и лег лицом вниз.

– Руки ладонями вверх! – приказали сверху. – Ноги врозь!

Священник подчинился. Рядом точно так же, резко и последовательно, распластывали на снегу и костолицего.

«Надо им объяснить!» – подумал священник, но уже в следующий миг почувствовал, что ему надевают наручники. Что-то здесь было не так! «Менты? – пытался сообразить он. – Бандиты?» Определить это было невозможно.

– Что тут у них? – спросили сверху.

– Вот… бинокль и лошадь.

– Обыскивали?

– Не успели.

– Ну так вперед! Чего ждете?

Отец Василий слегка повернул голову и скосил глаза. Прямо возле его лица топтались чьи-то ноги.

«И там, сзади, еще двое: один стоит, и один костолицего держит… – отметил священник. – Да… навалились дружно».

Его охлопали по бокам и ногам, перевернули на спину и обшарили карманы телогрейки. Понятно, что там ничего не оказалось: отец Василий надевал ее крайне редко. Рядом столь же энергично ощупывали костолицего и, похоже, с тем же результатом.

– У них ничего нет, – растерянно отрапортовал крепенький молодой парнишка тому, что выглядел постарше.

– Что, только лошадь и бинокль?

– Ага.

– Ладно, зови шефа. Мухой!

Парень рванул по сугробам к заправке, а старший присел рядом со священником.

– Ну ладно, Борю-то я давно знаю, а ты кто таков?

– Священник он местный, – встрял в разговор костолицый. – Не трогайте его.

– Тебя не спросили! – огрызнулся мужик и снова повернулся к отцу Василию. – Это правда?

– Правда, – попытался кивнуть священник, но лежа это вышло неубедительно.

– Ладно, проверим, – приподнялся старший.

«Почему он за меня заступился? – думал отец Василий. – И что значит "не трогайте его"? Не убивайте?»

Ответа не было.

Здесь вообще на многое не было ответов. Во-первых, судя по тому, что они ничего, кроме бинокля, не нашли, выходило, что отец Василий ошибся и ни прицела, ни винтовки не было, а костолицый никого убивать не хотел… И во-вторых, священника здорово смутила интонация старшего. «Борю-то я давно знаю…» В этой фразе не было ни тени враждебности – так говорят о старых хороших знакомых. С той лишь разницей, что старым хорошим знакомым не заворачивают руки за спину, да и наручников не надевают.

Заскрипел снег, и священник вывернул голову, чтобы увидеть, кто к ним приближается. Это оказался немолодой полный и очень солидный мужчина в хорошем пальто. На вид – натуральный генеральный директор крупной фирмы, причем явно не усть-кудеярского уровня.

– Этот – священник? – поинтересовался подошедший.

– Боря сказал, что он.

– А что вы делаете здесь, батюшка? – наклонился к нему «директор».

– Вот, прогуляться решил… на лошади… – А-а, так это ваша лошадка?… А ты, Боря, каким ветром? – глянул «директор» на костолицего.

– Я с батюшкой перетолковать решил, да вот не вышло… – с ходу соврал костолицый.

«Зачем он врет?» – хотел было возмутиться отец Василий, но понял, что сейчас гораздо важнее понять, что происходит, чем комментировать чужие слова.

– Это так, батюшка? – перевел на него внимательный взгляд «директор».

– Понятия не имею, – честно сказал отец Василий. – Я ни с кем ни о чем говорить не собирался.

– И поэтому просто вцепился мне в глотку, – вставил паршивый сектант.

– Ага, – кивнул «директору» охранник. – Так и было – еле оторвали попа, думали, он его на куски порвет…

– За что же вы так? – усмехнулся «директор».

– Это наши дела, – отказался отвечать отец Василий, хотя на самом деле ему было слишком стыдно за свою мальчишескую выходку. Хотел вот людей спасти, а получилось черт знает что!

– И ты, Боря, тоже промолчишь? – повернулся «директор» к сектанту. – Или, может, поделишься по старой дружбе?

– А что мне скрывать? Мы наследство поделить не можем. Он думает, что икона Николая Чудотворца принадлежит церкви, а я считаю, что мне, раз уж я ее нашел. Вот и пришел перетолковать…

– Она принадлежит нашему православному народу! – не выдержав такой откровенной наглости, вспылил отец Василий. – И не тебе решать…

– Я ее нашел, поп! – прервал его костолицый. – Не будь меня, она бы еще шестьдесят лет…