Звери Гора - Джон Норман

— Эй, Соргус! — крикнул я, узнав, как звали начальника.

— Слышу! — отозвался он.

— Сдавайся.

— Ни за что.

Несколько стрел со стуком впились в дверь, из-за которой раздавался его голос.

— Я не хочу убивать твоих людей. Если ты сдашься, я позволю вам сохранить оружие.

— Не считай меня за дурака! — ответил Соргус.

Пришлось вывести лучников на новую позицию.

— Что ты собираешься делать? — встревоженно крикнул Соргус.

— Сжечь твое укрытие, — усмехнулся я.

В мой отряд между тем вливались новые группы каторжников. Многие приходили со своим оружием: дубинками, ломами, кирками. Я дал команду, и лучники подожгли намотанную на наконечники паклю.

— Какие гарантии, что вы нас не поубиваете? — выкрикнул Соргус. — Мы готовы выйти наружу.

— Я из касты воинов.

— Откуда я знаю, из какой ты касты?

— Можешь прислать своих лучших бойцов, — сказал я. — Пусть не забудут мечи. Сам увидишь, откуда я.

Из казармы никто не вышел.

— Жду одну ену, — объявил я. — Потом казарма будет сожжена.

Спустя несколько мгновений изнутри донесся женский визг.

— Нет! — кричала она. — Вы не имеете права! Я приказываю драться до конца!

Я понял, что победил.

В дверях появился Соргус. Руки его были подняты в воздух, но меч по-прежнему висел на бедре.

Я молча наблюдал, как Соргус уводит своих людей.

— Я военнопленная, — надменно произнесла Сидни. — И требую выполнения соответствующих условий. По закону…

— Заткнись! — оборвал ее я. — Твое время кончилось. Теперь ты обыкновенная горианская девушка.

В глазах Сидни промелькнул ужас.

— Когда прилетят тарнсмены? — спросил я.

— Скоро.

Один из моих людей резко рванул ее за волосы, а я приставил лезвие к горлу.

— Через четыре дня, — прошептала она.

— В упряжь с удавкой, — приказал я.

— Слушаюсь, капитан, — расплылся в улыбке человек.

Меховые сапожки с нее уже стянули. Мои подчиненные споро набросили на красотку упряжь с доставкой. Щиколотки связали между собой кожаными ремнями длиной в двенадцать дюймов (щиколотки, кстати, у нее были отменные), затем стягивающую руки веревку пропустили между ног, после чего длинный конец накрутили на горло, а короткий остался висеть вдоль спины. Дергая за него, можно было управлять как шириной шага, так и давлением петли на горло. Конструкция позволяла даже ставить девушку на носочки. Разумеется, подобным образом связывают только обнаженных рабынь.

— О! — простонала она.

— Если они вернутся раньше, — произнес я, обращаясь к человеку, которому ее отдал, — ты перережешь ей горло.

— Сделаем, капитан, — бодро отозвался тот.

— О! — жалобно застонала Сидни, когда ее поволокли прочь. До нее еще не дошло, что она стала рабыней на Горе.

— Нам предстоит много работы, — сказал я, обращаясь к своему отряду. — Стену надо разрушить до конца. Потом можете разделить между собой все, что здесь есть, и расходиться. Те из вас, кто попытается уйти раньше, будут связаны и оставлены среди мертвых табуков.

Люди встревоженно переглянулись. Никому не хотелось оказаться разорванным на кусочки стаями джардов.

— Жрать охота, — угрюмо бросил кто-то из строя.

— Имнак, — распорядился я, — отправляйся на платформу. Твоя задача — наблюдение. Смена через два ана.

Охотник заворчал и полез на платформу.

— Мы хотим есть, — повторил тот же голос.

— Я тоже, — ответил я. — Мяса у нас вдоволь, а вот с пагой придется потерпеть. Время позднее, ребята, работать начнем утром. Сейчас можно попировать!

Последние слова были встречены одобрительными криками.

Утром они выйдут на работу с добрым сердцем. Стена, по моим подсчетам, должна развалиться быстро.

Раздался жалобный женский визг. Со стороны кухни шагал человек, волокущий за волосы двух рабынь — Тимбл и Тистл.

— Посмотрите, что у нас есть! — торжественно крикнул он.

— Рабыни! — с восторгом проревели остальные.

— Подождите, — сказал я. — Мы, кажется, честные люди, а не разбойники. Эти рабыни принадлежали Имнаку. Отпусти их.

Мужчина разжал кулаки, и девушки повалились на колени.

— Имнак — краснокожий, — заметил кто-то.

— Он — один из нас, — возразил я.

Послышался недовольный ропот.

Я вытащил меч.

— Никто не может воспользоваться этими рабынями без разрешения Имнака, — громко произнес я. — Надеюсь, мне не придется укреплять дисциплину мечом.

Я взглянул на дрожащих от страха девушек.

— Мужчины проголодались. Быстро на кухню и сообразите на сегодня что-нибудь повкуснее!

— Слушаемся, господин! — завизжали они и кинулись исполнять приказание. При этом обе девчонки отчаянно пытались прикрыть ладошками хорошо видимые в разрезе туник ягодицы. Покрой одежды сводил их усилия на нет.

Раздался дружный, громкий хохот.

— Ну вот мы и одни, — сказал я.

Стоял ранний вечер первого дня после бунта.

— Совсем? — спросила она.

— Да.

— Абсолютно?

— Абсолютно.

— А где остальные?

— Работа закончена, — сказал я. — Стену развалили до основания, бревна сожгли. Все постройки, кроме этой, кстати, тоже. Люди разобрали все, что сумели унести, и вернулись на юг.

— Они взяли мое золото? — гневно спросила Сидни.

Она лежала связанная на кровати. Ноги были задраны вверх и прикручены к свисающему с потолка кольцу.

— Нашли десять сундуков, — сказал я. — Содержимое поделили на всех. Многие никогда не держали в руках таких денег.

— У меня больше ничего не осталось, — растерянно произнесла она.

— Ну почему? — возразил я. — У тебя осталась твоя красота. Ради нее стоит еще пожить.

— Скотина! — выдохнула Сидни.

— Взятые в плен стражники и загонщики тоже получили свою долю.

— Играешь в справедливость? — усмехнулась она.

— Иногда, — ответил я. — И только с мужчинами. К тому же они честно поработали над разрушением стены.

— Что с двумя рабынями?

— Бегут в упряжке, краснокожего охотника, — улыбнулся я.

Имнак соорудил сани, которые пригодятся ему при пересечении ледника Акса. Сейчас Тимбл и Тистл тащили их по тундре. Перед отправлением он заставил рабынь пошить себе северные одежды. Он научил их, как делаются чулки из шкуры ларта, рубашки, а также легкие и теплые парки с капюшонами. В довершение ко всему женщины сшили высокие меховые сапоги и украсили парки вышитым рисунком, свидетельствующим об их принадлежности к животным. На шеях рабынь снова появились по четыре причудливо завязанных цветных шнурка, по которым любой другой краснокожий охотник мог бы определить, кто они и кому принадлежат.