Чужая игра - Виталий Гладкий

Парни промолчали.

Впрочем, кореец и не настаивал на ответе: он лучился от самодовольства.

— Следующие! — скомандовал Чон, и еще трое стали к барьеру.

Эти уже стреляли лучше. Но все равно Чон остался недоволен.

Наконец подошла и моя очередь.

Если честно, я даже не представлял, какой из меня снайпер. В Гималаях я стрелял только из старой винтовки, и то не более десяти раз.

Еду мы с Учителем добывали в основном силками, иногда использовали лук — Юнь Чунь к огнестрельному оружию относился с предубеждением.

Из прошлой жизни я знал и как нужно целиться, и как обращаться с разными типами пистолетов, автоматов и винтовок.

Эти знания не были чем-то заученно-определенным, систематизированным, они больше походили на безусловные человеческие инстинкты, присущие любому из нас с рождения.

И когда я вышел на огневой рубеж, то единственной моей мыслью было не как стрелять, а с какой результативностью.

Мне почему-то казалось, что я смогу не ударить в грязь лицом перед Чоном. Но не могла ли в моем прилежании таиться для меня угроза?

Да, со слов Сидора и Волкодава, а затем и Абросимова я знал, что в прошлом мне приходилось ликвидировать людей. А это значило, что стрелял я в основном с близкого расстояния, из пистолетов.

Но это совсем не то, что гладкоствольная пушка с патронами, снаряженными картечью, которая с расстояния десять — двадцать метров сметает все живое, будто метлой.

Помповое ружье, что было у меня в руках, в особых снайперских талантах не нуждалось. Просто держи его направленным в сторону цели и жми на спуск.

Совсем другое дело автомат или снайперская винтовка.

Чон не сводил с меня глаз. Я спиной ощущал, как его коричневые глаза буквально всверливались между лопаток.

Чувствуя себя не в своей тарелке, я разрядил ружье в цель, почти на нее не глядя. Мне было все равно, как я отстреляюсь.

— Здорово! — воскликнул кто-то из ребят.

— Можно и лучше, но вполне прилично, — прокомментировал и сам Чон, осмотрев мои мишени.

Но я-то видел, что мой результат был отнюдь не хуже, чем его.

Однако промолчал…

Я ошибся, когда думал, что мы ограничимся только гладкоствольными ружьями.

После пятого круга, когда вентилятор выгнал наружу пороховой дым, Чон достал пистолет и вручил первому из нас по списку.

Видно было, что из пистолета парни стреляли чаще. Результаты у всех оказались не так чтобы очень, но вполне удовлетворительные.

Только я «сплоховал» — мне вовсе не хотелось, чтобы Чон знал мои истинные возможности. Но я даже не чувствовал — был уверен, что могу всадить все пули точно в яблочко.

По поводу моей стрельбы Чон не сказал ничего, лишь как-то странно посмотрел на меня и чуть сдвинул густые черные брови.

Неужели не поверил в мой «спектакль»?

Я понимал, что провести корейца трудно. Но что такое он подметил в моей манере стрелять, возбудившее в нем подозрение?

И возбудило ли?

Может, я просто становлюсь слишком мнительным…

— С этого момента мы переходим на казарменное положение, — объявил нам Чон, когда со стрельбой было покончено. — Место нашей дислокации увидите сами. У кого есть семьи, позвоните прямо сейчас по мобильному телефону и предупредите, что отбываете в срочную командировку за пределы области. Срок — не менее недели. Куда — знает только начальство. Больше вы общаться ни с кем не будете, пока не последует команда «отбой».

Мы возвращались в город — все-таки в город! — молчаливыми и какими-то угнетенными. И только мне все было безразлично.

Я даже испытывал некоторое облегчение. Хотя бы неделю мне не придется нюхать табачный дым баров и ресторанов в компании «цветочка».

Опер

Все завертелось в ночь с четверга на пятницу.

Конечный пункт, где должна произойти выемка денег из тайников рефрижератора, мы нашли за сутки.

Вариантов поначалу было немало. Но когда пришла очередь обсуждать и его, мы все едва не закричали «Эврика».

Этот строго охраняемый объект назывался «пороховые склады».

Пороха там не было давным-давно, с военной поры. А вот динамит хранился, правда только в одном из погребов.

Взрывчатка принадлежала управлению «Метро-строй» и геологоразведке.

Обширная территория построенных еще в царское время «пороховых складов» была обнесена кирпичным забором высотой два метра, кое-где порушенным и поросшим хмелем и другими вьющимися растениями.

Местами в заборе зияли проломы, и их заплели колючей проволокой. Въезд на территорию перекрывали не менее старинные, чем забор, чугунные литые ворота дивной красоты.

Как их не украла после революции несознательная голота и как ворота не демонтировал для своей дачи бывший губернатор Шалычев, умудрившийся под видом реставрации присвоить даже облицованный мрамором старинный фонтан с Цветочного бульвара, осталось загадкой.

Сразу за воротами высился дом из красного кирпича, в два этажа. Там размещалась охрана объекта.

Кроме подземных хранилищ и погребов, на территории в более позднее время были построены и наземные склады для артиллерийских снарядов. Это были длинные побеленные здания из бетонных блоков с земляными насыпями по бокам.

Для своих прямых целей они служили до начала семидесятых, пока город не стал расти как на дрожжах и бывшая дальняя окраина не превратилась в новый микрорайон.

Охраняло «пороховые склады» специальное милицейское подразделение, года три назад сменившее караул из солдат внутренних войск по настоятельной просьбе и при финансовой поддержке… фирмы «Теллус»!

Этот вездесущий торговый монстр приспособил артсклады и подвалы для хранения продовольствия и винно-водочной продукции.

Работа на складах не затихала ни днем, ни ночью, ни в воскресные, ни в праздничные дни.

Огромные фуры и рефрижераторы замучили своим ревом жителей микрорайона, которые от отчаяния готовы были взорвать к чертовой матери ненасытные и безразмерные утробы «пороховых складов».

Не оставив без внимания и иные варианты, мы все же решили основные силы задействовать именно на «пороховых складах». Тем более, что и дорога к ним вела в объезд главных постов ГАИ.

Правда, гаишники грузовой транспорт фирмы «Теллус» даже не проверяли.

Чего нельзя было сказать об автомашинах других предприятий. Тех шмонали по полной программе, а в случае малейшей неувязки в документах обдирали как липку.

Поэтому задача наших подвижных групп упрощалась. Если после обязательной остановки на посту ГАИ рефрижератор немедленно отпускали, значит, он вез груз для фирмы «Теллус».

Конечно, не исключалось, что тягач с долларовым грузом мог идти и под другим «флагом». Но все же мы склонялись к более безопасному для курьеров варианту.

Кто рискнет в пределах области связываться с «Витас-банком», покровителем фирмы?

Наша группа в составе меня, Волкодава и Акулы «держала» ворота «пороховых складов». Начальство решило, что рефрижератор будет разгружаться именно здесь, а операцией «официально» командую я.

Причем Латышев якобы не знает о моей самодеятельности.

Так как команда Виктора Егоровича была малочисленной, я предложил использовать во время часа пик, если потребуется, и бойцов нашего ОМОНа во главе с Кузьмичом.

Меня поддержали, по присовокупили, что омоновцев нужно вызывать в самый последний момент, когда рыбка будет уже на сковородке — под нашим надзором и за воротами «пороховых складов».

Я согласился. Потому что из всех офицеров и бойцов ОМОНа я доверял только капитану Неделину.

Но и ему я ничего предварительно не сказал, потому как знал — Кузьмич может собрать своих орлов за полчаса в любое время дня и ночи.

Мы сменили группу дневного наблюдения в восемнадцать часов. Предстояло бездельничать до утра, если, конечно, не появится «объект», и брюзга Акула вызвался работать с прибором ночного видения первым.

Он терпеть не мог дежурить с двух до четырех часов ночи…

Неунывающий Волкодав травил обычные армейские байки, а я, посмеиваясь над его бесконечными остротами, чтобы поддержать компанию, иногда невпопад, думал о своем.

А задуматься было над чем.

Меня занимал один-единственный вопрос: почему армейская разведка для такой сложной операции не выделила больше людей?

Я был уверен, что чего-чего, а хорошо обученных спецназовцев у них хватает. Даже если у Виктора Егоровича и были какие-то трения со своим руководством, все равно он мог задействовать спецподразделения ГРУ, пусть и под каким-либо удобоваримым предлогом, не раскрывая сути проблемы.

И тем не менее он предпочел действовать с весьма ограниченным контингентом, притом прикрывшись УБОП.

Вчера, будто невзначай, я спросил об этом Волкодава — я уже подметил, что этот громила пользуется особым доверием и расположением полковника.