Выскочка из отморозков - Эльмира Нетесова

— начинает трясти бабу.

— Натка! Ну кого нам бояться? Это смешно… — Пытается развернуть к себе, но жесткая пощечина отбрасывает к стене.

— Слышь, ты, сморчок! Не хватит ли домогаться? Сколько перетерпели от тебя, и снова хочешь втащить нас в то болото, чтоб в нем и задохнулись? А ну пошел вон, облезлый кобель! Он не изменял и любил! До сих пор душа в синяках, память в шишках! Отваливай, пока пиздюлей не навешала! Линяй, говно! — Открыла с треском двери и двинулась на Николая.

— Была ты дурой, ею и осталась!

Баба так огрела каталкой по хребту, что мужик с воем выскочил на крыльцо и без оглядки подлетел к калитке. Наталья закрыла двери на крючок и на засов.

— Фу-у, выкинула засранца! — Убрала со лба мокрую прядь, присела к столу, подперев щеку кулаком, и заревела тихо.

Из дому выгнала. Получилось. А вот как выкинуть его из сердца и памяти? Сволочь и негодяй! Но почему он снится ночами и теперь, зовет в березовую рощу, к реке и на озеро. Она идет, во сне все еще любит его, одного-единственного, первого…

Наташка взяла сигарету. Редко курит женщина, лишь когда тяжеленная ситуация берет за горло и небо кажется с овчинку. Нечем дышать! А жизнь тоже не радует.

Вот и рассталась с Николаем, остановив свой окончательный выбор на Герасиме.

Конечно, не с добра дала она тогда объявление в газету. И мужик откликнулся. Не ахти что. Корявый с виду, молчаливый, он долго присматривался к Наташке и Борьке. Случалось, на первых порах вспыхивал от дерзостей сына, выскакивал пулей на крыльцо или во двор, подолгу курил, успокаивался. Обиду он помнил долго. Но умело сдерживал себя.

Наталья думала, что Герасим, пожив пару месяцев, сбежит от них без оглядки. Именно на это рассчитывал Борис. Он выживал отчима методично, старательно вредил ему. Никак не хотел признавать чужого мужика, долго не называл отчимом, а только мамкиным хахалем.

Женщина устала от их неприязни и ссор. Все осложнялось тем, что к Герасиму она еще не успела привыкнуть, именно на этом умело играл Борис. Будь у мужика поменьше выдержки, давно бы плюнул на все и сбежал.

Наташа знала, как беспокоен по ночам Герасим. Ворочается, часто просыпается, но терпит, заставляя себя привыкнуть к семье.

Нет, он никогда не баловал бабу деньгами, но и не прятал от Натальи деньги. Покупал ей обновки, подарки. Он сам вел бюджет семьи и никогда не жаловался на нехватки. Герасим встречал ее с работы, вез домой самой короткой дорогой. Его коробило, когда Наталья начинала говорить об отчетах, нагрузках и усталости к концу дня.

— Наталья, давай не будем забивать голову друг другу. Я тоже устаю, но не докучаю тебе. И ты, уходя с работы, забывай о ней. Я не люблю обывательщины, — обрывал хмуро. И добавлял: — Не люблю пустых жалоб. Тем более что твоя работа самая бабья! На ней не надорвешься и не простынешь. — И отворачивался недовольно.

— Да ведь я не сетую! Поделилась с тобой, — замолкала Наталья и старалась не заговаривать о работе.

Наталья сама себе не хочет признаться, что именно женщины на работе убедили ее вспомнить о том, что она еще молода и, покуда неплохо смотрится, нужно подумать о будущем.

— Наташ! Ты с Николаем ни хрена не видела. Что познала, кроме мордобоя и мата? Вся высохла, сморщилась! А какая была? Разве не обидно? Считай, что жизнь свою в задницу пьянчуге сунула! Вспомни о себе!

— Верно Алевтина говорит! — поддержала кассирша Галя. — Тебе, Наталья, жить да жить, а ты себя совсем в старухи списала! Посмотри в зеркало, на кого похожа? Одеваешься во все серое с черным, не подкрасишься, согнулась, сгорбилась, ссутулилась. На глазах слезы. А ну! Расправь плечи! Сиськи, письки вперед! Забудь прошлое, стань охотницей!

— Кем? — не поняла Наталья.

— Мужика себе заклей! Чтоб тебя с Борькой содержал и заботился! Зачем твоей бабьей сути пропадать? Найди мужика состоятельного, непьющего, одинокого, обогрей его и оседлай! Хоть заживешь человеком!

— Галька, не смеши! Где такого сыщешь? Чтоб состоятельный трезвенник еще в холостяках остался? Да его с руками оторвут!

— А ты искала?

— Я давно вышла из мечтательниц. В сказки тоже не верю. Да и бывают ли на свете такие мужики? Разве в музее. Нет среди них порядочных, одни козлы! Сколько со своим промучилась, хоть с молодости его знала. Еще такого заиметь? Лучше сдохнуть. Мне Николая по горло хватило. Второго не переживу!

— И что? До конца жизни с Борькой? А он женится, приведет невестку. Та и норов покажет, и детей нарожает. Станешь бабкой, не побывав в бабах! Будешь с вонючими пеленками возиться, растить внуков, управляться по дому. Хорошо, если в невестки нормальная девка попадется, а если никчемное говно? Сын, женившись, жену защищать будет. И в ее неудельности обвинит тебя! Долго ли выдержишь с такой жизнью? Нынешние девки не подарок! Дочка еще может пожалеть и защитить мать. А вот сын — никогда! На любую вертихвостку променяет, тебя забудет. Так что не надейся на Борьку, устраивай свою жизнь, пока не поздно. Потом еще не раз спасибо скажешь! — уговаривала Галина.

— Да где ж теперь найти подходящего? — вздохнула Наталья.

— Проще нету! Объявление дай!

— Что? Как это так позориться? — покраснела Наталья.

— Весь город объявления дает в газетах, а этой стыдно! Ну и отмочила! Ты что, газет не читаешь?

— Не до них мне! — отмахнулась Наталья.

— То-то и оно! Совсем от жизни отстала!

— Моя соседка дала объявление, так, верите, на него полковник в отставке клюнул. Уже два года живут. Все хорошо у них.

— Да что там мусолить? Страшнее бабы зверя нет! — хохотнул единственный мужчина-бухгалтер и продолжил, глянув на Натку: — А что ты теряешь? Ничем не рискуешь. Не спеши прописывать и расписываться. Дави из него все соки! Ну не станет доиться этот, другого сыщешь! Вам, бабам, лишь бы уютно устроиться на чьей-то шее. Любить вовсе не обязательно. Да и разучились давно…

Так вот поговорили. Наталья постепенно сменила серую одежду на более яркую. Стала подкрашиваться, иногда делала укладку, начала следить за своей осанкой. Сама себя одергивала и отучила сутулиться.

— Наталья, а ты хорошенькая! Еще перестань ногами шаркать, не тащи их за собой, как на тросе. С твоей улыбкой порхать надо! — заметил мужчина-бухгалтер, и Наталья преобразилась.

— Во что делает доброе слово! Вернули к жизни человека! Посмотрите, какой она стала, наша Наташа! Огонь и пламя! Приятно глянуть! Да такой королевне далеко не каждый принц пара!

— Наташка! Не теряй время! Решайся, пока сын мал! Вырастет — помешает тебе завести мужа. Помни! Все дети эгоисты! А потому спеши. Дорожи каждым днем.

Женщина лишь поначалу отмахивалась. Потом послушала доводы и со многими согласилась без споров. Но как дать объявление в газету?

Как другие дают. Чем они лучше? Смелее? Но и ей пора позаботиться о себе. А кто иначе?

Поначалу Наталья даже стыдилась вспоминать дома такие разговоры. Да и сын еще не забыл отцовские трепки и пьянки. Какому чужому поверит, если от своего добра не видел?

Но, ложась спать в холодную постель, усталая и одинокая, баба невольно вспоминала услышанное на работе: «Не теряй время, годочки катят, и все к старости. Тогда уж ничего не вернешь…»

Женщина роняет на подушку скупую слезу. А ведь и верно. На нее давно перестали обращать внимание мужчины. Никто не смотрит ей вслед, не говорит комплиментов.

«Вот дура! Сама себя запустила. А чем хуже других?»

И она решила сделать укладку и маникюр.

Сын, удивленно глянув, спросил:

— Мам! Ты это чего? Зачем вся нафуфырилась?

— Для себя! Хочу человеком выглядеть и уважать в себе женщину!

— А без этого разве не человек?

— Пацан ты мой! На женщину окружающие смотрят иначе, если она за собой следит.

Утром, уходя на работу, смотрелась в зеркало: все ли в порядке? И только потом выходила за двери.

— Ну вот и вернулась в женщину! А для чего? Ведь внешность — лишь первый шаг. Пора и на второй решаться, — напоминали на работе и подкладывали ей на стол газету с брачными объявлениями.

— Чего ты ее отбрасываешь? Иль читать разучилась? Тогда хоть послушай: «Мужчина, сорока лет, с нормальной внешностью, бизнесмен, ищет спутницу жизни, женщину до тридцати пяти лет, с высшим образованием, не склонную к полноте. Ребенок не помеха!» И телефон указан! Слышь, Натуля? Хватай, пока он теплый! — смеялась Алевтина Андреевна.

— Ну как я стану себя предлагать? Это ж стыдно! В наше время наоборот было. Да тот мужик осмеет меня! И пошлет…

— Не зацикливайся, не заходись, он сам о том просит. Давай я от твоего имени позвоню? Разрешаешь? Но уговор: