Арт-терапия – новые горизонты - Коллектив авторов

В начале занятия своим коллективным рисунком дети показали, что в общении со взрослыми они чувствуют себя «по уши в дерьме». Как в начале, так и в конце занятия, когда групповое взаимодействие должно было быть наиболее активным, дети конкурировали друг с другом, хотя в ходе обсуждения временами проявлялись взаимное доверие и терпимость. Мы видели, что дети испытывают потребность в личном пространстве внутри группы и конструктивном выражении сильных переживаний. В определенные моменты изобразительная продукция выражала такие чувства, в другие же моменты раздражение детей, вызванное школой и родителями, выплескивалось ими друг на друга. Их склонность действовать импульсивно, не задумываясь, свидетельствовала о том, что они продолжают воспринимать друг друга как источник угрозы. Мы видели, насколько важна для них изобразительная деятельность, поскольку благодаря ей они учились делить общее пространство, концентрироваться на своих чувствах и выражать их в безопасной форме. Чем лучше это им удавалось, тем меньше они вторгались в личное пространство друг друга, и тем больше у них появлялось возможностей для самоосознания.

Саймон

Мы решили более подробно описать работу с Саймоном, поскольку его родители подтвердили, что пребывание мальчика в группе дало положительные результаты. До прихода в группу для Саймона было характерно импульсивное поведение, мешавшее ему строить отношения со сверстниками. Саймон начал работать в группе, только что перейдя из специального класса в общий, что было связано для него с повышенной психологической нагрузкой и вызывало у него тревогу. В течение первых трех месяцев работы он жаловался на усталость и, в отличие от других детей, садившихся на пол, предпочитал сидеть на стуле. Мы расценили это как отражение его желания привлечь к себе наше внимание. Мы учитывали, что у его родителей крайне напряженный рабочий график. В групповых рисунках и играх Саймон любил занимать контролирующую позицию, и если ему это не удавалось, он отстранялся от деятельности. Он был чрезмерно подвижен, легко раздражался и часто реагировал на других детей в примитивной форме, например показывая им язык.

Рис. 3. Костюм Саймона

В процессе группового рисования он часто обозначал личные границы, отделяя свою часть рисунка от остального пространства, и предпочитал работать отдельно от других, следя, чтобы никто не вторгся на его территорию. Он редко проявлял интерес к другим детям.

Рис. 4. Персонаж, созданный Саймоном

Однажды мы принесли в группу костюмы и предложили детям примерить их, а затем сфотографироваться по отдельности и всей группой. Саймон выбрал костюм полицейского, надел на голову шлем, темные очки и дополнительно закрыл лицо и тело тюлем. В правую руку он взял трость (рисунок 3). Он никак не описал созданный им образ и лишь сказал, что хочет быть главным. Тем не менее, он присоединился к группе, когда создавалась общая фотография, и позировал вместе со всеми.

При выполнении задания на сочинение и изображение истории Саймон отдал предпочтение персонажам, которые решают конфликтную ситуацию путем насилия. Его главный герой отличался высоким самоконтролем и действовал в ситуации, предполагавшей внешние ограничения (рисунок 4). Образы, созданные им и в ходе фотосессии, и при сочинении истории характеризовались закрытостью, самоконтролем и отчуждением от окружающих.

На четвертый месяц работы в группе Саймон стал более общительным и охотнее включался в групповую деятельность. Свойственная ему ранее тенденция отреагировать фрустрацию путем примитивных физических действий ослабла. Он стал проявлять больше доверия к группе, говорить о своих трудностях, связанных с посещением школы, и в большей мере принимать правила, установленные ведущими. По мере приближения к концу арт-терапевтического цикла он стал говорить нам, насколько важна для него работа в группе. В ходе последних двух занятий он отказался создавать рисунки, заявив, что не хочет расстраиваться из-за того, что ему не удастся создать такие рисунки, как ему хочется.

Рис. 5. Рисунок Саймона

Спонтанные творческие проявления давались Саймону очень тяжело. Он предъявлял к себе высокие требования и часто испытывал разочарование, когда результаты его деятельности этим требованиям не соответствовали. Однако чувства отчаяния и фрустрации, переживаемые им, когда у него что-то не получалось, компенсировались чувствами радости и удовлетворения, когда ему все же удавалось сделать то, что он хочет. Ему особенно нравилось видеть, что он создал нечто уникальное и смог воплотить такую идею, которая больше никому не приходила в голову. Так, например, он испытал чувство удовлетворения, когда первым в группе придумал необычный способ рисования: он сначала выдавливал краску из тюбика на бумагу, а затем посыпал ее цветным песком. Таким образом ему удалось проявить значительную творческую свободу (рисунок 5).

Как следует из приведенного описания, у детей сохранялись трудности в установлении положительных отношений друг с другом. В ходе арт-терапевтических занятий им проще было поддерживать отношения с психотерапевтами. Вестман (Westman, 1996), описывая свою работу с мальчиками, страдающими грубыми поведенческими расстройствами, отмечает то же самое. Она считает, что отношения с психотерапевтами позволяют таким детям компенсировать недостаточную эмоциональную поддержку со стороны взрослых в раннем детстве либо свидетельствуют об их эмоциональной незрелости.

Орфорд (Orford, 1998) указывает на характерную для таких детей потребность в регулировании своего сумбурного внутреннего мира за счет взрослых, не являющихся их родственниками. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в нашем случае дети также полагались на организующую и удерживающую роль взрослых, а не на себя или сверстников.

Мы заметили, что наибольшее сопротивление и беспорядочное поведение проявлялись у детей во время обсуждений в круге. Они шумели, отвлекали нас, показывая принесенные из дома предметы, либо проецировали свою тревогу и страхи на младших участников группы. Детям с эмоциональными и поведенческими нарушениями свойственно стремление критиковать и унижать других для того, чтобы повысить свою самооценку (Olive, 1991).

Для участников нашей группы было характерно выраженное соперничество, и это часто глубоко фрустрировало нас. Мы начинали понимать, что опыт участия в группе вряд ли сам по себе будет достаточен для того, чтобы скорректировать импульсивное поведение детей. Участники группы пережили разнообразные эмоциональные травмы, связанные с разводом родителей, рождением брата или сестры, переводом в другой класс или школу, насилием со стороны сверстников, и нуждались в безопасной среде, в которой они могли бы восстановить свое эмоциональное равновесие. Используя формат арт-терапевтической группы, мы стремились удовлетворить разнообразные потребности детей, предлагая им разные игры и другие виды деятельности, предоставляя им возможности для безопасного выражения психологически сложного материала. Часто это удавалось в рамках индивидуальной изобразительной работы.

Мы обнаружили, что игры и иные виды деятельности, требовавшие, чтобы дети сдерживали себя и ждали своей очереди, оказывались для них слишком трудными. Поэтому в начале сессий мы стали предлагать им такие игры и занятия, в которых одновременно могли участвовать все дети, а также ориентировались на темы, вытекающие из их высказываний и работ, что позволяло сплотить группу. На ценность такой тактики указывает Либманн (Liebmann, 2004). Мы часто завершали занятия игрой «Спящие львы», поскольку детям она очень нравилась. Эта игра стала своеобразным ритуалом окончания занятий. На последних занятиях мы заменили эту игру групповым сочинением историй. И тот, и другой вид деятельности помогал детям подготовиться к возвращению в реальный мир. Участие в занятиях всех трех психотерапевтов способствовало сохранению преемственности группового опыта. Обычно мы оставались на час после занятий для того, чтобы обсудить их, описать процесс работы и динамику каждого ребенка, а также наметить план следующего занятия исходя из опыта только что закончившегося. Обычно мы сильно уставали от шума и активного взаимодействия с детьми, хотя иногда переживали инсайты и удовлетворение от проявленной детьми готовности к сотрудничеству и возникшего между ними взаимопонимания.

Мы описали процесс работы арт-терапевтической группы, состоящей из импульсивных детей. Цель нашей работы заключалась в том, чтобы предоставить детям возможность получения положительного социального опыта и повысить их самооценку. Группа состояла из шести участников, хотя одна девочка быстро покинула группу. Двум из них (Дэвиду и Наоми) было рекомендовано продолжить работу с психотерапевтом. Сравнение результатов опроса родителей, проведенного до и после арт-терапевтической программы, позволило оценить достигнутые изменения. Всеми родителями было отмечено развитие у детей самоконтроля и аккуратности. У них также выросла способность делиться своими чувствами и соблюдать социальные нормы. Кроме того, у некоторых детей повысилась успеваемость и возросла способность справляться с неприятными ситуациями. Однако в некоторых случаях результаты арт-терапии оказались противоречивыми: родители Дэвида отметили, что он стал более неусидчивым. В то же время он стал меньше беспокоить окружающих и более уважительно относиться к их личным границам. Некоторые изменения были очевидным результатом арт-терапевтической работы, в то время как другие были связаны с внешними событиями, произошедшими в жизни детей.