Шарада Шекспира - Наталья Солнцева

Глаза ничего не видели, но Ева ощущала замкнутое толстыми стенами пространство. Когда вернулась способность чувствовать запахи, пришло восприятие сырости, камня, затхлости, свечного чада.

«Я уже не на открытом воздухе, - догадалась она. - Наверное, в таких каменных мешках узники ожидали казни».

Безысходная тоска, тяжкие, запоздалые сожаления затопили Еву. Надо было жить праведно, тогда после смерти она заслужила бы не вечное заточение, а пребывание в благодатном саду Эдема, где поют райские птицы и зреют на деревьях сочные душистые плоды. Но и там нестойкую душу подстерегают искушения. Разве коварный змей не прятался на одном из райских деревьев, не завлекал женщину запретным плодом, «пагубном, что смерть принес и все невзгоды наши в этот мир»?

- Кто же любил порассуждать о грехопадении? - задалась Ева вопросом. - Бывший муж Олег? Или Денис? Скорее Денис. Олег не увлекался библейскими историями. Он был далек от веры.

Мужчины всегда и во всем обвиняют женщин. И Священное Писание не исключение! Каким образом зловредный змей мог обитать в Эдемском саду? Кто ему позволил? Выходит, зло неистребимо и вездесуще!

Ева мысленно перебрала свою жизнь по значимым событиям. В чем, как согрешила она? Ушла от мужа? Но ведь он не любил ее, да и она тоже к нему охладела, особенно когда узнала некоторые подробности его жизни. А секс без любви превращается в животное совокупление. На то людям и дано «владычество над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися на земле», что животные - другие.

То, что она попалась в сети Дениса Матвеева, поверила его льстивым, сладким речам, отдалась ему без оглядки, Ева согласна была счесть грехом. Но так ли он тяжел? Ведь не воровала она, не убивала, никому не завидовала, не желала плохого.

А Кристофер? Крис… Костя… Он пытался донести до нее свой страх, взывал о помощи. Увы, напрасно! Ева ему не поверила. И он ни за что, ни про что расстался с жизнью, такой молодой, красивый и талантливый. Это ли не грех? Может быть, за Костину смерть она и расплачивается?

Появился перед Евой и Всеслав Смирнов, но не тенью зыбкой, а во плоти; долго, укоризненно смотрел на нее. Как же, мол, так? Куда ты исчезла? Я ищу тебя, места себе не нахожу! Страдаю… Где ты, Ева? Отзовись!

Ева собралась все ему объяснить, но не смогла вспомнить, что с ней случилось. В голове возникало одно и то же: темень, холод и густой снегопад, непонятные шорохи, скрипы, а потом полная, вязкая, сонная чернота…

Как человек, много лет занимающийся частным сыском, Смирнов понимал, что обращаться в милицию по поводу розыска Евы бессмысленно. Во-первых, не истекли еще пресловутые трое суток, в течение которых человека никто искать не будет. Вдруг пропавший сам сбежал? Скрылся, например, от постылой повседневности, решил податься в тайгу и поселиться там отшельником с целью философского постижения жизни? Или в монастырь ушел, отказался от мира сего с его суетой сует? Или… В общем, причин, по которым некий гражданин может сорваться с места, никого не поставив в известность, сколько угодно.

Во-вторых, если даже человека начнут искать, это еще совершенно не значит, что его найдут.

В-третьих, поиски могут продолжаться слишком долго, и как, в каких условиях существует пропавший человек все это время, никого не интересует.

В-четвертых, некомпетентность, промедление или, напротив, неуместная спешка могут привести к гибели разыскиваемого. Таких случаев - хоть пруд пруди. Человек не иголка: пока он жив, его надо где-то держать, кормить, а труп и хлопот не доставляет, и спрятать его легче. К тому же оставшаяся в живых жертва может опознать преступника, а мертвая - нет.

Первый шок, с которым Всеслав воспринял то, что Ева не вернулась домой, сменился отчаянной решимостью найти ее. Ночь прошла в звонках, тревоге и ожидании; день принес неутешительные реалии: Ева отсутствовала и не давала о себе знать. Ее мобильный телефон, поставленный на подзарядку, говорил о том, что она не собиралась уходить надолго, тем более навсегда. Ее вещи, из которых она не взяла ничего, отсутствие следов поспешных сборов, какой-либо специальной подготовки к уходу, подтверждали это. Ева не взяла с собой денег. Она не предупредила о прекращении уроков ни одного ученика, с которыми занималась испанским языком. То, во что она оделась, уходя, были ее обычные трикотажный костюм, короткие сапожки на каблуках, полупальто и вязаный пуховой платок.

По тщательно изученной им обстановке в квартире сыщик сделал вывод, что Ева была чем-то обеспокоена - она бралась то за одно, то за другое и все бросала. Пыталась читать, лежать, делать уборку. Посреди гостиной стояла лесенка, на которую Ева взбиралась, чтобы доставать книги с верхних полок или вытирать пыль; в кабинете приткнулся в углу пылесос, в кухонной раковине лежала немытая посуда. Все эти признаки указывали на крайнее возбуждение Евы, которая ничем не смогла занять себя и наконец оделась и ушла. Куда? Зачем?

Может быть, ей кто-то позвонил? Кто?

Что бы Смирнов ни делал, с кем бы ни разговаривал в этот день, он неотступно думал о Еве. В чем причина ее внезапного ухода?

«Почему она не предупредила меня? - раз за разом спрашивал он себя. - Почему?!»

За годы, проведенные рядом с ней, Славка неплохо узнал Еву, особенности ее характера, ума, привычки и мотивы, которые руководили ею в тех или иных обстоятельствах.

Ева любит комфорт и удовольствия жизни, так что в леса или горы она бы точно не отправилась. Перспектива обитания в пещере или землянке, одной-одинешенькой посреди дикой природы, ее не привлекала. К лаврам святых отшельников она не стремилась. Религиозные движения и общины интересовали Еву постольку, поскольку это удовлетворяло ее любопытство. Фанатизм и аскетизм одинаково ее отпугивали. Монастыри Ева предпочитала рассматривать как памятники архитектуры и истории, а не как место обитания. Она не имела привычки ходить в гости к незнакомым людям, знакомиться и принимать приглашения на улице, ночевать в чужих квартирах.

Всякое, конечно, может случиться, из любого правила бывают исключения. Например, этой весной у Евы возникла легкая депрессия, появились некоторые странности. Но не такой силы, чтобы привести ее к серьезному нервному расстройству. То есть чтобы она могла дойти до невменяемости и податься куда глаза глядят. Смирнов видел ее вчера, разговаривал, они вместе завтракали, ездили по делам. Никаких признаков острого душевного недуга у нее не наблюдалось.

Всеслав перебрал все возможные варианты исчезновения Евы: уход, несчастный случай, убийство, похищение - и остановился на последнем.

Никого просто так не похищают. Это преступление всегда имеет под собой какую-то почву - сексуальную, материальную или идейную. Женщина может стать жертвой сексуальных домогательств, предметом выкупа, заложницей, способом воздействия на мужчину. За всеми мотивами, кроме первого, обычно следует шантаж. В таком случае остается ждать, пока похититель выйдет на связь и заявит о своих условиях. Это ниточка, за которую удобно тянуть.

Хуже обстоит дело с похищением по сексуальным или идейным мотивам. Тут придется учитывать психологию ущербного существа, человека, которым движут непредсказуемые, маниакальные мысли и поступки которого не укладываются ни в какие рамки. Труднее всего вычислить маньяка, это знает каждый сыщик.

Рассуждая и так и сяк, Смирнов в то же время совершал стандартные действия розыска: ездил на опознания в больницы и морги, звонил теперь уже не ближайшим, а дальним знакомым Евы - бывшим ученикам, давним подругам, телефоны которых сумел найти в ее записных книжках. Он даже собирался навести справки о ее бывшем муже - версия сомнительная, но проверить не помешает.

Звонил Славка и родителям Евы в Пермь, правда, осторожно, стараясь их не напугать. Она была единственной дочерью учительницы и инженера-строителя. Старики жили на пенсию и доходы с дачного участка. Иногда Ева посылала им немного денег. Они жаловались на плохое здоровье, на редкие письма и звонки от дочери.

- Может, вы приедете на недельку? - спросила мама Евы. - Отдохнете, заодно и повидаемся. Соскучились мы!

Сыщик убедился, что Евы у родителей нет и они понятия не имеют, где она. На просьбу позвать ее к телефону он вежливо извинился, объяснил, что их дочка уехала на повышение квалификации в Испанию. Оттуда звонить дорого. Приедет - свяжется.

Старики, кажется, поверили. Обрадовались. Самим-то за границей ни разу в жизни побывать не довелось, пусть хоть Ева полюбуется хваленой Европой.

- Дай бог! Дай бог! - сказала напоследок мама. - Я вам, детки, желаю счастья. Совет да любовь, как говорится. Звоните, не забывайте. А Еве от нас передавайте привет. Она у нас одна, как солнышко на небе!

После этого звонка Всеслав совсем загрустил. Выходит, Ева ему доверилась, а он ее не уберег. Правильно, что она за него замуж выходить не торопится. Какой из него защитник оказался? Какая надежда и опора? Пока чужими проблемами занимался, что-то рядом с собой проморгал, не заметил. Хотя бы те звонки, о которых Ева ему говорила. А он… Эх, что теперь сожалеть да каяться, посыпать голову пеплом? Действовать надо! Искать!