Пятнистый сфинкс. Пиппа бросает вызов (с иллюстрациями) - Джой Адамсон

Примерно в это время меня пригласили на встречу с правлением парка Меру и чиновниками Департамента по охране диких животных и Управления национальных парков, в котором принимали участие члены Комитета Эльсы и директор парка. Речь шла о будущем заповедника Меру. До сих пор правление Меру делало все возможное для его развития, но не хватало средств да и опыта было маловато, и парк все еще считался на последнем месте в стране. Мы надеялись, что положение исправится, если правление согласится передать заповедник в ведение Управления национальных парков. Председательствовал на собрании недавно назначенный директор Управления Перес Олиндо, которого я встречала несколько лет назад в США в Мичиганском университете, где он учился. Уже тогда мне очень нравилась его искренность. Перес принадлежит к племени мараголи, и его живой ум и сообразительность чрезвычайно помогли нам всем убедить правление в пользе перемены. Хотя пришлось разрешить несколько довольно каверзных вопросов, собрание в общем закончилось нашей победой. Конечно, на разные формальности уйдет несколько месяцев, но пока что все мы были довольны. А я чувствовала себя просто счастливой. Фонд Эльсы поддерживал заповедник уже три года, и на этом собрании мы постановили продолжать помощь еще два года, но теперь мы были убеждены, что этот чудесный парк вскоре не только сможет сравниться с другими национальными парками, но и станет лучшим в Кении, а благодаря своим водным ресурсам и экологическому разнообразию будет настоящей приманкой для туристов.

Моя радость объяснялась еще и тем, что у Скалы Леопарда появилась Пиппа. Она пропадала десять дней (если не считать короткого визита в лагерь шесть дней назад) и была голодна, но выглядела отлично — несомненно, ее кормил самец или же она сама научилась охотиться. Она с готовностью прыгнула ко мне в машину, и мы поехали домой. Там она плотно пообедала, а потом стала обнюхивать все знакомые места; казалось, она вне себя от радости, что мы снова вместе, — все время лизала мне руки и мурлыкала нежно и ласково. Но как только стемнело, Пиппа исчезла, а егерь сообщил, что видел большого темного гепарда возле Кенмера.

Было уже 1 июня, и я попыталась вычислить, когда ожидать нового выводка. Пиппа часто убегала к своему другу, так что определить время зачатия было довольно трудно, но у меня получалось, что она должна родить где-то в середине августа. Поэтому я очень огорчилась, когда директор парка заявил, что забирает Локаля на несколько месяцев для выполнения особого задания, заменяя его на это время Гаиту. И хотя мне очень хотелось, чтобы Локаль был с нами, когда появятся малыши, делать было нечего. Оставалось только надеяться, что его преемник тоже полюбит Пиппу и станет ее другом.

Гаиту оказался красивым малым из племени тарака. Это племя живет на границе заповедника и славится браконьерством. Гаиту уверял меня, что он лишь изредка лакомится подвернувшимся птенчиком, хотя всю жизнь, не считая лет, проведенных на войне в Индии, был браконьером. Он рассказал мне о своих приключениях и даже о том, как несколько лет назад, когда мы с Джорджем жили в лагере Эльсы, он следил за нами, стараясь не попадаться нам на глаза, чтобы Джордж не посадил его в тюрьму за браконьерство. Теперь же, по его словам, он совершенно исправился, женился и стал честным егерем. Впрочем, его темное прошлое пошло мне на пользу: он оказался почти таким же прекрасным следопытом, как Локаль.

Первые три дня, когда Гаиту поселился в лагере, Пиппа приходила только поесть и недоверчиво обнюхивала его. Через четыре дня она как будто привыкла к Гаиту и на прогулке ему в первый раз удалось дотронуться до нее. Потом она повела нас в лесок возле Кенмера и села, ласково заигрывая с нами, даже лизала ноги Гаиту. Недалеко был каменистый откос, на котором росли высокие деревья; под одним из них мы несколько раз видели следы друга Пиппы. Когда мы попытались подойти к этому дереву, Пиппа уселась у нас на пути, не глядя в нашу сторону. Нам стало ясно, что туда нас не приглашают, и мы пошли домой. Четыре дня она не появлялась, а после ее возвращения мы по следам узнали, что она пришла из того леска, где распростилась с нами в прошлый раз. Все последующие дни она оставалась в лагере только на время обеда, но постоянно держалась поблизости. Иногда, правда, она приходила на вечерние прогулки, но большей частью мы гуляли без нее. Она уже совсем привыкла к Гаиту, и я была уверена, что она пропадает не из-за него.

Недалеко от нас, возле известнякового порога, поселились три молодых питона по 8 футов длиной. Они были очень красиво расцвечены и подолгу лежали не двигаясь в мелкой воде, но молнией исчезали в камышах, стоило только нам подойти чересчур близко. Пиппа старалась держаться от них подальше. Если нам нужно было перейти реку, она перемахивала с камня на камень, только бы не замочить лапы. Питоны так привыкли к нашим визитам, что оставались в этом месте до самых дождей. Когда река вышла из берегов, они куда-то пропали.

Однажды вечером, когда мы собирались на прогулку, приехал один из наших друзей. Я пригласила его пройтись с нами, но ничего хорошего из этого не вышло: Пиппа как сквозь землю провалилась. Так что на будущее я приняла жесткое правило: никакие гости не допускаются в лагерь, если Пиппа поблизости, — как бы мне ни было скучно и одиноко.

В свое время я обещала двум друзьям из Англии показать некоторые заповедники Восточной Африки. И так как они должны были скоро приехать, я тщательно составила план нашей поездки, чтобы вернуться к тому времени, когда ожидался второй помет Пиппы. Аран согласился присмотреть за Пиппой и лагерем во время моего отсутствия. Пиппа любила играть с ним, когда бывала в лагере, и я надеялась, что все будет в порядке. Мы договорились, что, если что-нибудь случится, он свяжется со мной по радио. Во время нашего путешествия сигнала SOS не было, так что я смогла отсутствовать целых три недели, впервые за несколько лет позволив себе отдохнуть. Но, как говорится, «таксист весь отпуск катался на такси» — мне нужно было посмотреть, как идут дела в заповедниках. Мои друзья никогда не бывали в Восточной Африке, и я с интересом следила, какое потрясающее впечатление производили на гостей великолепные пейзажи и дикие животные на свободе. Но я все больше начинала осознавать трудности, ожидающие нас с увеличением числа туристов.

Конечно, мы радовались, что все больше и больше людей приезжают посмотреть на диких животных, да и доходы от туризма очень нужны, но как сохранить в целости ту атмосферу Африки, ради которой, собственно, и стремятся сюда все эти люди? Я имею в виду ту полную жизни тишину зарослей, которую только изредка нарушают шорохи или голоса диких зверей. Но стоит седокам одной машины заметить животное, как к этому месту несутся десятки других машин и животное оказывается в кольце — впрочем, оно давно уже привыкло считать этих безвредных четвероколесых уродов частью окружающего пейзажа. Как можно приветствовать этот неуклонно растущий поток туристов и в то же время не дать им превратить парки в огромную помойную яму? Пока что с этим удается справляться, потому что в комфортабельной гостинице может остановиться не больше сотни гостей, пристанищ подешевле, куда нужно ехать со своей провизией, не так уж много, а мест для палаточного лагеря и совсем мало.