Алексей Ботян - Александр Юльевич Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы как можно скорее выполнить свою задачу, Мария закладывала в корзинку столько взрывчатки, сколько могла нести, не привлекая внимания тяжёлым грузом… Ну а Яков, неторопливо отобедав, — спешить было нельзя, это могло вызвать подозрение, — старался поскорее разложить взрывчатку по укромным местам, чтобы она никому не попалась на глаза».
Смертельно опасная работа отважных патриотов Марии и Якова Каплюк продолжалась с 27 августа по 9 сентября. Долгие две недели!
В своём «Докладе по Овручской операции» Алексей Николаевич написал про 150 килограммов взрывчатки. Впечатляет, конечно! Но делаем элементарный расчёт и признаём сомнительным, чтобы женщина сумела незаметно проносить по десять килограммов взрывчатки в день. Да и Ботян теперь рассказывает, что взрывчатки было не меньше 100 килограммов. Но нам-то какая разница?! Главное — достигнутый эффект.
Ботян напряжённо следил за делами своих добровольных помощников: он каждый день получал информацию от Григория, который, опять-таки ежедневно, поддерживал связь с Каплюком.
Когда работа закончилась, Якову Захаровичу пришлось ещё несколько дней жить «на пороховой бочке», пока Ботян выбирал наиболее удачный день для взрыва. Об этом так было написано в докладной:
«Узнав о готовности к взрыву через Дяченко, я решил подождать приезда гебитскомиссариата (так в тексте; очевидно — гебитскомиссара. — А. Б.) и руководящих лиц. Время совещания узнал через секретаря гебитскомиссариата „фольгдойч“[167] (фамилии не помню), — 13 сентября был намечен день взрыва. В этот день Дяченко передал Каплюку часовой механизм, подготовленный для взрыва на 2 часа ночи (по московскому времени)».
Признаем честно, что написано не очень толково, но сделаем скидку на то, что писалось в лесном лагере и более чем через полгода, а почему именно так — уточним позже.
Сам же Алексей Николаевич рассказывал, что к нему поступила информация о том, что в Овруч приезжает команда для борьбы с партизанами — какие-то очень «крутые» специалисты чуть ли не из самого Берлина, которые должны будут навести порядок в области. Руководство гебитскомиссариата их очень ждало! С неменьшим нетерпением ожидала их и та группа, которой руководил Алексей. Не было сомнений, что хвалёные специалисты по контр-партизанской деятельности поселятся всё в тех же «будённовских казармах», где останавливались все «почётные» и прочие гости. Впрочем, вскоре и Яков Каплюк подтвердил, что места для них уже подготовлены.
Конечно, тут ситуация становилась рискованной до крайности. Одно дело, если бы приехали какие-то партийные функционеры, мастера красивых речей и звучных обещаний. Другое дело — реальные опытные спецы по борьбе с партизанами, которые могли тут же устроить своим «периферийным» коллегам, говоря современным языком, «мастер-класс». Мол, господа хорошие, а вы когда своё здание проверяли? Когда-когда?! Так давно?! А нет ли у вас тут чего-то эдакого? Может, вы здесь, сами того не ведая, на партизанской мине сидите? А что, таких случаев — с «партизанскими минами» — было немало. Достаточно вспомнить, как ещё в сентябре 1941 года действовавшая в Киеве группа «Максима», сотрудника внешней разведки Ивана Даниловича Кудри, взорвала немецкую комендатуру и кинотеатр с вражескими солдатами…
Значит, во избежание неожиданностей здание нужно было взорвать буквально сразу после приезда «гостей». Благодаря своему информатору время прибытия долгожданных «дорогих гостей» Алексей знал заранее.
Утром 13-го, в понедельник, Дяченко передал Каплюку часовой механизм, сделанный из обыкновенного будильника, и повторил указание Ботяна: «Как пообедаешь, чтобы Марию и тебя все видели и пока ещё не искали, потом накручивай часы на одиннадцать и вывози семью…» По установленному здесь немецкому времени одиннадцать вечера, то есть двадцать три часа, соответствовали двум часам ночи по Москве.
С немецкой пунктуальностью «контрпартизанская команда» прибыла в Овруч точно в срок и расселилась в «будённовских казармах».
«К вечеру Каплюк с женой и детьми был в партизанском лагере, — с удовольствием рассказывал Алексей Николаевич, словно вновь переживая те события. — А потом мы все вышли на окраину леса и смотрели, когда произойдёт взрыв. Ну и ровно в одиннадцать оно грохнуло! Такое пламя было! Результат был очень хороший — начальник местного гестапо был уничтожен, гебитскомиссар и человек около восьмидесяти немцев… Немцы сразу догадались, кто это сделал, моментально стали искать Каплюка, да где его найдёшь?!»
Обратимся опять к официальному докладу:
«13 сентября в 19 часов семья Каплюка была вывезена из города. В 2-х км от Овруча ожидала сопровождающая группа. В назначенное время вся группа, ожидая результата, слышала оглушительный взрыв, и пламя озарило всё небо. Я с 4 чел. остался в деревне Телятиче узнать результаты (со слов населения).
Через население и агентуру, имевшуюся в Овруче, установлено, что в результате взрыва было разрушено здание, где помещался гебитскомиссариат.
Убиты — гебитскомиссар и весь руководящий аппарат немцев в Овручской округе. Одновременно погибла оперативная группа гестапо под руководством Бокиша. Несколько трупов руководящего состава немцы самолётом отправили в Германию, остальные отправлены поездом в Житомир. В городе и районах была поднята большая паника. Прибывшее новое руководство отобрало подписку с остальных немецких служащих о невыезде с города и продолжении работы. Мозырьская, Овручская и Житомирская округи три дня носили траур. Немцами было взято большое количество заложников. Немцами было выпущено обращение к украинскому населению по выявлению виновных (подлинник листовки приложен к докладу). Установлены некоторые фамилии погибших: гебитскомиссар — Венцель, заместитель — Шмидт и ряд других, фамилии которых поданы в радиограмме.
Сотрудник оперативной группы — Ботян».
На докладе карандашом написана дата: «11 марта 1944 г.» — о ней мы уже говорили. Дата эта смущает, но в то же время свидетельствует в пользу следующей версии.
Как известно, за организацию подрыва Овручского гебитскомиссариата Ботян впервые был представлен к званию Героя Советского Союза. Известно также, что этого звания он не получил, несмотря на то, что операция кроме своего впечатляющего результата имела ещё и громадный пропагандистский эффект: партизаны смогли уничтожить целую команду «асов» по контрпартизанской борьбе, и вообще она была признана «классической». Как написано в одной из очень серьёзных книг по истории отечественного спецназа, «за эту операцию, которая входит в качестве примера в учебники по „дисциплине ‘Д’“, А. Н. Ботян представлялся к геройскому званию»[168]. Что такое «дисциплина „Д“», объяснять не будем — кто не знает, пусть догадывается сам. Зато Валентин Иванович говорит, почему эта операция изучается сейчас в соответствующих высших учебных заведениях: «Овруч — это была классика в вопросах проникновения на объект, в вопросах доведения до логического конца оперативного замысла — и затем вывоз исполнителей в партизанский отряд. Всё было сделано без сучка, без задоринки — от самого начала и до самого конца».
Причину же неприсвоения звания принято объяснять тем, что Алексей Николаевич служил и воевал в рядах Польской
