Дорога без возврата - Ма Лернер

Через четверть часа я понял, что все в порядке и на всякий случай перегнал в него еще немного для здоровья. Еще очень много дармовой энергии оставалось, выбрасывать было жалко. Мысленно я осмотрелся и протянув руки во все стороны начал коллективное лечение всех раненных оборотней. Это было тоже не просто, надо было уметь разделять, чтобы не путаться. Попробуйте одновременно думать о десятке разных вещей, может, поймете. Так что, обломившись, я просто решил раздать всем как можно больше. В конце концов, если рана не смертельная, практически каждый оборотень может выжить за счет улучшенной регенерации. Щедрой рукой, раздавая всем подряд, я попутно и снимал усталость, и добавлял силу.

Все равно оставалось еще огромное количество энергии. Маленькие накопители силы использовались Народом постоянно, но были очень дороги в производстве и применялись все больше пауками. Как их делать я представлял довольно смутно, только общий принцип, но, полагаясь на нормальный русский авось стал собирать энергию в кучу и утрамбовывать ее, как лепят снежок. Это заняло минут десять, дерево сопротивлялось и упорно не хотело расставаться с накопленной силой, но собственного разума оно не имело и, дергая то за один конец, то за другой можно было его легко обмануть. В результате получилось что-то вроде бильярдного шара, парочка шариков для настольного тенниса и десяток мелочи размером с горошину, когда я уже совсем обнаглев доставал из дерева последние остатки.

Я открыл глаза и обнаружил, что шарики я не выдумал, они лежали рядом, а вокруг меня стеной стоят сотни оборотней. Несколько мгновений я молча разглядывал их, пытаясь сообразить, что происходит. Они ответно пялились на меня, но вместо угрозы я чувствовал массу эмоций, большинство из которых очень сложно было бы перевести, но соответствовали они упавшей на грудь челюсти.

Ястреб молча шагнул мимо меня к дереву и с размаха вонзил секиру в его ствол. Лезвие неожиданно провалилось внутрь и Ястреб по инерции шагнул вперед и чуть не упал. Прямо на глазах дуб стал складываться внутрь, рассыпаясь трухой. Толпа бешено взревела, поднимая вверх клиники. Меня захлестнуло волной восторга.

- В чем дело, - поинтересовался я, вставая, - вам что, заняться нечем?

- Собрать все ценное, найти телеги и лошадей, у нас нет времени.

Оборотни начали быстро расходиться, многие оглядывались на меня и кланялись. Через минуту на площади остались только вожди и пару десятков воинов, деловито разбирающие наваленные возле уничтоженного дуба сокровища. Испорченные предметы они небрежно отшвыривали, все остальное раскладывалось на утоптанной земле для последующего дележа. Из домов тащили все подряд: продовольствие, любой металл, вплоть до иголок. Оборотни работали как муравьи, собирая все попавшее им на глаза и имеющее малейшую ценность, обшаривая трупы и выламывая стены и полы в поисках тайников.

- Очень немногие могут работать со свободной энергией напрямую, - торопливо говорила Черепаха, блестя глазами. - Ты не просто ей воспользовался, ты вылечил множество раненых, включая безнадежного, взял запас. Это не просто жизненная энергия. Можно ее взять у разумного или животного определенным ритуалом. Он должен умирать долго и мучительно, отдавая ее в накопитель. У нас это запрещено. Мы воины, а не палачи.

Этот дуб, как раз и накапливал энергию, и взять ее обратно мог только высший маг зеленых при Святилище, другие просто не способны. Маленький шарик, диаметром в пару миллиметров - это жизнь одного. Черепаха назвала местную меру длины, но я тут же автоматически перевел ее в привычную и уставившись на свои шары мысленно восхитился.

В таком маленьком, - она не трогая, показала на мелочь, - не меньше сотни жизней. Если ты позволишь просто высвободить вот это, - она показала на большой и впервые за все время знакомства от нее повеяло страхом, - будет яма глубиной в пару десятков метров и окружностью в несколько километров. Там не останется ничего живого. А, взяв у дуба все это, - помолчав, добавила она, - ты его убил. Жечь вот такое, это несколько дней труда и без гарантии, что он не возродится. Ты сделал то, что считалось невозможным даже для Мастера-паука. Старик знал, что говорил, - она резко замолчала.

- Да? - с интересом спросил я, - и что именно он про меня сказал? А то как-то раньше вы с Койот поделиться забывали.

- Поговори с ней, - отводя глаза, сказала Черепаха. - Это не мой учитель и не мне он говорил.

- Но ты знаешь...

- Я знаю пересказ, но не слышала прямую речь.

- Как только время появится, ты мне подробно изложишь, что вы там обсуждаете за моей спиной. Ты, - обращаясь к молодому парню терпеливо стоящему в нескольких шагах, обратился я, - подойди!

Он скользнул ко мне и встал на колени. Типичный экземпляр оборотня двухметрового роста, с рельефными мышцами и реакцией опытного бойца. Симпатичное лицо с курносым носом, прямым подбородком и короткая стрижка темных волос. Впрочем, за всю свою здешнюю жизнь длинные волосы я видел только у женщин. Все стригутся коротко, чтобы в бою нельзя было схватить за волосы. Совершено голый, если не считать какой-то грязной тряпки, заменяющей ему трусы.

- Я, Не любящий мед, род Медведей, семейство Гризли со скал, - сообщил он низким голосом. От него пахло уверенным спокойствием. - Я прошу твоего разрешения стать одним из Клана Пятипалых. Сталь против стали, клык или зуб против клыка и зуба, моя кровь - кровь Клана. Твое слово - для меня высшее.

- Ты, тот, кого я лечил, - дошло до меня.

- Я тот, кто пойдет за тобой до конца. Долг жизни важнее долга смерти.

- Не любящий мед для медведя - это все равно, что сказать странный, - сообщила Черепаха по-русски.

- Не страннее тебя, паук с саблей, нарушающий традиции равнин, - ответил он на том же языке.

- Ой, - застонала Черепаха, - что ты еще и в этого перекачал? Мало нам Неждана, скоро вокруг нас будет масса странных. Как только появится время необходимо вернуться к обучению и развивать самоконтроль.

Я шагнул вперед и, положив руку парню на голову, ответил стандартной формулой:

- Ты сам выбрал, Твоя кровь - кровь Клана, отныне ты один из нас, другого пути для тебя нет. Найди ему коня, одежду и оружие, - обернувшись к Черепахе, сказал я. - Спросите у наших запасное или трофейное, если надо будет я расплачусь. Что там у меня еще осталось...

Она засмеялась.

- Что?

- Тебе еще многому нужно учиться. Военному вождю, - ткнув пальцем в груды трофейного добра, - положена десятина добычи, вождю отряда из его трофеев еще одна десятина, убившему шамана, применившему магию смерти двадцатая часть от всех, вылеченный в походе должен отблагодарить добровольно в меру своей раны и это не меньше трех десятков воинов. Убившему дуб-пожиратель жизней, обеспечена великая слава, а энергии которую ты у него взял, хватит чтобы вечно лечить весь Клан. Ты самый богатый на равнинах.

- Это если мы унесем ноги и утащим все это. То, что я делал, наверняка заметила вся округа. Пока мы не на равнинах. Иди!

Мда, - глядя им вслед, подумал я, - это уже второй, кто после моего лечения бодро заговорил на русском. Бедная Черепашка старалась, зубря, чтобы иметь возможность говорить свободно при посторонних, а количество понимающих растет прямо на глазах. "Никогда не воздействуй на мозг больного. Даже знающий паук не всегда может предсказать реакцию", - зазвучал в ушах нудный голос Старика. "Ты можешь случайно влезть в воспоминания или дать ему свои. Никто не скажет тебе за это спасибо. Мало ли что есть у каждого не слишком красивого, а он не может быть уверен, что ты не подсмотрел и потом не воспользуешься. Это путь к ненависти.

Неумело ковыряясь там, где не нужно ты можешь инициировать латентные способности больного или вообще свести его с ума. Гораздо хуже, что и себя ты можешь превратить в пускающего слюни идиота, которого убьют из милосердия. Научись лечить тело и не пытайся пробовать без знания, что именно ты хочешь сделать".

- А тебе что? - спросил я у Мави, продолжавшей неподвижно сидеть рядом. Она подняла голову и уставилась на меня своими желтыми глазищами.

- У меня нет пяти пальцев, - она протянула лапу, демонстрируя когти, - но ты мне тоже спас жизнь. Я попала под удар шамана и неминуемо должна была умереть. Она встала и потянулась всем телом, показывая отменное здоровье и силу. - Долг жизни - тяжелый долг, но справедливый. Я одна из Народа и сама выбираю себе дорогу. Я не могу держать клинок, но мои клыки и зубы всегда при мне. Твое слово для меня высшее.

- Я рад, - сказал я серьезно и присев на корточки рядом с ней, тем же жестом положил руку на голову. - Ты мне нравишься. Твоя кровь - кровь Клана, отныне ты одна из нас, другого пути для тебя нет. Только скажи честно, почему ты не хочешь жить в своем роду.

Она явно усмехнулась, так что удовольствие было написано на морде.