Последний коммунист - Валерий Залотуха

Владимир Иванович попытался улыбнуться, но это ему не удалось. Хотел что-то сказать, но тоже не получилось. И тогда он опустил руку, как это иногда делают, когда едут в поезде в одном купе двое: один на верхней полке, другой на нижней, и тот, кто лежит на верхней, опускает руку, а тот, кто лежит на нижней, своей рукой дотрагивается до нее.

Никто не дотронулся.

Владимир Иванович вспомнил вдруг мучивший его все последнее время вопрос, спросил:

- Какое сегодня число, не знаешь? - И, не дожидаясь ответа, подытожил: Никто не знает... Но вот что интересно! - воскликнул он. - Раньше думалось: будут людям хорошо платить, будут хорошо работать... Ни фига!

Никто эту мысль не оспорил и никто не поддержал.

- Мы не белые, мы не красные, мы придонские! - выкрикнул Печенкин, подгибая под себя ноги и втягивая голову в плечи, а руки его при этом тянули на себя алый стяг.

- Работать... это... дело... мешает... - проговорил он, с трудом выдавливая из себя последние слова, с головой заворачиваясь в красное, прячась там от всех, окукливаясь.

За окном серело - то ли утро было, то ли вечер...

То ли весна стояла, то ли осень...

То ли жизнь, то ли уже не жизнь.