На пути "Тайфуна" - Александр Калмыков

   - Ну надо же, - удивился Максимов, - видать вы действительно одного хорошенько зацепили.

   Сергею очень хотелось посмотреть, как нужно правильно руководить огнем по самолетам, но я скорее потащил его подальше от зенитных позиций, напоминая, что они скоро станут приоритетной мишенью для бомберов.

   Команда Стрелина уже разожгла цепочку костров, от которых поднимались густые клубы черного дыма, и моего контроля там не требовалось. Хотя ветер сменил направление, и относил дым немного в сторону, но с этим мы ничего поделать уже не могли. Поэтому, проследив, что мой командир укрылся в глубоком окопе, я быстро спрятался в другом - нельзя допустить, чтобы случайная бомба убила сразу двух командиров в батальоне.

   Высовываться из укрытия лишний раз не стоило, но пока не было слышно свиста падающих бомб, я успел посмотреть на работу зенитчиков. Заградительный заслон из десятка пулеметных трассеров, к которым иногда присоединялся орудийный, был поставлен отлично, так что я спокойно уселся на дне глубокой щели, и закрыв уши рукам, стал дожидаться взрывов бомб. Как только вой сирены затихал, я снова осторожно выглядывал, чтобы посмотреть на результаты стрельбы.

   Появление скорострельного зенитного орудия не осталось незамеченным немецкими пилотами, и лаптежники стали выходить из пике раньше, стараясь уйти от обстрела. Уже после боя Максимов пояснил мне, что первые два самолета отбомбились метров с восьмисот, не дойдя до завесы заградительного огня. В результате получилось ни вашим, ни нашим - Юнкерсы ушли неповрежденные, но и бомбы не достигли цели. А вот следующие пилоты решили идти до конца. Не знаю, что ими руководило. То ли они разглядели, что зенитка всего одна, то ли боялись, что их опять пошлют на эту цель, если они не закончат с ней сейчас, но самолеты отважно проходили сквозь тянущиеся к ним с земли пулеметные трассы.

   Вообще-то говоря, 37-мм зенитка меня немного разочаровала. По меркам двадцать первого века ее скорострельность два выстрела в секунду была совершенно недостаточной для стрельбы по воздушным целям. Тем сильнее было мое удивление, когда снаряд все-таки попал в самолет. Четвертому лаптежнику сначала повезло. Он стал пикировать в тот момент, когда заряжающий слишком поторопился вставить обойму в магазин, и из-за перекоса патрона стрельба остановилась. Пока орудие торопливо перезаряжали, пилот Юнкерса сбросил бомбы точно на нужной высоте, и стал выходить из пикирования, когда очередь зенитки все-таки достала его. Я увидел, как посланный вдогонку снаряд задел крыло, от которого взрывом сразу же оторвало больше половины. Самолет беспорядочно закувыркался. От перегрузок, превышающих предельно допустимую для конструкции, от него стали отваливаться куски обшивки, и дальше лаптежник падал подобно комете, сопровождаемой роем мелких метеоритов. Само падение я уже не видел, так как поспешил спрятаться от очередного взрыва бомбы. Но снова высунувшись из укрытия, успел застать красивую вспышку, поставившую конец карьере очередного аса Люфтваффе.

   Несмотря на гибель товарищей, следующие пилоты продолжали заходить на цель не сворачивая с боевого курса, и их усилия, в конце концов, были вознаграждены. Ветер продолжал относить нашу дымовую завесу в сторону, открывая вагоны, которые теперь стали отличной мишенью. В отличии от первых самолетов, несших большие бомбы, последние высыпали россыпь пятидесятикилограммовых фугасок, и несколько из них легло рядом с эшелоном, в щепки разметав вагоны, и раскидав колесные пары на несколько метров в сторону.

   Результаты налета оказались не такими плохими, как наверно, доложили своему командованию вражеские пилоты. Снарядов в поезде почти не оставалось, и единственной значимой потерей стало продовольствие, выгружать которое мы собирались в последнюю очередь. Множество консервных банок разной степени помятости разлетелось по окрестностям, и теперь бойцы собирали их, отсортировывая по степени повреждения.

   Пробитых банок, не подлежащих дальнейшему хранению, набралось несколько тысяч. Зимой мы могли бы просто спрятать их под снегом, но сейчас, в разгар бабьего лета было слишком тепло, чтобы долго хранить продукты. Поэтому Иванов поставил батальону боевую задачу до вечера спасти продовольствие от порчи злостными микроорганизмами. Честно говоря, это задание стало для нас непосильным. Даже освобожденные из плена, с жадностью набросившиеся на еду, постепенно наелись, и уже не могли проглотить ни кусочка. Пришлось воззвать к сознательности и солидарности соседние батальоны, куда мы отправили несколько повозок, груженных съедобными трофеями.

   Хотя до вечера было еще далеко, но командир разрешил батальону отдыхать и не перегружать в машины боеприпасы, спрятанные в роще. После трудного дня, закончившегося сбором "подарков" и пирушкой, все кроме часовых улеглись в окопчиках и задремали.

   Но, оказалось, день для нас еще не закончился.

Глава 8

21 сентября. Вечер.

   Мой честно заслуженный отдых прервал приезд целой делегации, прибывшей на нескольких машинах. Из трофейного псевдо-внедорожника вышел командир полка, который выслушав короткий доклад комбата, вместе с ним направился в мою сторону, оставив всех сопровождающих у машины.

   - Товарищ Соколов, командир дивизии попросил кое-что у вас спросить. - сразу начал он, разворачивая карту. - Вот линия фронта на текущий момент. Как видите, южнее Андреаполя со стороны немцев почти никаких частей нет. Каково ваше мнение, что предпримет командование германского корпуса?

   - Полагаю, что смыкать фланги двух дивизий, стоящих сейчас напротив городов Андреаполя и Западная Двина, смысла нет. Слишком растянутые порядки войск мы сможем прорвать. Оставлять большую дыру в линии фронта тоже нельзя. Поэтому оптимальным с точки зрения и командира 23-го корпуса, и командования всей группы армий "Центр", будет приказ для 251-й дивизии отходить на юг. Таким образом, у фон Бока исчезнет брешь в войсках. А то, что теперь огромный промежуток появиться между группами армий "Центр" и "Север", его не сильно волнует. Возможно даже, что три оставшиеся дивизии уплотнят построение и даже развернуться к северу, чтобы лучше защитить левый фланг всей группы армий. В этом случае разрыв еще сильнее увеличиться.

   Комполка довольно покивал. - Командующий того же мнения. Если немцы тоже так решат, то они выступят этой же ночью, ведь завтра мы можем отрезать им все пути к отступлению. Теперь смотрите, товарищ Иванов. Самый короткий путь для отступления фашистов ведет через Сысоево. Пойдут ли они по хорошей дороге в двух километрах отсюда, или по проселочной, до которой чуть больше километра, но в любом случае мы сможем обстреливать колонну из орудий и даже минометов. Именно поэтому наши части, занявшие Клюкуново и Ново-Тихвинское, не продвигаются дальше. Мы хотим застать противника врасплох во время марша и атаковать его. Для этого сюда пришлют дивизион гаубиц и батарею трофейных орудий. Поэтому я вам и приказал оставить в этой роще боеприпасы. К двум гаубицам, которые захватили вы, уже прибавилось еще три штуки, и у нас теперь имеется полноценная 105-мм батарея.

   - Хорошо, если немцы пойдут здесь - задумчиво произнес Сергей, - но на их месте я бы выбрал длинный обходной путь.

   - В этом случае 186-я дивизия, которая расположена слева от нас, пройдет вперед, и попробует блокировать вот этот перекресток дорог, создав там пробку. Ваш батальон сейчас находится в самом центре болот, и посылать вас куда-нибудь ночью смысла нет. Вместо этого мы отправим разведчиков с рацией, и они смогут корректировать огонь гаубиц. Вот только, к сожалению, минометы и трофейные 75-мм пушки так далеко не стреляют.

   - А куда мы пошлем корректировщиков? - поинтересовался я. - Если они расположатся близко от дороги, то их нужно будет прикрывать.

   - Да, к сожалению, местность здесь низинная, холмов почти нет. Поэтому, чтобы получить хороший обзор им придется подойти к дороге хотя бы на километр.

   - Если по дороге будет проходить целая дивизия, - опять вмешался я, - то для прикрытия корректировщиков надо выделить не меньше роты.

   - Ясно - сразу уловил мою мысль Сергей, - твоя рота самая большая, самая опытная, и лучше всех вооружена. В общем, опять идти тебе.

   Капитан задумчиво посмотрел на нас, но возражать не стал. Позвав двух офицеров-артиллеристов, ожидавших у машины, одним из которых оказался мой знакомый Гусев, он стал обсуждать с ними возможные маршруты движения и пути отхода. Окончательный вариант выглядел так: сначала вдоль железной дороги на запад до пересечения речки Шамара. Перейдя речку по железнодорожному полотну, сразу поворачиваем на север. Пересекаем грунтовку, проходим еще километр, и останавливаемся в лесу примерно посередине между двумя дорогами. С собой у нас будет две рации. Получив сообщение о том, каким путем движется колонна, мы подберемся к ней поближе и начнем корректировать огонь артиллерии.