Режим бога - Скс

К концу пятого класса мама, наконец, потеряла последнюю надежду сделать из меня пианиста и перестала мучать этим нас обоих и бесполезно спонсировать репетиторов.

В результате, я всю жизнь мог неплохо сыграть "К Элизе" и "Крылатые качели", но это был мой потолок.

Потом, став взрослым, я иногда жалел, что так и не научился играть на пианино, но и только. А вот сегодня слова и реакция Бивиса задели, не по-детски. И поскольку, я не смог придумать другого способа его "уделать", то применил "итальянский вариант", т.к. справедливо предполагал, что английский, талантливый еврей, скорее всего, знает. И ведь уел! Хе...

После моей "демонстрации" дальнейшее общение прошло, до приторности, вежливо. Мы все делали вид, что до этого ничего не случилось и обсуждали чисто технические вопросы дальнейшего сотрудничества. Бивиса интересовало зарегистрировал ли я текст в ВААПе, исполнялись ли ранее мои песни, есть ли у меня перед кем-нибудь какие-то обязательства и, наконец, есть ли еще песни "для Сенчиной"?

Я, соответственно, отвечал, что песню зарегистрирую, а если он поможет это сделать правильно, то буду признателен. Раньше мои песни не исполнялись, но теперь будут исполняться часто. Обязательства у меня есть только перед мамой и Родиной. Для Сенчиной я написал только одну песню, но жизнь завтра не заканчивается и все возможно...

Почти каждый мой ответ его чем-то не устраивал, возможно тоном, может содержанием или тем, что я держался на равных, но Бивис мужественно давил в себе раздражение и продолжал общаться весьма любезно.

Остановились мы на том, что я регистрирую песню в ВААПе, а Бивис мне помогает. Стихи будут мои, а в музыке мы будем соавторы. Сенчина вместе с оркестром разучивает песню и включает в свой репертуар.

Демонстративно дружелюбно распрощавшись с Сенчиной и Бивисом, мы с Лехой направились восвояси.

- Ты чего с ним воевать стал? - уже в машине поинтересовался Леха.

- Сейчас на место не поставишь, потом всю дорогу на шее сидеть будет, - раздраженно буркнул я. Результаты общения с парой Сенчина-Бивис можно было признать успешными только частично. Песню Сенчина петь будет, как и планировалось, а вот союзником пока похоже не станет - смотрит в рот Бивису. А могло получиться красиво! Сенчина стране поет мои песни, а в уши Романова, какой я хороший и талантливый. Ну, или хотя бы создает у того благожелательное отношение к моей персоне. А Бивис перекладывает мое музыкальное мычание на ноты и его оркестр давит конкурента, в лице оркестра Поля Мориа!

Но не получилось и не получится - чувствую. И то, как лихо он записал себя в соавторы "моей" музыки меня тоже сильно покоробило. Не то что жалко, тем более он и, правда, шустро подобрал мелодию, но некрасиво у ребенка кусок мороженого отбирать. А еще и свой итальянский засветил впустую, дебил тщеславный.

Этими соображениями, ну кроме итальянского, я и поделился с Лехой.

- Тебе жалко, что его фамилия будет перед песней стоять? - удивился Леха - твоя же тоже там будет, а в словах так ты, вообще, один.

- Причем тут фамилия? - я постарался сдержать раздражение - это деньги. Он будет зарабатывать на моей песне на концертах и гастролях, так еще и в авторские влез, крохобор.

- У тебя же много денег, ты сказал? - Леха, не отвлекаясь от дороги, бросил на меня быстрый взглял.

- Деньги, Леша, есть. Но они как лакмусовая бумага, сразу поведение человека высвечивают. Ты услышал про деньги и тебя волновало только одно, чтобы они не были криминальными. А он даже раздражение свое и неприязнь прятал, только бы их заработать и еще у ребенка отжать кусок.

- Вить, сколько тебе лет? - спокойно спросил Леха.

- Четырнадцать, - "на автомате" ответил я - ты же знаешь, с чего такой вопрос? - спохватился я, сообразив про необычность вопроса.

- А рассуждаешь, как будто и всю правду знаешь, и всеми деньгами владеешь, - не отрывая глаз от дороги, так же спокойно сказал Леха.

Неожиданная догадка пронзила меня насквозь и сердце учащенно забухало. Я молчал, пытаясь сообразить, что делать дальше.

- Может и знаю, может и владею, - слышу свой голос, как бы со стороны.

- А мне ты тогда про деньги зачем рассказал? Я может тоже захотел бы "отжать", как ты говоришь. Не опасно разве? - голос Лехи звучал размерено. Большие руки спокойно лежали на руле, машину он вел совершенно спокойно, но мне уже все стало ясно.

- Опасно, конечно. Но ты человек другой, иначе бы не рассказал.

- Другой? - Леха криво ухмыльнулся и остановился на светофоре - а если б ты ошибся?

- А если бы ошибся, то просто застрелил бы, - стараясь сымитировать Лехино спокойствие, ответил я.

Мы плавно тронулись со светофора. Леха молчал.

- Ну, а что еще оставалось бы делать? Ты здоровый, мне было бы не справиться, так что если бы оказался подлецом, то... - я замолчал.

- Ну, я так и думал. Спасибо, что не соврал, - неожиданно сказал Леха.

- Залез? - нейтрально спросил я.

- Залез, - кивнул Леха - я же слесарь, что я верстак не отрою что ли?..

- Поехали в магазин, возьмем пожрать и в Гавань, поговорить надо.

- Да, поехали - покладисто согласился Леха - и пожрать и поговорить надо.

Мы припарковались у первого попавшегося "Универсама" и прикупили кусок "Докторской", плавленные и глазированные сырки, три бутылки "Байкала", хлеб, кабачковую икру, бычки в томате и, по моей просьбе, бутылку "КВ" за четыре восемьдесят. Хотел еще взять жвачку, но ее не было, поэтому взяли банку растворимого кофе и коробку шоколадных конфет "Садко".

Про жвачку я вспомнил, чтобы зажевать запах алкоголя, поскольку намеревался сегодня выпить. Эта же логическая цепочка привела меня к необходимости позвонить маме и доложиться о моем бытие.

Стрельнул у Лехи "двушку" и поперся в таксофон, благо он стоял в двух шагах от входа в "Универсам".

В мамином отделе телефон стоял на столе у начальника, поэтому он обычно трубку и брал.

Приученный мамой, я всегда выпаливал одно и то же "здравствуйтебудьтелюбезныпопроситепожалуйсталюдмилуивановну" и частенько приглушенно слышал в трубке зов начальника:

- Людмила, твой "Пулемет" звонит!

Однако в этот раз все пошло иначе.

- Здравствуй, Витя! Это Владимир Алексеевич, коллега твоей мамы.

- Здравствуйте, Владимир Алексеевич, - осторожно отвечаю - я знаю, Вы начальник моей мамы. А что случилось?

- Да что ты, ничего совершенно не случилось! Я просто хотел поинтересоваться, как твое здоровье? Мы тут все прочитали в газетах, что произошло и очень тобой гордимся! Твоя мама воспитала очень достойного сына! Ты большущий молодец и настоящий гражданин нашей Великой Родины!

По голосу было слышно, что взрослый мужик реально взволнован и говорит абсолютно серьезно. Из маминых разговоров, по телефону с подругами, я знал, что у начальника есть двое сыновей, и они оба офицеры, поэтому ответил так:

- Владимир Александрович, я уверен, что если бы на моем месте оказались Вы или Ваши сыновья, то вы все поступили точно так же.

Офицер, а он, как и все начальники в военном НИИ был военнослужащим, растерянно примолк, а затем промямлил то, что мне уже говорил собкор "Советской России":

- Ну, мы то уже взрослые...

- Взрослых рядом не было, пришлось самому...

- Вот я и говорю, - окреп голос начальника - ты большущий молодец и мы все тобой гордимся! Давай поправляйся окончательно! Сейчас позову маму...

Мама сразу взяла трубку, видимо, уже стояла рядом. Я доложился, что газеты все купил и сейчас встретился с Лешей.

К Лехе мама благоволила, тем более, что однажды в больнице, он в сердцах пожалел, что не оказался рядом со мной "в том подъезде". Сказано это было себе под нос в присутствии мамы и дедушки, мы тогда в таком составе играли в карты. Как я понимаю, ни у кого тогда не возникло сомнений, что маньяк эту встречу не пережил бы.

Довольная, что я не просто шляюсь по улице, а нахожусь рядом с тем, кто меня может защитить, "если что", мама сообщила, что ей на работу уже три раза звонил Ретлуев и просил меня позвонить ему в отделение.

- Там тебя кто-то ждет у него, кажется, корреспонденты, - предположила мама - записывай телефон.

Следующая Лехина "двушка"ушла на звонок Ретлуеву. Тот был "на взводе" и краток:

- Где гуляешь? Приходи срочно ко мне на работу! Адрес знаешь?

- А чего случилось-то, Ильяс Муталимович? - попробовал я разведать обстановку.

- Придешь-узнаешь, через сколько тебя ждать?

- Минут через тридцать, - прикинул я.

- Постарайся побыстрее, назовешь дежурному на первом этаже свою фамилию. Все, поторопись! - Ретлуев повесил трубку.

На ходу пересказал разговор Лехе, и мы рванули к нему домой - переодеваться!

Вернув себе "чисто советский вид", еще через десять минут, я сообщал дежурному лейтенанту свою фамилию.

Быстро появился Ретлуев и потащил меня в "застенки кровавой гэбни". Хе!.. Единственное, что он сказал, что там меня уже больше часа дожидаются "товарищи из обкома и ГУВД".