Самосбор - Олег Сергеевич Савощик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пыль першит в горле. Мелкая густая взвесь в воздухе, на стенах и волосах. Босые ноги режут осколки кирпича, в раззявленном проеме на месте бывшей стены мечутся люди. Они что-то кричат: губы шевелятся, но звук вязнет в пыльном тумане, будто стена все еще настоящая. Между мной и ними груда раздробленного камня, из которой торчит рука. Белая, бескровная, с черными ободками ногтей. Людей становится больше. Они толпятся на незримой границе бывшей стены, и постепенно их лица приобретают знакомые черты. Игорь Седой, Серега Ворон – сменные ВОХРы из НИИИПС. За ними девчонки-лаборантки из первой ячейки, Костян Эт-Самое, Юлька и научрук. Подходят все новые, пока не заполняют весь коридор, напирают друг на друга, но застревают на месте невидимой преграды. Разевают рты в беззвучном крике, тычут куда-то пальцами.
Что им надо?
Что им всем от меня надо?
– Отвалите! – ору и пячусь к дальней стене.
Под грудой камней кто-то начинает ворочаться. Торчащая рука напрягается, шевеля кистью, пытаясь вытянуть из-под завала… Кого? Мне кажется, я знаю, кто там лежит, засыпанный обломками стены, но почему-то накрывает ледяной ужас и абсолютно детское желание залезть обратно под стол, из-под которого я только что выбрался.
– Жека! – слышится гулкий голос. – Жека Янковский, ты?
Проснулся будто от толчка. В ушах стоял пронзительный гул, затылок ломило. Заболеваю? Или?..
Ячейка пуста, за окнами еще не разгоралось дневное освещение, значит, сейчас самая глубокая ночь. Что меня разбудило? Кое-как на ощупь выбрался в кухню. Налил воды, залпом выпил. Голову немного отпустило, но по руке побежали мурашки. До ужаса знакомые симптомы. После травмы в мозгах что-то сдвинулось, и теперь каждый раз я чувствовал приближение…
Чушь. Или нет?..
Сектор герметизирован целиком. Мы защищены от Самосбора, если только…
В нос ударил знакомый сладковатый запах.
…если только Самосбор не начнется прямо внутри.
Я бросился к ячейкам соседей, застучал кулаком. Грохот разнесся по всему сектору, выглянул сонный Костя.
– Ты че, сдурел? Че творишь-то?
– Самосбор! – крикнул я, стуча в двери к девчонкам.
Через полминуты все стояли в кухне. Я пробежался взглядом, считая: Юлька, Татьяна, Анька-Стрекоза, Костя, Серега. Собрались как по команде – полностью одеты и обуты, готовые бежать и прятаться. Только куда?
– А вы уверены? – робко спросила Юля, принюхиваясь. – Сирены же нет…
– Уверен! – рявкнул я. Мозг лихорадочно перебирал варианты, и споры в них точно не входили.
– Игорь на смене! – Анька смотрела на нас по-детски круглыми глазами. – Надо его предупредить!
Надо, конечно. Только толку, если самим деться некуда?
– В блок «А»! – выпалила Таня. – Там на входе герма!
Один за другим мы выскочили в коридор. Сколько осталось? Минута? Две? Три? До двери в блок «А» я добежал первый. С размаху заколотил по обшивке, оставляя вмятины, но никто не спешил отпирать. Пробить ее?
– Отойди, – Татьяна протиснулась мимо с картой в руках. Совсем вылетело из головы, что доступ в Центральную лабораторию есть у всех. Дверь запищала, щелкнула. Не выдержав, через плечо Тани я протянул руку, сдвинул дверь… и уперся в закрытую герму.
– Откройте! – закричали девчонки наперебой. – Скорее!
Тишина.
– Они не откроют, – сказал я, отступая. В голове возникла новая, дикая в своей резонности мысль. – Он был прав. Самосбор – их рук дело. Нас вытравят здесь, как тараканов.
– Кто был прав? В чем? – Костя быстро-быстро заморгал и вцепился мне в ворот футболки. – Что ты несешь, идиот?!
Я смотрел поверх его головы на Серегу и видел: он понимает. Начинает понимать.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы тварей привозили снаружи? – медленно спросил я. Он покачал головой. – Правильно. Не каждый ликвидатор с этим справится, а привлекать ликвидаторов… Им не резон. Организация, понимаешь, у них сверхсекретная.
– Через сколько начнется? – шепотом спросила Татьяна.
Как ответ ей, завизжала сирена. Холодный механический голос объявил:
«ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ! ВЕРОЯТНОСТЬ САМОСБОРА ШЕСТЬДЕСЯТ ПРОЦЕНТОВ! ВСЕМ НЕОБХОДИМО ОСТАВАТЬСЯ В ЯЧЕЙКАХ ДО ПОЛНОГО ПРЕКРАЩЕНИЯ СИГНАЛА ТРЕВОГИ! ЧЕРЕЗ ТРИ МИНУТЫ ГЕРМОДВЕРИ БУДУТ ЗАБЛОКИРОВАНЫ! ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ! ВЕРОЯТНОСТЬ САМОБОРА…»
– Какие? – простонала Стрекоза. – Какие гермодвери, где?
– У нас в комнате с внутренней стороны, – мертвым голосом невпопад сказала Юлька, – петли. Там была герма. Раньше. Ее сняли.
– Точно, эт самое, – нервно подтвердил Костян. – Научрук сказал, смысла в них больше нет, вот и убрали. А-а-а, га-ады!
В голове, наконец, сформировался какой-никакой план.
– Здесь есть еще несколько помещений с гермодверью. Быстро, быстро, за мной! – я побежал по коридору.
– Ты сбрендил?! – заорал вслед Ворон. – В клетку полезешь? Там же зараза, без плащей нас сразу накроет, можно просто остаться здесь!
Но я уже снес дверь в предбанник Зверинца. Навстречу выскочил Игорь в химзащите и с воздухометом в руках. Увидев меня, дернулся и едва не выстрелил, но вовремя среагировал и опустил оружие. Глаза лихорадочно блестели.
– Там что?..
– Самосбор! – выкрикнула Анька. – Игорь, миленький, что делать?!
«…ВЕРОЯТНОСТЬ САМОСБОРА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ! ВСЕМ НЕОБХОДИМО…»
Они принялись наперебой что-то кричать, а потом вдруг почему-то уставились на меня. Прямо как в том сне. Нахлынуло знакомое оцепенение и страх от этих взглядов… Почему они смотрят?..
Пальцы бионической руки нервно хватали воздух. Затылок ломило.
«… ВЕРОЯТНОСТЬ САМОСБОРА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ…»
Я очнулся.
– Быстро! УК! – протянул руку к Игорю.
Он отдал карточку и только потом спросил:
– Что ты задумал?
– Десятая, – бросил я на ходу. – Переждем в ней. Там никого.
– С чего ты так уверен? Сам знаешь, если в камере тихо, еще не значит, что в ней никого!
– Знаю! – заорал я. – Но что ты еще предлагаешь?!
Он на мгновение замолчал, ошарашенный моим криком, и этого времени хватило, чтобы услышать голос из девятой.
– Жека-а-а, – вкрадчиво позвал он. – Ты же не думаешь, что дверь камеры можно открыть изнутри? Вы сдохнете, а никто вас не выпустит.
– Черт! – выдохнул Игорь. – Он прав, кто бы он ни был. Изнутри дверь не откроешь. Ничего. Когда Самосбор закончится, нас выпустит научрук. Что вы так смотрите?
– Может, и не выпустит, – сказал Ворон. – Ё… как же мы так попали?
«…ВЕРОЯТНОСТЬ САМОСБОРА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ…»
Запах мяса становился все приторнее.
– Что нам делать, Жень? – Юлька впервые назвала меня по имени, и, черт его знает, может, это сработало, может, страх за собственную жизнь, но я подошел к девятой камере и приложил УК к сканеру. Дверь открылась, из темноты пахнуло затхлостью, но после вони подступающего Самосбора даже она показалась свежей.
Сначала я ничего не увидел. Потом бионический глаз вычленил в темноте сидящую на корточках фигуру. Вот она плавно распрямилась, шагнула вперед, и я разглядел Витька. Это был он и не он. Белое, как стерильные стены лабораторий, лицо исчерчивали трещины вен, зрачки мерцали в темноте, словно у крысы. Он молча указал мне на цепь, соединяющую его с кольцом на полу. Я так же молча шагнул в его сторону.
– Не надо! – отчаянно крикнул из-за спины Серега. – Приковывают только самых бешеных!
Я наступил на цепь, потянул – и она лопнула. Витек протянул руку. Я
