Воображаемые жизни Джеймса Понеке - Тина Макерети
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Видите? Цивилизованный – вот единственное слово, которое тут подходит. И терпеливый, и любезный, несмотря на мою бессвязную болтовню. Мистер Понеке, вы настоящий джентльмен. Меня зовут Антробус, Ричард Антробус, и для меня большая честь с вами познакомиться.
– Спасибо, мистер Антробус, я польщен.
– Нет. Нисколько. Конечно же, нет!
Я смотрел на мистера Антробуса во все глаза. У него были такие странные манеры.
– То есть… я имею в виду, скорее… о, молодой человек, вы должны считать меня странным. Я хотел бы снова с вами встретиться. Мне хотелось бы вовлечь вас в некоторые научные дискуссии в Королевском обществе – как вы на это смотрите?
– Конечно, с удовольствием.
– Я позабочусь о том, чтобы вы получили приглашение на следующий soirée[56] – вместе с вашим Художником.
И мистер Антробус удалился – пусть он и не слишком много узнал о моей жизни, но ему явно стало намного лучше после того, как он облегчил душу.
Со временем я обнаружил, что каждому посетителю требовалось отдельное представление – некоторые приходили в полный восторг от бурного фарса, который я придумал в свой первый день, другие были больше настроены на вдумчивое взаимодействие. Я стал мастерски «читать» внешность людей – по тому, как они держались и какие предвзятые мнения им хотелось на мне проверить. Иногда я забавы ради стоял настолько тихо и неподвижно, что зрители начинали подозревать, что я сделан из воска, как фигура мадам Тюссо, а не из плоти и крови, и я расплачивался за это щипками или тычками, а однажды даже щекоткой. Что интересовало меня, так это та свобода, с которой люди рассказывали мне собственные истории. Мне оставалось только освободить им место, создать обстановку. Они приходили увидеть некий отдаленный уголок мира, запечатленный на картинах Художника и некоего иного человека в моем лице, хотя в конце концов, думаю, они приходили лишь познать самое себя, понять собственные мысли и увидеть свой мир или самих себя отраженными в наших изображениях и лицах. Да, я был сделан из плоти, а не из краски, и так было еще лучше. Хорошо, что наше пребывание в Павильоне подходило к концу, ибо я начинал терять веру в чудо офортов и в свое собственное представление.
* * *
Я наконец нашел карликов в третьем зале Павильона. Я уже видел их издали, но время наших ежедневных представлений почти совпадало, и, разрываясь между Ангусами, Художником и Билли с Генри, я постоянно отвлекался и забывал задержаться и познакомиться с ними. Мне было любопытно, как и всем остальным. Мне хотелось увидеть их вблизи. Но вместе с тем у меня не шли из головы слова того философа, мистера Антробуса. Я надеялся, что они окажутся свободными и довольными своей работой.
День закончился, и двери Египетского павильона уже закрылись. Маленькие люди скоро отправятся к себе домой. Я наблюдал, как они слезали со своей платформы, на которой были устроены миниатюрные гостиная и спальня, где они весь день разыгрывали жизнь супружеской пары. Мне не было известно, были ли они супругами на самом деле, но когда я натолкнулся на них, они спорили так, что вполне могли бы сойти за них.
– Доктор Шеперд говорит, что это единственный способ сохранить прибыль, Эсме.
– Я не стану разыгрывать мать женщины, которая моложе и симпатичнее меня. Она не ребенок! И я не настолько стара, чтобы годиться ей в матери!
– Все так, но она меньше, а посетители вроде как вычисляют наш возраст на основе нашего роста, ты же знаешь.
Они двигались в мою сторону, и я наконец попал в их поле зрения. Они оба посмотрели вверх.
– Ну, надо же, не молодой ли это вождь туземцев из южных морей!
– О-о-о, а что, если он каннибал, Эрни? – Они оба засмеялись и захлопали себя по бокам. Мне тоже пришлось засмеяться, хотя я не понимал, смеялся ли я над ними или вместе с ними, потому что они смеялись надо мной.
– Как поживаете, молодой человек?
– И чем мы можем быть вам полезны? – Вскоре я понял, что они всегда говорили наперебой.
– Я хотел познакомиться с вами с тех пор, как впервые увидел афишу вашего представления. Меня зовут Джеймс Понеке, и для меня большая честь с вами познакомиться. Я никогда в жизни не видел таких маленьких людей, как вы. Очень приятно.
– О-о-о, с нами очень приятно познакомиться!
– Таких маленьких людей, как мы, никто никогда не видел.
– Вот почему на нас приходят глазеть и вот почему мы хорошо едим.
– О, хорошо. Значит, о вас хорошо заботятся?
– Кому до этого есть дело?
– Я не хочу показаться грубым. Просто один человек подошел ко мне с расспросами, и теперь мне самому хочется столько всего у вас узнать.
– Да, мы видали таких.
– Что у вас за вопросы?
– Ну, например, все ли у вас в семье такие, как вы, и счастливы ли вы на этой работе?
– Это сугубо личные вопросы, Эсмерельда.
– В самом деле, Эрни, это очень личное.
– Как думаешь, нам стоит ответить?
– Думаю, стоит, если мальчик ответит тем же. Но предлагаю сделать это за ужином из устриц и супа из угря над «Лоном русалки».
– Ах, прекрасная идея, миледи. Предлагаю отвести его в наши комнаты в «Лоне»!
– Значит, в «Лоно»!
Они оба выжидающе посмотрели на меня.
– Слово за вами, юноша!
– В «Лоно»?
Тут карлики покатились со смеху, а отсмеявшись, сказали, что настоящим названием таверны было «Хвост русалки», но, конечно же, хвост – не та часть русалки, которой интересуется большинство моряков.
Эсме с Эрни оказались прекрасной парой. Когда мы поднялись в их комнаты, они усадили меня на самый удобный стул и щедро угостили. Они объяснили, что любили подшучивать над каждым встречным, будь то состоятельный джентльмен или паршивый пес – их мишенью становился каждый, а не только я, ибо что за жизнь без шутки? Мой вечер был полон их смеха, одновременно и детского, и взрослого, вырывавшегося из одного горла. Ужин в «Русалке» был лучшим из всех, на которых мне доводилось бывать до тех пор. Странно, но карлики напомнили мне о доме, если только дело было не в одном запахе угря и постоянных поддразниваниях, заставлявших меня чувствовать себя непринужденно.
После ужина мы перебрали с портвейном и проговорили до самой ночи. Нет, они были не мужем и женой, а братом и сестрой, которые занимались
