Синий мир - Роберт МакКаммон

Два ноль восемь.

Два ноль девять.

Два десять.

С каждой секундой Джон все больше начинал чувствовать себя полным дураком.

Два одиннадцать. Два двенадцать.

Он услышал, как тихо скрипнули после осторожно открываемой входной двери. Сердце гулко забилось. Он выпрямился и положил руку на задвижку.

— В которой вы, святой отец? — послышался мужской голос.

— В этой, слева от вас. — Щелкнув задвижкой, он уже собрался было выглянуть, но голос резко предупредил его:

— Оставайтесь на месте. Я должен сказать вам нечто весьма важное.

Джон сгорал от желания приоткрыть дверцу, тем не менее остался на месте, прислушиваясь к приближающимся четким звукам каблуков по мраморному полу. Не приходилось ли ему раньше слышать эти звуки где-то в другом месте?

Шаги стихли.

— Вы там удобно устроились, отец?

— Заходите. Давайте приступим, — ответил Джон. Нервы уже были натянуты как струна. — Что вы хотите сказать мне?

— Я хочу исповедоваться, — произнес мужчина. Джон услышал, как тот вошел с противоположной стороны.

— Послушайте. Время позднее. Ближе к делу, хорошо?

Чем это пахнет? Странный, едкий запах…

— Мне все известно про вашу приятельницу, отец. Мне рассказал большой жирный сыщик. — Мужчина, очевидно, присел на корточки, потому что Джон, несмотря на слабое освещение, увидел в окошке тонкие бледные губы.

Запах паленого, наконец сообразил Джон.

— Что это значит?

— Это значит, вы в жопе, отец Джон. Я слышал музыку, а вы — нет.

— Музыку? — Этот парень в своем уме или нет? — Какую музыку?

— Вы меня прекрасно поняли, отец, — тихо рассмеялся мужчина. — Все вы, кобели, знаете эту тайну. Поэтому вы и бегаете за Деброй.

— Я хотел бы знать, кто вы… — Он оборвал фразу. Дебра, сказал мужчина. Не Дебби. Глаза его округлились.

— Она моя суженая, — продолжил мужчина.

Раздался металлический щелчок.

Порох, наконец сообразил Джон. Это запах пороха.

Он резко отодвинулся от окошка и инстинктивно вскинул правую руку, как бы заслоняя лицо ладонью, потому что вспомнил, что слышал такой же щелчок, когда стоял в кабинке туалета, и сейчас отчетливо понял, что это…

Раздался выстрел; в окошко полыхнуло пламя. Пуля прошила раскрытую ладонь и врезалась в стену. Брызнули щепки. Дикая боль пронзила его с головы до ног; он начал падать со скамьи, зажимая раненую руку. В этот момент раздался второй выстрел.

Эта пуля попала в горло, словно дыроколом проткнув гортань. Захрипев, он повалился на пол. Третья пуля прошла над головой и вонзилась в деревянную обшивку будки.

Трэвис заглянул в развороченное оконце и увидел, что этот ублюдок валяется на полу в луже крови. Кровь забрызгала и стены. Белый воротник ублюдка стал темно-красным. В шею попал, сообразил Трэвис. Через пару минут помрет от потери крови. Веки священника еще вздрагивали. Но Трэвис был уверен, что тот уже не жилец.

— Она моя суженая, — повторил он, убрал «кольт» в кобуру, выскочил из тесной будочки и бегом кинулся к двери на улицу, где под дождем его дожидался «шевроле» бедолаги Моби Дика.

Он завел мотор и направился к дому своей суженой.

Через пару минут отец Джон Ланкастер выкарабкался из исповедальни и упал на холодный мраморный пол, прижимая к груди кровоточащую ладонь. Другой рукой он пытался пережать запястье, чтобы уменьшить потерю крови. Лицо его было бледным как мел; кровь из раны в горле полностью залила воротник. Первой мыслью было позвать на помощь — хотя вряд ли бы его кто-нибудь мог услышать в такое время, — но из пробитой гортани вырвался только беспомощный хрип.

О Господи, подумал он. О Матерь Божия… Я должен встать.

Кровь. Кровь залила весь пол. Монсеньер будет… будет…

Сознание покинуло его, потом вернулось. Потом он опять на секунду впал в забытье и снова пришел в себя. Боль толчками билась в ладони и отдавала в плечо. Рука онемела, словно замороженная, а лицо при этом горело.

Она моя суженая, сказал этот маньяк.

Моя суженая.

— О Боже, — простонал Джон. Стон был похож на стон раненого животного. Надо встать… Надо встать… Встать немедленно…

Он смог приподняться на колени. Голова слегка прояснилась, но жуткая боль давила на мозги как наркотик. От запаха крови тошнило; ладонь продолжала кровоточить, хотя он и сжимал запястье что было сил.

Вставай! Вставай, черт тебя побери, вставай!

Этот маньяк охотится на Дебби… нет, на Дебру Рокс. Но Дебра и Дебби — одно лицо…

Джон встал, пошатываясь, и, стиснув зубы, двинулся к двери, ведущей в административное крыло здания. Телефон, крутилась в голове одна мысль. Я должен добраться до телефона. Первый кабинет оказался заперт. Второй тоже. Его собственный также оказался на замке, а ключи — в квартире. Он побрел дальше, оставляя за собой кровавую дорожку.

Оказавшись у себя, он долго не мог взять в руку телефонную трубку. Пальцы на слушались. Видимо, повреждены нервные окончания, подумал Джон. Взяв трубку в левую руку, он правым локтем надавил кнопку «Д». В трубке, щелкнуло, загудело и послышался женский голос:

— Диспетчер слушает!

Он хотел сказать «мне нужна полиция», но не смог выговорить. Его прошиб пот.

— Мне… нужно… — едва различимо прохрипел Джон.

— Говорите! — послышалось в трубке. — Алло!

— Мне… надо… — Но пробитая гортань отказывалась повиноваться, испуская нечленораздельные хрипы.

— Алло! Говорите! Алло!

Капли крови продолжали падать с пол из пробитой ладони Джон четко осознал, что если не сможет добраться до Дебби — ей конец.

Он посмотрел на велосипед, стоящий у двери. Диспетчер, не дождавшись ответа, повесила трубку.

Он должен это сделать. Раненый или нет — должен, несмотря ни на что. К тому времени, когда он доберется до полиции, она может быть изнасилована или… хуже, гораздо хуже. Человек, так пользующийся пистолетом, вряд ли удовлетворится изнасилованием. Придется Джону собрать остатки сил и попасть к Дебби, потому что время идет, и идет слишком быстро.

Из черных брюк, висящих на стуле, он вынул ремень и туго — как только мог — перетянул запястье, помогая левой руке зубами. Потом встряхнул головой, пытаясь прояснить сознание. Представив себе Дебби, которой с минуты на минуту грозит оказаться лицом к лицу с маньяком — с убийцей скорее всего, — он взгромоздился в седло и помчался по коридору по направлению к лестнице.

На полу за ним оставались капли крови.

Вальехо-стрит встретила его промозглой сыростью. Холодный воздух немного разогнал вялость, сковавшую ноги. Он что было сил налегал на педали. Правую ладонь болезненно дергало; сама рана представляла собой опухшее кровавое пятно, а вся остальная кисть была мертвенно-бледной. Он выехал на Бродвей и помчался в ночь.

Глава 24

Он бегом, без передышки, взлетел на четвертый этаж и позвонил в дверь квартиры номер шесть.

Дебби открыла глаза. Показалось или нет? Кажется, звонок в дверь. Она подождала некоторое время, соображая, не приснилось ли ей и не выдает ли она желаемое за действительное. Но звонок прозвенел вновь.

— Лаки, — прошептала она, спуская ноги с дивана.

Джон усердно давил на педали, но окружающий мир сопротивлялся его движению. Асфальт превратился в черную липкую смолу, блестящую в свете уличных фонарей; воздух стал плотным, густым. На резком повороте шины велосипеда не удержались на этой смоле, и он полетел прямо в кучу мусорных баков.

Дебби накинула свой белый халат, перешагнула через Единорога, который любил бродить по ночам, и направилась к двери, по пути включив свет. На кухонном столике лежал билет на самолет. Очень хорошо, что Лаки решил зайти, потому что им надо успеть о многом переговорить.

Она начала отпирать дверь, торопясь увидеть его лицо. Но в последнее мгновение остановила себя и посмотрела в дверной глазок.

За дверью стоял высокий коротко стриженный блондин в мокром от дождя плаще. Она рассматривал свои руки.

— В чем дело? — мгновенно осипшим голосом спросила она, увидев совсем не того, кого ожидала.

Парень поднял голову и улыбнулся, глядя в глазок. Она увидела странную татуировку у внешних уголков глаз.

Он поднялся и продолжил свой путь. Быстрее! — подгонял он себя. Ноги сводило судорогами. Забудь о боли. Быстрее, черт бы тебя побрал! В глазах время от времени темнело, но в данный момент он полностью себя контролировал и больше не собирался терять сознание. Но ехать еще далеко. Ухватив зубами ремень, он еще сильнее подтянул его и, налегая грудью на руль, помчался дальше, по направлению к Норт-Бич.

— Привет, — произнес Трэвис. Он чувствовал, как гулко заколотилось сердце. О, как же она прекрасна… И как достижима.

— Хочешь, чтобы я вызвала полицию? — настороженно спросила она, готовая в любой момент отпрыгнуть от двери.