Розовая мечта - Людмила Григорьевна Бояджиева

— Это персик. И очертания египетской пирамиды. Очень изысканно. — С полной серьезностью постановила Ассоль и обратилась ко мне. — Веди экскурсантов дальше, подружка. Не обращай внимания на злопыхателей. Ты ещё не знаешь, как далеко может завести человека зависть.

Мы прошли в кухню, соединенную со столовой в тридцатиметровую трапезную, которая мне действительно нравилась. Мореный дуб, медная кухонная утварь, ажурные деревянные ставни на окнах. Множество шкафчиков, комодиков со стеклянными витражными вставками, за которыми видна посуда. Царство современной техники, надежно спрятанное в упаковку грубоватого домашнего скарба эпохи «малых голландцев».

— Стоп. Я отсюда не уйду. — Анатолий Петрович, известный своим неукротимым гурманством, устремился к большому овальному столу, заставленному приготовленными для смены блюд салатницами, блюдами, соусницами. — Боже! Вижу лобстеров и креветок, балык и копченого угря… А запах!.. — Он мечтательно опустил веки — пятидесятилетний лысеющий пузанчик-карапуз, недавно брошенный длинноногой юной женой.

— Толик, у тебя ещё есть шанс жениться на аппетитной толстушке, то есть найти верную партнершу в своих кулинарных запросах. — Попытался оттащить друга от стола Сергей.

— Это муж на меня намекает. — Ринулась я, пытаясь закрыть амбразуру увести разговор в сторону от темы неудачных браков Толи с «фотомоделями» из породы бывших лимитчиц.

— Толстая обжора — это я. А сейчас прошу всех проследовать в гостиную. — Голосом экскурсовода прогнусавила я и переступив порог «храма прекрасного» — двадцатиметровой комнаты с огромным балконным окном, превращенным в полукруглую ротонду, остановилась. — Обращаю ваше внимание, друзья, что в гостиной обязателен ориентальный уголок. Там либо стоит экзотический столик из красного или розового дерева, либо висит египетский папирус. Здесь представлено розовое дерево с Сейшельских островов и элементы утвари древних цивилизаций, вставленные в специально подсвеченной витрине. Обратите внимание — это не железка со свалки, а часть ритуального кубка скифского племени.

А это не просто эстампы из салона на октябрьской площади. На черном фоне в золоченых рамках представлены пейзажи малой родины хозяев. Слева от дивана — московские переулки, арбатские дворы, давшие миру величайшего гуманиста Сергея Баташова. А справа — горные пейзажи Грузии. — Родина моего деда…

Мягкая мебель — экологического зеленоватого оттенка вовсе не производит впечатление массивной и мягко двигается на своих высоких ножках. — В качестве иллюстрации сказанного я развернула к себе изумительно изогнутое кресло и уселась в него, раздув веером двухслойную шифоновую юбку бледно-розового цвета.

— «Ремонт способствовал вам много к украшенью», Владислава. — Толик по всем правилам поцеловал мне руку. — От благодарной общественности и себя лично. Вы сегодня — роза!

— Петь, петь! Это уже «Евгений Онегин» — «Вы гоза, вы — гоза!» — прокартавил Сергей, — ладно, это будет фант тому, кто не сумеет справиться с лобстером. Пожалуй, пора к столу…

…Аська устремилась за мной на кухню, якобы с целью помочь перетащить на стол кое-что из абсолютно деревянного с виду холодильника.

— Ты, мать, размахнулась! В такой хате надо пять человек охраны держать. — Взгрустнула Ассоль. — Или наш Сержик сам отбиваться от мафии будет?

— Господи, Ась, кого же из серьезных людей эта мелочь интересует? Так, игрушки…

— Значит, тебе поиграть захотелось? С чего бы это? — Подозрительно посмотрела она. — Что-то ты, Баташова, не договариваешь, ох, вижу, темнишь!

Я подтолкнула Аську из кухни-столовой в гостиную, где уже собрались гости, шепнув в обтянутую алым гипюром спину:

— Потом. Потом все изложу. Кажется, уже созрела.

За столом все расслабились, забыв потрясение ремонтом.

— Слава Славе, она не отказалась от своих коронных блюд, — сказал Толя, накладывая на тарелочку крошечные слоеные пирожки. — А то я уже боялся, что в этих апартаментах нам предложат деликатесы в виде эскарго или петушиных гребней в красном вине. Хотя, в компании с Тутанхамоном пошли бы мумифицированные лягушки.

— Извините, что шокировала вас своими художественными изысками. Специально приглашала сегодня главную виновницу — премированного дизайнера по интерьеру, но Светлана в Риме, отбирает новую партию облицовочного мрамора для зимнего сада.

— Надеюсь, для своего? — мрачновато пошутил Сергей.

— Успокойся, у нас для этой роскоши жилплощади маловато. Да и у меня реформаторский пыл иссяк. Полное истощение фантазии. — Подмигнула я мужу и обратилась к своей бывшей сокурснице. — А что, Ал, твои пациенты на подобные проблемы не жалуются?

Алла замялась, — ей явно не хотелось рассекречиваться. Но и мне не терпелось перенести эпицентр шуточек и познавательной активности гостей на чужую голову. Алла уже восемь лет работала в службе «Телефон доверия», держась на собственном энтузиазме: ни больших денег, ни покоя, ни свободного времени, ни личной жизни у неё не было.

Алла как-то призналась мне, что если бы родилась мужчиной, то стала бы священнослужителем и произносила бы обалденные воскресные проповеди. Дух миссионерства, жертвенности, вдохновлял её деятельность в телефонной службе. Все это я и доложила тем гостям, кто был ещё не в курсе профессиональных забот миниатюрной брюнетки с бледным лицом монашки или школьной наставницы. Алла никогда не была замужем. Я неоднократно пыталась её с кем-нибудь познакомить, но все тщетно. Теперь за столом находился Анатолий Петрович Кравцун, недавно разведенный, на которого я и возлагала надежду, устраивая шоу для неразговорчивой, скромной Аллы.

— Так что расскажи нам, Аллочка, сколько психически неуравновешенных граждан РФ ты спасла от самоубийства? — пошла я с козыря, представляя подругу в наиболее интригующем свете.

— Психов мало, — опустила глаза Алла, отодвинув пустую тарелку. Она всегда ела быстро и неразборчиво. Вряд ли и сейчас заметила, что подкладывал ей из моих деликатесов Анатолий Петрович. — Существует мнение, что в нашу службу обращаются исключительно люди, психически ненормальные. Как ещё назовешь человека, у которого не нашлось ни единой близкой души, чтобы поделиться с ней бедами? Это ошибочное суждение. К сожалению, у каждого из нас бывают проблемы, которые мы ни в коем случае не можем раскрыть перед своими близкими. А вот перед чужим, совершенно посторонним человеком — пожалуйста! — Оседлав своего любимого конька, Алла преобразилась, превратившись в пылкую воительницу, готовую ринуться на помощь ближнему.

Анатолий Петрович развернул к ней стул и «освежил» в бокале соседки вино.

— Верно, удивительно верно, Аллочка! Это парадокс человеческой природы, заставляющий нас страдать от одиночества в шумном кругу людей! Он обвел сидящих за столом.

— Ну, ты, Анатолий, перебираешь! Тоже мне — утонченная натура, страдающая от непонимания и грубости толстокожих мещан! — Хмыкнула Аська, недолюбливавшая Кравцуна. — У людей ситуации и посложнее бывают, чем отсутствие духовной близости с полуграмотной куколкой, взятой на роль супруги человеком с университетским образованием.

— Да, к нам звонят в крайних случаях, когда, как говорится, проблемы «взяли за горло» и человек готов на себя руки наложить. Но ещё тянется к соломинке, хочет удержаться. Другое дело,