Четвертый кодекс - Павел Владимирович Виноградов

Профессор Макфол:

— Он работал и на русских?

Агент Джагельски:

— Нет. Думаю, он был частью группы магов, передавших нам первоначальную информацию. В своих целях, разумеется.

Профессор Макфол:

— Магов?.. Профессор Джагельски!..

Агент Джагельски (пожимая плечами):

— Я излагаю факты. Их интерпретация — ваше дело...

Сенатор Маккиннон:

— Продолжайте, агент.

Агент Джагельски:

— Дальше был длительный спокойный период. Мы были уверены, что миссис Дельгадо абсолютно не в курсе смысла «Письма Судного дня» — это подтверждал и доктор Дельгадо. Поэтому лишь наблюдали за ней, хотя после его смерти это стало проблематичным. Русские тоже не проявляли вокруг нее никакой активности. Все изменило открытие ею год назад захоронения вождя под пирамидой Кукулькана. Мы были уверены — и уверены до сих пор — что в текстах гробницы содержится важнейшая информация, владеет которой только миссис Дельгадо, в силу своей близости с Полиглотом. Отсюда и попытка ее захвата.

Сенатор Маккиннон:

— Некоторые обстоятельства, ставшие мне известными во время перерыва, заставляют пока прекратить допрос свидетеля. О времени следующего заседания члены комитета и приглашенные специалисты будут оповещены отдельно.

Агент Джагельски:

— Господин председатель, разрешите сделать заявление.

Сенатор Маккиннон (после паузы):

— Мы слушаем.

Агент Джагельски:

— Думаю, вы больше не услышите моих показаний.

Шум в зале.

— Я имею в виду, что буду не в состоянии их дать. Я уже шестой глава группы «Полиглот» со дня ее основания. Ни один из моих предшественников не прожил и месяца после ухода с этого поста. А после этого заседания и я вынужден буду уйти... Я давно смирился с таким исходом, поскольку много лет несу бремя опаснейшей информации и постоянно сталкиваюсь с фактами, наглядно подтверждающими, что наш мир, во-первых, далеко не единственный во вселенной, а во-вторых, мы не способны осознать его законы до конца. По моему глубокому убеждению, ваше расследование закончится ничем — как и все прочие подобные до него. Да, они были...

Беспокойство в зале.

— Но то, что до сих пор существуют Сенат США, который проводит такие расследования, и другие органы власти нашего государства, и сама наша страна — это доказательство того, что работа нашей группы приносит плоды. Поэтому дело «Полиглота» до сих пор открыто и группа продолжит работу. Спасибо за внимание.

Сенатор Маккиннон:

— Благодарю вас, профессор Джагельски. Заседание объявляю закрытым.

Газета Bard Free Press, издание Бард-колледж, Аннандейл-на-Гудзоне, штат Нью-Йорк, США. 7 января 2030 года

С глубоким прискорбием извещаем о трагической гибели одного из старейших преподавателей нашего колледжа профессора Калеба Дж. Джагельски. Возвращаясь из Нью-Йорка в Аннандейл после Рождественских каникул, он попал на своей машине в автокатастрофу. На скользкой дороге отказали тормоза, машина врезалась в дерево. Профессор погиб мгновенно.

Профессор Джагельски много лет возглавлял направление социологии и антропологии нашего колледжа и был одним из самых популярных лекторов, горячо любимым студентами. Сегодня с нами по всему миру скорбят его многочисленные ученики — выпускники нашего колледжа.

Нам всем будет крайне нелегко смириться с этой потерей, которая оставила зияющую пустоту в нашем учебном заведении.

Илона Линькова-Дельгадо. Россия. Москва. 7 января 2030 года

Илона осознала себя сидящей в кресле за рабочим столом в своем кабинете в институте. С противоположной стены на нее с портрета устремлял яростный взор ЕВК с кошкой на руках.

Она растерянно огляделась. Не было ни ведьмы, ни сарая, ни странного и страшного мира вокруг него. Все было привычно и прилично.

За исключением того, что она по-прежнему была совершенно голой.

«Господи, сколько я выпила-то!» — всполошилась Илона.

Так, спокойно, спокойно. Она была одна дома, был Новый год, она пила шампанское и коньяк. Не очень много. Потом приняла транквилизатор, легла... А потом был страшный, безумный, невероятный сон.

Все логично. Но как, черт возьми, она оказалась на работе?!

Илона посмотрела в полуприкрытое жалюзи окно. Там виднелась заснеженная крыша соседнего здания. И стоял белый день — насколько он возможен в зимней Москве.

За дверью в прихожей явно кто-то был. Наверное, секретарша.

«Господи Боже, неужели я пришла сюда в таком виде?! Да нет, быть того не может...»

Илона стала лихорадочно оглядываться вокруг в надежде, что увидит разбросанные по полу вещи. Ну да, коньяк с реланиумом — тот еще коктейль, могла и умом съехать на время, в беспамятстве припереться в институт и раздеться в кабинете.

Но одежды нигде не было.

Илона вскочила на ноги. Ее охватило головокружение и легкая тошнота, но все быстро прошло.

На ватных ногах она подошла к шкафчику, открыла его, извлекла комплект нижнего белья, который держала там на всякий случай, старые растоптанные рабочие туфли и серый халат, который надевала, когда была необходимость поработать с древними артефактами.

Не успела она одеться, как в двери завозились ключом, и она открылась. В кабинет вошла секретарша. Вернее, при виде начальницы она застыла в дверях, как каменная статуя.

— Ил... Илона Максимовна! — с трудом проговорила она, глядя на нее, как на привидение. — Как вы тут оказались?

По ее дикому взгляду Илона поняла, что в институте не видели, как она пришла. Уже хорошо. Теперь оставалось врать поубедительнее.

— Я рано утром пришла — у меня тут срочные дела. Заперлась и работала.

— Так сегодня же еще праздник, — недоумение из глаз секретарши не исчезало.

— Ну и что? — сделав строгое лицо, спросила Илона. — Ты и сама сегодня пришла, Софья. Тоже по работе соскучилась? Кстати, с Новым годом тебя.

— С Но... с Новым годом, Илона Максимовна. Я... Я пришла сюда за вашей фотографией...

— Фотографией? Зачем она тебе?

— Для п... поли-иции!

Софья вдруг бурно разрыдалась.

— Илона Максимовна, вы же пропали. Так с Нового года и пропали, из своей квартиры, никто вас не видел, — сквозь слезы рассказывала девушка. — Сперва не