Долг самурая - Фридрих Незнанский

— Ай да Александр Борисович! И как только ему в голову пришло?

Мила пожала острыми плечиками.

— Интуиция. Ты ведь сам говорил, что у него нюх, как у собаки.

— Вообще-то, я говорил «как у волка». Но против собаки я тоже не возражаю. Слышь, Мил, а у тебя в Японии кто-нибудь в оффлайне есть?

Мила на мгновение задумалась и тряхнула головой.

— В оффлайне никого не знаю, в онлайне — есть девчонка, там в одной фирме программером устроилась.

— Давай-ка мы ей напишем… Узнаем про него, про его семью. Как тебе такое предложение?

— Нормально, — одобрила Мила. — Если ты немного потеснишься, то я прямо сейчас этим и займусь.

— Давай! — кивнул Плетнев и отъехал на своем стуле от письменного стола, уступая место девушке-программеру.

22

Коридор учреждения и на этот раз был необычно пуст и гулок. Генерал Спиваков вышагивал по нему своей упругой, пружинистой походкой. Константин Дмитриевич Меркулов едва поспевал за бодрым стариканом.

— Ребята провернули огромную работу, — говорил Меркулов. — И, согласись, факты, которые они нарыли, заслуживают внимания.

Спиваков поморщился.

— Костя, не гони волну. Ну, нашли твои ребята спортзал, который зарегистрировал во Владивостоке какой-то японский эмигрант. Ну и что?

Меркулов грозно сдвинул брови.

— Не какой-то. Тот самый. Юкио Бака, по документам.

Генерал нетерпеливо качнул головой.

— По имеющимся у нас документам, Юкио Бака не имеет никакого отношения к Томоаки Икэда, — отчеканил он. — Если японцы не хотят предоставлять информацию, нам ее никак не получить.

— Можно же запросить архив, — не унимался Меркулов. — Уж в вашем ведомстве точно есть вся японская пресса прошлого века.

На это генералу не нашлось что возразить.

— Вряд ли случайно этому не родственнику вздумалось эмигрировать в Россию через сутки после убийства, — продолжал настаивать Константин Дмитриевич. — Кстати, вы проверяли все рейсы из Москвы во Владивосток?

Генерал резко остановился и повернулся к Меркулову.

— Костя, — холодно сказал он, буравя Меркулова глубоко посаженными угрюмыми глазами. — Это очень интересная версия. Твои ребята — молодцы. Но посылать свою лучшую опергруппу черт-те куда, во Владивосток, чтоб проверить, что все японцы на одно лицо — я не буду! Меркулов спокойно встретил взгляд Спивакова и столь же спокойно ответил:

— В таком случае я могу попросить твоей помощи узнать, каким образом официально Юкио Бака появился во Владивостоке? И были ли пассажиры японской внешности на рейсах во Владивосток.

Генерал пожевал губы, вздохнул и кивнул.

— Хорошо. Но только потому, что уважаю твои заслуги и способности твоего Турецкого.

— Турецкий, к сожалению, уже не мой, — сказал на это Константин Дмитриевич. — Но если я найду доказательства?..

— Наше ведомство всегда оказывается первым в нужную минуту, — перебил его генерал Спиваков. — И даже не думай возражать. Ладно, Костя, мне пора. Я и так с тобой задержался. Извини.

Он пожал руку Меркулову, повернулся и, мгновение спустя, скрылся за одной из многочисленных дверей.

23

В квартире Турецких было пусто в этот час. В тишине квартиры раздался тихий щелчок дверного замка. Кто-то поворачивал ключ в замочной скважине аккуратно и медленно. Вслед за тем столь же тихо скрипнула дверь.

Наконец, дверь открылась, и в полутемную прихожую вошел неприметного вида молодой человек в темной куртке и в темной шапке-бойцовке, надвинутой на глаза. На руках у молодого человека были шерстяные перчатки.

Закрыв и заперев дверь в квартиру изнутри, он быстро и бесшумно прошел на кухню. Здесь он огляделся и потянулся к верхней полке, туда, где ровными рядами стояли зеленые жестяные банки. Молодой человек принялся по очереди снимать их. В каждую банку он сперва заглядывал, а затем высыпал ее содержимое на пол и осматривал это «содержимое» самым тщательным образом.

С дробным стуком посыпался на пол горох, белым облаком разлетелась мука. Молодой человек отскочил от мучного облака в сторону, чтобы не испачкать одежду.

— Черт, — тихо воскликнул он.

Когда мучная пыль улеглась, молодой человек продолжил работу. Действовал он также быстро и умело.

В конце концов все банки с верхней полки были сняты и перевернуты вверх дном. Молодой человек перевел дух и оглядел кухню — все столы, полки, все поверхности. Взгляд его скользнул по красным, желтым и коричневым банкам и горшочкам, — жестяным, стеклянным и керамическим. Зеленой банки среди них не было.

Взгляд молодого человека упал на гору грязной посуды в раковине. Возле нее, на столике, лежала на боку зеленая жестяная банка. Она была пуста. Лишь несколько кукурузных хлопьев прилипли ко дну.

Молодой человек взял зеленую банку двумя пальцами и осмотрел со всех сторон. Пусто. Он досадливо крякнул и швырнул банку на пол.

По-прежнему недовольно чертыхаясь, молодой человек достал из кармана мобильный телефон, набрал номер и приложил трубку к уху.

— Алло, это я… — тихо сказал он в трубку. — Я все обыскал, но ничего не нашел… Нет, осматривал тщательно… Точно, пусто… Хорошо.

Молодой человек убрал телефон в карман, еще раз осмотрел кухню — на этот раз даже тщательнее, чем прежде, затем быстро вышел в коридор. Было слышно, как он с прежней осторожностью распахнул входную дверь, вышел и мягко защелкнул ее за собой.

Час спустя дверь квартиры Турецких снова открылась. Но на этот раз открывший ее человек нисколько не таился. Он буквально ввалился в полутемную прихожую, споткнулся о какой-то ботинок и громко чертыхнулся.

Включив свет, он разулся, скинул куртку и сразу прошел на кухню. Однако на кухне его ждал неприятный сюрприз. Всюду — на столе, на полу, в раковине — валялись пустые банки из-под круп и специй. Содержимое банок было рассыпано на полу толстым, беспорядочным, разноцветным слоем, подобно бесформенному, дичайшей расцветки ковру.

Александр Борисович Турецкий недоуменно осмотрел разбросанные банки, скользнул взглядом по пустым верхним полкам. Выругавшись, он выхватил из кармана пистолет и обошел квартиру, в надежде на то, что злоумышленник все еще где-нибудь прячется. Но квартира была пуста.

Вернувшись на кухню, Александр Борисович спрятал пистолет и стал методично, как часом раньше незнакомец, осматривать пустые банки. Однако никаких результатов этот осмотр не дал. Утомившись возиться с банками, Турецкий отправился из разгромленной кухни в гостиную. Там он уселся на диван и крепко задумался. Рука привычно потянулась к миске, наполненной кукурузными хлопьями, стоящей на журнальном столике.

Под хруст хлопьев думалось лучше. Да и голод нужно было как-то утолить. Взяв очередную пригоршню хлопьев, Александр Борисович вдруг вышел из задумчивости и рассеянно посмотрел на маленький предмет, который сжимали его пальцы. Это был сложенный в несколько раз бумажный серый конвертик.

Александр Борисович несколько секунд разглядывал конвертик, и с каждой секундой лицо его все больше и больше светлело. Наконец он осторожно, стараясь не задеть содержимого, развернул конвертик и так же аккуратно извлек из него крошечный предмет, похожий на микрочип.

Турецкий смотрел на вещицу, замерев. Затем аккуратно положил ее на журнальный столик и достал из кармана мобильный телефон. Клацнув по нужной фамилии в справочнике, Александр Борисович прижал трубку к уху.

— Антон… Да, я только вошел… Что? И у вас новости?.. Антон, приезжай быстро. И Милу возьми… Да, очень важно… Нет, Ваську оставьте. Ничего, переживет. Нет, рассказывать не буду. Тут смотреть надо… Все, жду.

Турецкий убрал телефон и уставился на микрочип.

— Ну, здравствуй, — тихо и насмешливо проговорил он. — Значит, это ты виновник всех наших бед?

24

Письменный стол Александра Борисовича Турецкого был таким большим, что за ним с легкостью уместились и сам Турецкий, и его гости — Антон с Милой.

Работая, Антон что-то тихо насвистывал себе под нос. Мила прислушалась и поняла, что это «Турецкий марш» Моцарта. Она насмешливо посмотрела на Александра Борисовича — заметил ли? Но Турецкому, похоже, было наплевать на музыкальные пристрастия Антона.

Внимание его, так же, как внимание Антона, было сосредоточено на небольшом электронном приборчике, соединенном с Милиным ноутбуком посредством специального кабеля.

В свете настольной лампы их лица были похожи на лица двух алхимиков — с той лишь разницей, что в данном случае заправлял всем тот, кто помоложе, а более зрелый с интересом слушал.

Аккуратно, держа микрочип двумя пальцами через салфетку, Турецкий установил его в электронный прибор. На мониторе ноутбука возникло окно: «Внимание! Идет передача данных!»