Там, за рекой - Вячеслав Пальман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр Сергеевич добрался до кордона, и менее чем через полчаса уголовному розыску стало ясно, что смотритель напал на след преступника, которого ищут вот уже несколько недель.
Александра Сергеевича попросили обождать в посёлке, пока приедет наряд милиции. Вот тогда он и зашёл к Молчановым на чаек, то есть до приезда Тани с приятелем и до бегства Архыза.
Вскоре понаехали из города вооружённые люди. Снова выспросили насчёт оленя и, как сказал Сергеич, «шибко посумневались, как это я голой рукой оленя добыл». Доказал он, в общем, — ведь зоолог тоже кое-что знал про меченого Хобика и подтвердил: да, бегает такой в горах, Молчанов даже кормил его с рук. И про пещеру рассказал, где находится; по-видимому, большая пещера со многими входами-выходами, раз олени пользуются ею.
— Ну и все. — Александр Сергеевич стал сворачивать самокрутку. — Только вот насчёт приказа я под конец оставил, потому как, скажи вам об этом сначала, вы заторопитесь и слушать старика всякая охота пропадёт.
Сергеич снял шапку, вынул из подкладки конверт и передал старшому. Тот прочёл про себя, отдал Саше. От Саши — к остальным двум.
— Понятно, — сказал старшой. — Значит, так: сейчас собираемся, на вечерней заре сходим к ловушке, если что будет — возьмём, закроем её от греха, а завтра чем свет в путь-дорогу.
— А если я вперёд пойду, с собакой? — спросил Саша.
— Не велено, — быстро сказал смотритель приюта. — Не велено тебя одного пущать — и точка.
Больше не заводили о том разговора. Любому человеку встреча с беглым преступником удовольствия не принесёт, а уж Молчанову такая встреча просто ни к чему.
Саша спросил:
— Где та пещера, в которой Хобик?
— Да рядом же… Никто не знал. Если взять левей от тропы на юг, там стенка, ну, она, само собой, дальше поспокойней делается, версты не будет, тут и смотри плоский камень, а над ним кусты.
— Хобик ночевал в пещере?
— Убей меня, Александр, но они пришли с другого конца! Я бы след увидел. А то — чисто. И вдруг из темноты прямо на меня. Видать, скрывались от охотника, залезли в лаз. А вышли с другого конца. Ты уж займись, походи в том лабиринте.
Он посмотрел на часы и стал собираться.
— Кто знает, цела ли тропа на Прохладный? — спросил всех сразу, упреждая лишние расспросы.
Выяснилось, что осенью ещё была, даже мостики сохранились, но посоветовали осторожней с мостиками, давно их никто не поправлял.
— Вы там долго пробудете? — Саше очень не хотелось расставаться с Сергеичем.
— Как начальство моё прикажет. Если нового человека пришлют, само собой, сразу вернусь на Эштенский приют. Ты заглядывай, Саша. И того… веселей смотри.
Сергеич засунул топор за пояс, набросил рюкзак, всем руку подал, Архызу ласковое слово сказал и пошёл от балагана на пригорок, потом вниз, к урочищу Джемарука, и скрылся там в зазеленевшем березняке.
У ловцов начались сборы.
Шесть клеток с турами разделили попарно, примерили к вьюкам. Уложили вещички. Вышло не только на всех лошадей, но и каждому добрый тючок.
На вечерней заре туры не показывались. Хлопцы не грустили, напротив, облегчённо вздохнули. Ладно, и шести довольно.
Ловцы поднялись ещё по серому рассвету, чуть только звезды на востоке затухать начали. Привели коней, стали ладить вьюки. Наскоро поели, закрыли балаган и потянулись по тропе. Архыз шёл на поводке. Ни побегать, ни поискать своих.
И никто из лесников даже думать не мог, что все они под контролем, что один человек внимательно следит за группой ловцов.
Он устроился ещё с вечера на скалистой высотке километрах в двух от балагана и все видел: как ушёл Александр Сергеевич, как ходили к ловушке и как, наконец, покинули обжитое место. Довольная улыбка появилась на исхудавшем лице Козинского.
Когда лесники и лошади скрылись за травяными холмами Абаго, он направился к балагану, полежал немного на покинутых нарах, приготовил дров, а потом налегке пошёл к ловушке. Настроил её и вернулся.
Теперь сюда люди не скоро заявятся. Стрелять он не будет. Ловушка доставит ему пищу. Все отлично.
Глава десятая
ДОЛИНА РЕЧНОГО КРЕСТА
1Из куцего подростка к началу лета Лобик превратился в порядочного медведя. Но выглядел несколько худоватым. Это и понятно: какая такая пища зимой и весной. Ни ягод, ни орехов, так, корешки, личинки, трава да изредка мелкая пожива вроде браконьерского рюкзака или хлебных сухарей. Бока у него запали. Охотиться за более слабыми животными он не умел и не мог. В этом было повинно его воспитание.
Примерно к тому же времени окончательно определились границы его владений. Лобик не раз обходил склоны гор между двумя речками и нигде не встретил следов другого медведя. А чтобы ни у кого не оставалось сомнения, чьи здесь угодья, он много раз, испытывая при этом скорее потребность почесать живот, чем сделать отметину, все же вытягивался во весь рост около какого-нибудь заметного граба или бука, даже на цыпочки становился, и, пока чесал брюхо, цепкими когтями своими делал глубокие царапины на коре — по четыре, пять шрамов с каждой стороны дерева. Они приходились на уровне среднего человеческого роста. Отходя в сторону, Лобик не без уважения к себе оглядывал эти царапины.
Так он предупреждал пришельцев, что здесь не бесхозные леса, а его, Лобика, охотничьи угодья.
Правда, медвежьи отметины мало кому попадались на глаза, но однажды их увидел зоолог Котенко и сделал приятную для себя запись; до сих пор в этих местах медведь не встречался. С новосельем вас, Топтыгин!
Когда у Скалистого люди прочёсывали леса в надежде отыскать Козинского, Лобик забеспокоился. Он ощущал не страх, а неудобство, какое бывает, если попадёшь после привычного одиночества в большое общежитие. Раздосадованный вторжением, Лобик долго колесил с увала на увал и в конце концов снова заявился на то памятное место, где попробовал вкусное мясо и ужасную жидкость.
Тут были новости: разбитая банка и отчётливый запах Архыза.
Лобик изучил осколки, покатал уцелевшие банки, но так и не догадался их открыть. Пробовал лапой, пробовал на зуб. Твёрдо и скользко. Неудачно. Можно бы и бросить бесполезное занятие, но уходить ему тоже не хотелось. Он провёл среди банок ночь и ещё почти день — тот самый день, когда с пастбища Абаго пошёл вниз караван лошадей с турами.
Стояли последние дни июня, золотое время самых долгих дней и очень коротких ночей. На лугах трава вымахала выше колен, и от ярких цветов рябило в глазах.
Когда вьючные лошади лесников миновали луга и начали спуск через лес на границе заповедника, Саша сжалился над Архызом и спустил его. Здесь уже не запретная зона.