Сирийский эшафот - Александр Тамоников

Большое селение Таиф уже виднелось вдали — в дымке за грядой относительно невысоких гор просматривались ровные линии улиц, прямоугольники жилых кварталов и торчащий тонкой пикой минарет. По прямой до селения оставалось не более тридцати километров.

Внезапно экипаж транспортного «Ми-17» заметил оранжевый дым, шедший с одной из горных вершин. И в этот же миг рация на груди Андреева, сидевшего в грузовой кабине, издала призывной писк.

Капитан удивленно поглядел на крохотную лампочку, мигавшую красным светом у основания короткого обрубка антенны. Радиус действия индивидуальных связных станций не превышал двух километров, да и то в чистом поле — без помех и препятствий.

«Кто бы это мог быть, — подумал он, все-таки доставая рацию из кармашка. — Грид с Суровым сидят рядом. Сирийские спецназовцы, радиостанции которых настроены на нашу частоту, тоже на виду — ни у кого из них раций в руках нет…»

Внутри «вертушки» было довольно шумно, поэтому динамик он поднес к самому уху.

— «Вертушки», я — «Колибри». «Вертушки», ответьте «Колибри»! — настойчиво звал знакомый мужской голос.

— «Колибри»?! — выпалил Павел. И, сам того не заметив, перешел на открытый текст: — Мишка, ты?!

— Я, «Юнкер»! Я, черт возьми!!

— Ты где?

— Я почти под вами — у вершины горы.

— Какого хрена ты там делаешь?! Тебя все потеряли!

— Потом расскажу, Паша. Сижу на небольшом уступе скалы. У меня один «трехсотый», почти не осталось боеприпасов, и только эта маленькая радиостанция. А внизу «духи» — нам ни спуститься, ни высунуться. Наверх тоже выбраться не смогу. Одна надежда на вас!

— Мы над тобой?

— Да! «Ми-17» уже пролетел. Вижу пару «Ми-24».

— Оставайся на связи! — рявкнул Андреев и рванул в кабину пилотов. Распахнув дверцу, крикнул: — Парни, где-то под нами подполковник Суслов с раненым сирийцем.

— Так вот кто дымил сигнальной шашкой! — воскликнул командир экипажа. — Что ж за день-то сегодня?!

— Надо бы ему помочь — он докладывает, что снизу их обложили «духи».

— Сейчас что-нибудь придумаем…

Пилот тут же связался с экипажами сопровождавших вертолетов и разъяснил ситуацию.

— Поняли тебя, — прогудел один из командиров «Ми-24». — Ты отойди подальше, раз там «духи». Мы отработаем, тогда посмотришь, где примоститься.

— Выполняю…

— «Колибри», ответь «Юнкеру», — позвал капитан, вернувшись в грузовую кабину.

— Да, «Юнкер», «Колибри» на связи.

— Наш борт сейчас отойдет, и связь на некоторое время пропадет. После того как по «духам» отработают «полосатые», мы вернемся за вами. Как понял?

— Понял тебя, «Юнкер».

— Только будь все время на связи!

— Добро! Ждем…

Упав на откидной стульчик, Павел заметил вопросительные взгляды товарищей.

— Суслов нашелся, — радостно выдохнул он.

— Живой?!

— Живой. И здоровый…

«Ми-17» резко ушел в сторону и, отлетев на пяток километров, встал в круг. А пара «Ми-24» принялась отрабатывать по распадку неуправляемыми ракетами. Пушечных снарядов у них уже не осталось, зато в висящих на пилонах блоках еще были НУРы.

Работать пришлось аккуратно, чтобы, не дай бог, не задеть и не обвалить уступ, на котором зависли Суслов с сирийцем.

Сделав два захода, они расправились с небольшим отрядом боевиков — большую часть уничтожили, остальных заставили отступить далеко в «зеленку».

— «Четыреста первый» — «Триста двадцатому», — позвал ведущий пары «полосатых».

— На связи.

— Работу закончили, внизу чисто — можешь подходить.

— «Четыреста первый» понял…

Транспортный вертолет вернулся к горе, с которой недавно вился оранжевый дымок сигнального патрона, и, снизившись, прошел на небольшой скорости над крутым склоном для подбора места посадки.

Внизу было сплошное нагромождение скал и булыжников всех размеров. Пригодной для посадки площадки никто из экипажа отыскать не сумел. Да и людей заметить не удалось.

Обернувшись, бортовой техник спросил Андреева:

— Связь с ними есть?

— Сейчас, — кивнул тот и, нажав на клавишу «Передача», позвал: — «Колибри», ответь «Юнкеру».

— «Юнкер», «Колибри» отвечает.

— Есть связь! — крикнул капитан.

— Попроси запалить еще одну шашку!

— «Колибри», сигнальные шашки еще имеются?

— Да, последняя.

— Запаливай.

— Минуту…

В ожидании дыма «вертушка» снова встала в круг.

Вскоре на одном из отвесных склонов горы появилось разраставшееся оранжевое пятно — заработал сигнальный патрон.

— Есть контакт! — радостно доложил «бортач».

Заметив людей на небольшом горизонтальном уступе, экипаж определил примерное место посадки и, снизившись до пятидесяти метров, приступил к подбору площадки…

Пара «Ми-24» осталась на высоте ста пятидесяти метров и барражировала, высматривая противника. «Ми-17», аккуратно снижаясь, «протиснулся» между двух невысоких холмов.

Суслов с раненым сирийцем обосновался метрах в тридцати ниже вершины — на крохотной «террасе» площадью не более двадцати квадратных метров. С одной стороны уступ ограничивался почти отвесной скалой, с другой — крутым склоном, по которому их и пытались достать «духи».

Размеры площадки были настолько малы, что на самый край пилот мог поставить только одно колесо, да и то рискуя зацепить лопастями отвесную скалу, что было чревато катастрофой.

В какой-то момент опытный бортовой техник даже усомнился в успехе спасательной операции, предложив:

— Командир, может, дойдем до Таифа, высадим людей и вернемся налегке?

— Топливо, — коротко кивнул тот на приборную доску. — В Таифе заправиться негде. А пока будем мотаться туда-сюда — израсходуем керосин и не дотянем до базы. Тем более, у «полосатых» с топливом еще хуже…

Летчиком он был опытным, налетал в эскадрилье больше всех; самые ответственные задания командование поручало именно ему, поэтому никто из экипажа спорить не стал. К тому же все решения в воздухе принимал именно командир экипажа.

Вертолет осторожно подбирался к уступу. Благо керосина в топливных баках действительно оставалось немного, и мощности двигателей хватало для того, чтобы держать почти зависшую машину на относительно большой высоте. Хотя поначалу сомнения были, ведь в грузовой кабине двенадцать человек, половина из которых с оружием и боеприпасами.

«Терраса» была уже рядом, и вертолет медленно подошел к ней левым бортом.

Внезапно порыв ветра начал раскачивать машину. Она «клевала» носом и резко просаживалась вниз. Нисходящий поток, двигающийся вдоль склона, увлек ее за собой, но летчик успел среагировать. Подхватив ее плавным движением ручки «шаг-газ», отвел вертолет в сторону, выровнял и приступил ко второй попытке…

Техник сидел в грузовой кабине — возле сдвинутой назад двери. Провод от его шлемофона тянулся в пилотскую кабину. Глядя на «террасу», он диктовал командиру оставшиеся метры до ее края.

Лопасти бешено перемалывали воздух, все были напряжены до предела — и члены экипажа, и пассажиры, и Суслов с сирийцем. Эти двое сидели на корточках, прижавшись к скале. Оба держались за камни и отворачивались от сильнейшего воздушного потока, норовящего смахнуть их со спасительной площадки.

Вертолет медленно и неохотно двигался в сторону скалы…

Все. Левый борт практически над краем. Осталось немного развернуть корпус «вертушки» и поставить на твердое основание левое колесо основного шасси.

Сама «терраса» ровная, а край с острыми выступами, похожими на зубы нижней челюсти исполинской акулы. Задев самый высокий выступ, колесо все-таки преодолело его и коснулось горизонтальной скалы.

Готово!

Лопасти со свистом пролетели у самой скалы. Между законцовками и камнями было не больше полуметра. Малейший порыв ветра и… разбив лопасти, полетит «вертушка» кубарем в пропасть вместе со всеми пассажирами. Глубина под брюхом приличная — метров двести. Пока докувыркается, «целуясь» с выступающими скалами, — ничего и никого не останется. Ни вертолета, ни людей. Одни фамилии на граните.

Впрочем, сейчас лучше об этом не думать.

Бортовой техник призывно замахал рукой — торопил. Суслов подхватил оружие и помог идти сирийцу. Тот прихрамывал и держался за бок.

Пригнув головы, оба быстро зашагали к вертолету.

Техник помог забраться внутрь сирийцу, Суслова втащил за руку Андреев.

Загрузка закончилась. Трап подняли, дверь закрыли, и техник уселся на штатное место.

Сирийцы обнимали раненого товарища, спецназовцы тискали в объятиях довольного спасением Суслова.

Пора было отваливать от скалы.

Командир «Ми-17» плавно потянул «шаг-газ», но мощности не хватило. Все-таки на борту находился приличный груз, и только что он увеличился почти на двести килограммов.