Безумный магазинчик - Волкова Ирина Борисовна

– Откуда вы это знаете? – быстро спросил Иван Евсеевич.

– Что я знаю?

– То, что Пасюк с десяти шагов точно попадал топором в цель.

– Я… Я… – замялась Марина Александровна.

– Да не мямлите вы!

– Я была знакома с Пасюком.

Кровь отхлынула от лица Марины.

«А ведь ты не такая уж и Нержавеющая, – ухмыльнулся про себя полковник, зафиксировав очередную перемену оттенка. – Мужененавистница Червячук и Пасюк. Вот это номер! Она же из-за него с ума сходит, это даже ежу понятно. Сама не поймет, то ли трахнуть его хочет, то ли убить, а скорее и то и другое одновременно. Поверить не могу!»

– Близко знакомы?

– В каком смысле?

– В этом самом, – безжалостно ухмыльнулся Иван Евсеевич. – Хотелось бы знать, насколько близко. Вы спали с ним?

– Товарищ полковник!

Губы Марины Александровны задрожали.

– Я уже сто лет товарищ полковник. Так вы спали с Богданом Пасюком или нет?

– Вы… вы…

Резко развернувшись, Червячук выбежала из кабинета.

– Интересно, что еще за предсказание она нашла в генеральском компьютере? – пробормотал себе под нос полковник Обрыдлов.

Богдан Пасюк задумчиво посмотрел на картину «Иван Грозный делает контрольный выстрел».

– Тебе не хватает только скульптурной группы «Геракл разрывает пасть писающему мальчику», – заметил он.

– А что, неплохая идея, – ухмыльнулся Психоз. – Есть у нас один спортсмен, так ваяет, что дрожь пробирает. Закажу ему мраморную скульптуру. Так как же тебя угораздило ментам подставиться?

– От сумы да от тюрьмы не зарекайся, – пожал плечами Богдан.

– Ну, из тюрьмы, допустим, я тебя вытащил.

– Я этого не забуду.

– Конечно, не забудешь. Слышал уже об убийстве Красномырдикова?

Пасюк кивнул.

– Не вовремя. Очень не вовремя. Мы не можем сорвать сроки поставок, – покачал головой синяевский авторитет.

– Я все улажу. У меня есть выход на каналы генерала.

– Это хорошо. А что ты думаешь по поводу убийства?

– Нестандартное выполнение.

– Это уж точно. Я вот думаю, было ли это ударом по генералу или по нашей группировке?

– Обух? – Богдан, как всегда, схватывал все налету.

Ефим Обухоев, глава Боровской преступной группировки, в последнее время наезжал на синяевцев, пытаясь потеснить их с рынка сбыта оружия. Подкатывал он со своими предложениями и к Красномырдикову, но генерал крепко сидел на крючке у Психоза, поэтому вежливо послал Обуха куда подальше.

– Это не боровцы, – покачал головой синяевский авторитет.

– Кто же тогда?

– Если скажу, ты подумаешь, что я свихнулся.

– На то ты и Психоз, – усмехнулся Пасюк.

– «Ангбинхоай».

– Ты свихнулся.

– Вот видишь: я предупреждал.

– Но это – почти миф. Ходят слухи, что «Анбинхоай» проникла в Россию, но, насколько мне известно, достойной доверия информации об этой организации пока нет ни у ментов, ни у российской мафии, ни у федералов. Китайцы вообще не любят светиться. Они занимаются своими делами, стараясь сводить к минимуму контакты с представителями белой расы. Да, они торгуют оружием, но у них свои каналы сбыта. Они ведут некоторые дела с русскими, но все законспирировано до такой степени, что вообще непонятно, кто и с кем имеет дело.

Красномырдиков китайцам не мешал. Сомнительно, чтобы он имел с ними какие-то дела. К тому же, если покопаться, можно будет без труда найти пару десятков человек, имеющих желание и возможность прикончить генерала. Так при чем тут китайские Триады?

– Ты еще не все знаешь. Генерала убили, метнув в него топор. Около магазина, рядом с которым был убит генерал, сторож обнаружил дохлую кошку с разрубленным пополам черепом. Он выбросил кошку в помойку, так что менты ее не нашли. Я видел ее труп. Похоже на ритуальное убийство – как раз в стиле косоглазых. На кошке мы нашли длинный черный волос, каштановый у корня. Метать топор китайцы умеют – боевики Триад владеют всеми видами холодного оружия. Не исключено, что китаезы придумали, как выманить Красномырдикова из дома к памятнику Зое с кислотой, и там прикончили его, а заодно и кошку. Русский киллер никогда в жизни не воспользовался бы топором, обычный человек так точно метнуть топор с большого расстояния просто неспособен, – а расстояние было большим, потому что генерал, почти наверняка, не видел убийцу.

– Если волос у корня был каштановым, это означает, что он покрашен, то есть это не мог быть волос китайца, – возразил Богдан. – Нестыковочка получается.

– Наоборот, все совершенно логично. Член «Ангбинхоай» никогда не оставил бы свой волос на месте преступления. Его специально подбросили, чтобы направить ментов по ложному следу.

– Может, ты и прав. – Пасюк решил не вступать в спор. – Объясни мне только одно: на хрена козе баян. Если китаезам приспичило убрать генерала, зачем потребовалось устраивать весь этот цирк с ритуальным убийством кошки, с крашеным волосом?

– Китайцы, – пожал плечами Психоз. – Маленькие желтенькие человечки с манией величия и сдвинутыми набекрень мозгами. Они и не на такое способны.

– Я все-таки склоняюсь к версии о маньяке. Генерал подвернулся под руку чисто случайно.

– Может, это был и маньяк, – кивнул синяевский авторитет. – Тем не менее китайская версия мне кажется интересной. Я хочу, чтобы ты ее проверил.

– Я? Почему я?

– А что мне, своих братков на это дело посылать, чтобы они пальцами «козу» китайцам показали? Они же дубоголовые, как менты, а тут дипломатия нужна. Восток – дело тонкое. Надо разнюхать обстановку, не привлекая к себе внимания. Если китайцы замочили Красномырдикова, не исключено, что на этом они не остановятся. В этом случае нужно будет выяснить, в чем заключается их интерес и принять соответствующие меры. Если же Триады не причастны к убийству, следует выяснить это, не вызывая подозрений у косоглазых.

– Хорошо, я попробую поработать в этом направлении, – вздохнул Богдан.

– Знаешь. – Психоз бросил задумчивый взгляд на «Ивана Грозного, делающего контрольный выстрел». – Я уже подумываю том, чтобы заказать себе картину «Чеченцы пишут письмо китайским Триадам».

– Я тоже люблю искусство, – усмехнулся Пасюк.

– Хреново, – сказал Колюня, задумчиво созерцая лежащий в коробке замороженный трупик Лолиты. – Очень хреново.

– Действительно. Бедное животное, – сочувственно вздохнул Денис и отхлебнул пива.

– Да я не о том, – поморщился опер. – Хреново, что мы вчера в помойку не заглянули. Как теперь эту улику оформлять, непонятно. И волос тоже. А вдруг это вы с Глебом его подкинули, чтобы направить следствие по ложному пути?

– Зачем? – удивился Зыков. – Я не меньше вашего хочу это убийство раскрыть.

– Мало ли зачем, – пожал плечами Чупрун. – Может вы сами генерала замочили, а теперь заметаете следы.

– Глупости, – возразил Денис. – Я вообще здесь только после смерти Красномырдикова появился, а работникам магазина чего ради генерала убивать? Насколько я понял, генерал работал на синяевскую группировку.

– По пьяни, – объяснил опер. – Знаешь анекдот про Илью Муромца? Приходит Илья в лес, а там деревья повыдерганы, у Змея Горыныча крылья переломаны, избушка Бабы Яги по бревнышку рассыпана, сама Баба Яга грустно так на пеньке сидит с подбитым глазом.

Илья Муромец спрашивает ее: «Кто ж, бабуля, здесь такое безобразие учинил, вас с Горынычем изобидел?», а Баба Яга вздыхает и говорит: «Какой же ты, Илюша, добрый, когда трезвый!»

– Вряд ли, – возразил Зыков. – По пьяни так топор не бросишь. Тут твердая рука нужна.

– Как раз по пьяни и бросишь. Пьяные еще не такие чудеса творят. Везет им, заразам.

– Так как насчет кошки? – спросил Денис. – Проведете экспертизу?

– Проведем, обязательно проведем, только надо придумать, как теперь эту чертову улику оформить.

– А вы обратили внимание на камеры слежения у особняков новых русских? Убийца ведь мог попасть в поле зрения камеры, и тогда его изображение есть на видеокассете.