Попаданец и Огонек: Иные в академии - Нина Море
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фреир отступает, растерянно оглядываясь по сторонам, он наконец увидел, что из зеркал-артефактов вышли многочисленные законники, окружающие всех, кто присягнул ему.
— Ты был прав на своем тайном собрании, Фреир… Начнется новый этап правления! — Аарон дает нам знак, и…
И… мы начинаем.
Хватаю свою растерянную жертву, сковывая магическим лассо и утаскиваю в зеркало. На другом канале предателей принимают мои коллеги, а я снова возвращаюсь в бальный зал, ныряя через зеркало.
— Наступает новая эра, где Иные будут верными подданными короля, дающие магическую клятву верности и сохраняющие полный резерв магии… — возвращаюсь, слыша такие обнадеживающие слова короля Аарона.
Все происходило быстро… в считанные минуты… Присутствующие в зале частично впадают в панику. Присягнувшие Фреиру были утянуты нами, через зеркала. Как и гости, которых спешно уводили через зеркала-путешественников. Но часть законников Варлайта осталась, они медленно приближаются к Фреиру.
Но что-то мне подсказывает, что легко он не сдастся. Наблюдаю за ним и своими коллегами, что окружают его, готовый в любую секунду снести его пламенем, понимая, что с таким сильным магом будет очень нелегко.
Встречаюсь взглядом с Эйденом, который кивает мне и, после, бежит к своей Истинной.
— Нет, отец! — раздается голос Сэма — сына Фреира. — «Драконий оборот», — тихо произносит следом.
— Предатель! — процедил тот сквозь зубы своему сыну, и в следующее мгновение, растерянный прежде Фреир отбил мощным ударом магии подступивших к нему законников. — Никогда, Аарон! — прогремел его голос.
Фреир возвел руки вверх и разрубил цепи огромной люстры ударом огненного шара, устремив ее на людей, среди которых были и те, кто присягнул ему. И я, непроизвольно и невзирая на многочисленных присутствующих, посылаю мощный поток огненной магии, испаряя люстру в воздухе и сжигая ее золотой материал, чтобы ни капли раскаленного металла не упало на головы присутствующих. И следом, довольно отмечая, что магия Эйдена вторит мне, ускоряя растворение металла, дожигаю остатки.
— Марк! — резко и неожиданно хватает меня за шиворот Крис, как только я опускаю опаленные от своей магии ладони, и тащит меня к зеркалу-артефакту. — Быстро убирайся! — цедит сквозь зубы Крис, всполошившись не на шутку. И его можно понять, я только что раскрыл свое иномирное происхождение перед знатью Ансгарда и нашими несведущими коллегами.
Крис толкает меня в зеркало, и я лечу через него, падая на пол нашей штаб-квартиры и проскальзывая по полу к стене напротив.
— Твою мать! — рычу сквозь зубы и поднимаюсь, отряхиваясь от пыли.
Подхожу стремительно к зеркалу, но оно меня не пускает. Кристиан его заблокировал. Оно и понятно. Все эти зеркала — накопители, заряженные от истинного Зеркала Путешественников, что принадлежит Айварсу. Завтра они потеряют свою силу…
— Проклятье… — Я, мягко сказать, раздосадован, что мне пришлось выйти из игры так рано, ведь в замке сейчас начнется самое пекло, и я пропущу разгар вечера. А вдруг я мог быть еще полезным⁈
Но я должен отсиживаться в квартире.
Проругавшись про себя местными бранными словечками, отправляюсь наверх из нашего подземелья. Ладони горят, кожа на них немного вздулась от ожога.
Быстро перемещаюсь перебежками по вечернему академгородку, в котором наступил разгар праздничных гуляний в честь принца Эйдена и его Истинной Теоны. Знали бы они, как там сейчас «весело». И мне, честно говоря, тоже «весело». Чувствую себя двоечником, которого исключили и не допустили до «экзаменационной сессии».
Ладно… Сам виноват… Но то, что мы с Эйденом спасли два-три десятка человек от горящей люстры — меня утешает. Оно того стоило.
Забегаю на второй этаж своей однокомнатной съемной квартирки, которую планирую вскоре выкупить, если хозяин не закозлится. Мне нравится удобное расположение квартиры и прекрасный вид вечерами на закатное Солнце.
Снимаю свой плащ, кидаю его на твердый матрас, что служит мне кроватью… вместо кровати, которую мне никак не довезут мастера (нужно наведаться и поторопить).
Подхожу к высоким широким окнам, распахиваю шторы. Несколько секунд прихожу в себя, осматривая гуляющую веселую молодежь и огоньки таверн и кафешек, что расположены напротив. Удобно еще то, что на первом этаже нашего двухэтажного многоквартирного дома есть кондитерский магазин, где сегодня успел купить Огоньку вишневых пирожных… Чтобы попросить прощения, что исчез так внезапно…
Открываю окно возле кухонной зоны, впуская теплый вечерний воздух, стягиваю с себя жилет и рубашку и хорошенько охлаждаю обожжённые ладони под ледяным потоком воды из-под крана. Но затем слышу кокетливый женский смех, и оборачиваюсь, и смотрю в окно. Вижу двух девушек, которые, прогуливаясь, увидели меня в окно, пусть и второго, но невысокого этажа, и теперь смущенно осматривают мой голый торс, остановив свою прогулку и смущенно хихикают.
Ну что ж, простите, дамы, не планировал устраивать стриптиз. Закрываю штору, но не до конца, потому что на другой стороне улицы, я вижу до боли знакомую и желанную фигуру, которая идет быстрым шагом, обнимая себя за плечи, накинув капюшон плаща, из которого торчат ярко-красные локоны.
— Мелани? — произношу на выдохе тихо, для себя. Это точно она!
На улице уже темно! Скоро закроются ворота академии! Почему она еще не вернулась? Ведь вскоре на ее пути, после главной праздничной улицы, начнется темный проулок!
Только хочу отойти от окна, чтобы догнать одну очень непослушную девушку, как вижу, что Мелани привлекает внимание трех парней, которые стоят возле лавки со спиртным и, плотоядно ее оглядев, перешептываются и направляются за ней. И в этих будущих угольках я узнаю мололеток-первокурссников с боевого факультета.
— Пекло! — быстро надеваю плащ, стремительно выбегаю на улицу, перепрыгивая лестничный пролет, накинув еще и морок, чтобы творить всякое с прибалдевшими «охотниками» на мою Мелани.
Оглядываю улицу и поток разгуливающей нарядной молодежи, теряясь на миг, и в этот миг испытываю невероятное волнение и самый сильный страх… за Огонька.
Сердце только планирует разогнать бешенный ритм, взбесившись от адреналина, как я успеваю заметить зеленую кожаную куртку одного из первокурсников.
Скалюсь просто в самой ядовитой улыбке. Накидываю капюшон и направляюсь за ними. Забегаю в проулок и забираюсь на широкий каменный забор, что идет вдоль темной улицы. И, словно тень, начинаю преследовать трех бравых «мушкетеров».
— Эй, Рыжик! — кричит один из них, ускоряясь, а моя Мел уже пускается в бег. С нее слетает капюшон, и эти трое ублюдков уже видят
