Сто лет в России - Саша Кругосветов

Первые встречи прошли настороженно. Это не была любовь с первого взгляда. Но наши отношения развивались. Александр Гриценко со временем взялся издавать все мои книги. Человек он довольно молодой, но очень зрелый. И как писатель, и как драматург. И продюсер перспективный. Недавно он получил премию имени Ивана Хемницера. Мы успешно сотрудничаем, и нас связывают самые теплые, доверительные отношения. Надеюсь, бог даст нам долгие годы совместной работы и много новых интересных проектов.

В Продюсерском центре А. Гриценко я познакомился с талантливыми авторами и прекрасными людьми. Многие из них стали моими хорошими приятелями. Дима Немельштейн. Бывший военный. Когда-то танцевал в ансамбле народного танца. Прекрасный поэт. Знаток русской истории. Учитель истории в школе. Скромный, очень душевный, теплый человек, бесконечно преданный своей школе и детям. Вместе со своей женой, тоже учительницей, создает в школе музей истории России. Татьяна Гржибовская. Живая, обаятельная. Прекрасная поэтесса. Очень легкий человек. В профессиональном плане – очень требовательная. Было много интересных встреч и за рубежом, в том числе на Франкфуртской и Лондонской книжных ярмарках. Запомнились встречи в Apia – Международном союзе зарубежных русскоязычных литераторов и журналистов. Сейчас это объединение уже не столь влиятельно, как раньше. Но какникак – более двадцати филиалов по всему миру.

Вся эта литературная деятельность оказалась неожиданной для меня самого. Шесть книг за три года, и поток идей пока не иссякает. Мне кажется, что я пишу не сам. Что мне диктуют, спускают мысли и фразы сверху. Возможно, там, наверху, запланировано еще немало текстов, которые будут мне надиктованы. Моя задача: правильно понять и изложить их, все аккуратно записать, ничего не упустить, не перепутать, сделать поменьше грамматических ошибок. Совсем без ошибок у меня не получается. Выдержать заданный мне стилистический рисунок текста. Не думаю, что сам Господь водит моим скромным пером. Кто-то из его исполнителей. Может быть, один из моих ангеловхранителей.

Мне нравится этим заниматься. Я пишу легко. Не заставляю себя, тексты не вымучиваю. Человек жив, пока его программа не выполнена. Надеюсь, что моя программа еще не завершена.

Заключение

Ни к чему, ни к чему, ни к чему полуночные бденьяИ мечты, что проснешься в каком-нибудь веке другом.Время? Время дано. Это не подлежит обсужденью.Подлежишь обсуждению ты, разместившийся в нем.Ты не верь, что грядущее вскрикнет, всплеснувши руками:«Вон какой тогда жил, да, бедняга, от века зачах».Нету легких времен. И в людскую врезается памятьТолько тот, кто пронес эту тяжесть на смертных плечах.

Наум Коржавин «Вступление в поэму»

Вот и закончена книга «Сто лет в России». Спасибо читателям, которые прочли ее до конца, прожили со мной в России сто лет. Не знаю, какое у вас осталось впечатление от моих заметок. Я не хотел писать автобиографию. Не хотел писать о себе в России. Хотел написать о России в себе. Получилось ли это? Вам судить.

В начале девяностых многие уговаривали меня уехать. Зачем? – спрашиваю. Здесь у тебя только одна жизнь. А уедешь – начнешь новую, проживешь две жизни. Разве это не заманчиво? Чем ты рискуешь? Запишем тебя на прием к германскому консулу. Заполни бумаги и сдай. Я сдал. К моему удивлению, из Германии пришел положительный ответ. Меня приглашали переехать в Германию. Вместе с семьей: женой, ребенком и престарелым отцом. В Штутгарт. Центр «Мерседеса». Мы с женой просмотрели документы. Поулыбались. Мы никогда всерьез не думали покидать Родину.

Почему? Бессмысленный вопрос. Только здесь мы мыслим свою жизнь. Для нас Россия – это «багрец и золото» осенних пейзажей Псковщины. Это прозрачные озера Карелии. «Взлетающая» Кондопожская деревянная церковь. Величественный Преображенский собор в Кижах и старинная кузница с мехами, на которую я набрел в зачуханной деревеньке в 17 километрах по бездорожью от Великой Губы на севере Онежского озера. Это подосиновики со шляпкой в размер верхнего обода ведра, что растут в окрестностях Миасса Челябинской области. Изумительной красоты Гдовские пляжи Чудского озера с огромными, в рост человека, валунами, торчащими из тончайшего белого песка. Новосибирский Академгородок. Малая Венеция Соловков. Капустин Яр осенью – темная грязь до самого горизонта, ни деревца, ни кустика, ни дома, ни сарая, ни холма, ни ямки, никаких ориентиров; только идущие по диагонали от горизонта к горизонту ряды гнилых столбов линий электропередачи. На секунду туча закрыла солнце, и ужас – ты потерял направление, куда идти. Деревянные срубы набережных пригородных поселков Астрахани. Старый Дербент – древние ворота Кавказа. Водные площади Петербурга. Возвращаешься из Лондона, Парижа, Рима, восхищенный, восторженный, проезжаешь по набережным и мостам нашего Петербурга… – нет, наш город лучше, Петербург – лучший город мира.

Для нас Россия – не только Российская Федерация.

Это еще красный глинтвейн после катания на лыжах в Закарпатье.

Огромные лещи, выловленные на удочку, стоя по пояс в теплой днепровской воде ниже Кременчугской плотины.

Жирные ящерицы и ядовитые змеи в черной низине полуострова Мангышлак, а рядом – самые современные атомные опреснители города Шевченко и старинный форт Актау.

Это потрясающе выразительные петроглифы в Гобустане в окрестностях Баку.

Деревянный домик в Дилижане, который до меня рисовал великий Мартирос Сарьян, а после меня – никто, я рисовал его перед самым сносом.

Сванские башни Местии, дырявящие прозрачное, бесконечно высокое кавказское небо.

Хатынь в Белоруссии и собственное сердце, которое вздрагивает при одновременном ударе сотен колокольчиков над могильными плитами.

Это боль, которую испытываешь, наблюдая, как уходит все дальше и дальше береговая линия Аральского моря, оставляя на суше лодки, баркасы, ржавые буксиры, развалившиеся причалы.

Грот в Новом Свете, в котором пел Шаляпин, и генуэзская крепость в Судаке.

Это парящее в воздухе прозрачное высокогорное озеро ИссыкКуль.

Медео – ледовый стадион советских конькобежцев под АлмаАтой.

Пыльная Бухара, в которой, кажется, слышен шум миллионов прошедших через нее караванов.

Горячие подземные озера Туркмении, где летучие мыши бесшумно носятся над головами отважных пловцов.

Бар «Гамбринус» в Одессе и лиман Куяльник, соленый, словно Мертвое море. Я опрометчиво бросился с разбега в его тяжелую, маслянистую воду и долго потом не мог отойти от ожога слизистых оболочек глаз и носа.

Чистая, ухоженная Латгалия на востоке Латвии, куда мы приезжали насладиться лесной тишиной.

Гостеприимные кондитерские и кофейни старого, уютного, незабываемого Таллина.

Могила Канта в Калининграде и музей Чюрлениса в Каунасе.

Это наша земля. Мы живем на этой земле, и никто не сможет отнять ни нашу память, ни нашу любовь, ни наши человеческие права на эту землю. Ни развал Союза. Ни сепаратизм национальных элит. Ни причисление носителей русской культуры к негражданам. Я – собственник, я – владелец, и это невозможно оспорить. Все мы – наследники этой земли. Мы жили, живем и будем жить на этой земле. Никто не заберет эту землю из нашей памяти и из наших сердец.

Для нас Россия – это русский язык, самый прекрасный, самый уютный, самый сильный, самый выразительный. Русский язык – это наш мир, наша жизнь и наша судьба.

Пушкин, Гоголь, Достоевский, Андрей Белый, Платонов. Какие они все разные: Блок, Маяковский, Есенин, Алексей Толстой, Саша Черный, Сельвинский, Солженицын, Шаламов.

Это русская культура, неизменно великая, куда бы ни занесла судьба ее гениев. Рахманинов, Стравинский, Набоков, Иосиф Бродский, Барышников, Нуриев.

Пятая симфония Шостаковича. Марш Монтекки и Капулетти Прокофьева. Альфред Шнитке.

Валентин Серов, Левитан, Коровин, Малявин, Кустодиев, Эрьзя (Нефедов), Мухина, Рублев, братья Дионисии.

Россия – это Параджанов, Эйзенштейн. «Солярис» и «Сталкер» Тарковского. «Война и мир» Бондарчука. «Летят журавли». «Покровские ворота». Великолепные мастера грузинского кинематографа Данелия, Иоселиани, Чхеидзе, Хуциев, Абуладзе. Это тоже Россия.

Не забудем Бердяева. Антония Сурожского (глава РПЦ в Англии). Русских святых – Сергия Радонежского, Иоанна Кронштадтского, Серафима Вырицкого.

Всех не перечислишь. Всего не припомнишь. Россия – это космос. Где вспыхивают сверхновые звезды и гаснут красные карлики. Где в черных дырах исчезают и материя, и разум, и совесть, и честь. Бездумно носятся кометы, грозящие столкнуть с курса самые важные для нас, самые любимые планеты. Сталкиваются и взрываются астероиды. Рушатся старые миры и возникают новые.

Мы живем в пору больших перемен. Сейчас. Десять лет назад была пора еще более серьезных перемен. Но других. А до этого… Сто лет революций, взрывов, застоев, новых поворотов, повторения пройденного. Две мировые и одна гражданская. Если так много процессов, так много перемен – значит, много энергии в нашем российском космосе, в нашей стране, в нашем народе. Жизнь идет. Не останавливается. Кто не хочет жить в эпоху великих перемен? Хотите отказаться? Езжайте в Германию. Вы тоже? В Париж, в Лондон, в Тель-Авив, в Прагу. А вы хотите быть свидетелем великих исторических процессов? Хотите участвовать? Тогда живите в России. Не бойтесь неприятностей, неувязок, борьбы мнений, неправедных судов, несправедливой власти, дубовых решений парламента. Великие изменения не проходят гладко. Хотите участвовать в судьбоносных процессах? Тогда не бойтесь непредвиденного, непредсказуемого. Просто живите в России. Насладитесь красотой этой великолепной, величественной, могучей, неподражаемой и опасной реки бытия. «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые». Настоящая жизнь не бывает гладенькой, чистенькой, предсказуемой. В противном случае – застой, неподвижность. Вековать свой век, существовать без движения – это увядание и смерть.