Бессердечное наследство (ЛП) - Линде К. А.

Ответ был прост — они и не могли.

Продолжая просматривать, я поняла, что жильцов сотни. Все из этого района. Все из зданий, которые купил Льюис. Все эти люди вынуждены были переехать.

Никто и ничто не остановило его. В университете у меня был курс по облагораживанию района — джентрификация. В большинстве городов это было обычным делом. Многие даже приветствовали это направление, как что-то новое в слиянии инфраструктуры и бизнеса. Джентрификация — предполагала оживление района, в котором преобладают люди с низкими доходами. Это привносило новых арендаторов, новые магазины и новую жизнь в этот район. Но это вредило коренным жителям так же сильно, как и помогало им. Что случилось с людьми, которым пришлось покинуть свои квартиры и дома, где они проживали всю свою жизнь? Как они выживали теперь, когда в их районе стало втрое дороже, чем раньше? Это было несправедливо. Все более и более стало распространенным, когда пытались вытеснить людей, которых другие считали «нежелательными».

Не противозаконно, но чертовски сомнительно. Особенно, если Уоррен заявил, что не причинит никакого вреда старожилам этого района.

Я нахмурилась. Это тянуло на доказательство того, что они не соблюдали свои обещания. Я могла бы продолжить поиски, чтобы найти тех, кто раньше проживал в этом районе, сколько им заплатили, сколько людей съехало. Я могла бы отыскать разрешения города, чтобы узнать, планируется ли новое строительство в этом районе, собираются ли заселиться на этой территории новые предприятия. Я была почти уверена, что смогу все это найти, чтобы доказать, что Уоррен обещал совсем одно, а на деле сделал совсем другое. И я готова была побиться об заклад... если он сделал это здесь, в этом районе, это явно был не первый раз. Особенно если учесть, что Анселин-Магуайр даже не хотела работать с Уорреном. Отец Льюиса открыто об этом говорил. Они явно знали, что подписывают. И как Льюис вел бизнес. Как и говорила Джейн.

Все соединилось воедино.

Все было видно с первого взгляда.

Я смогла.

Мои пальцы замерли на клавиатуре. И какова моя цель?

Погубить его, чтобы удовлетворить месть?

Буду ли я от этого чувствовать себя лучше, скорее всего снова почувствую тошноту? И если я ввяжусь в это, то пути назад уже не будет. Одно дело — попытаться лишить статуса светской львицы Кэтрин, а другое — это, стоит ли это того?

Я закрыла ноутбук.

Мне нужно было как следует все обдумать. Привести мысли в порядок.

На столе зазвонил телефон. Пришло сообщение от Джейн.

«Эй, мы все еще пьем кофе сегодня утром?»

— Черт, — простонала я.

Я совсем забыла, что договорилась встретиться с Джейн. Я так увлеклась своими изысканиями, что она вылетела у меня из головы.

Я написала ей ответ, что уже в пути, а затем поспешно переоделась в один из костюмов из «Бергдорфа», которые оставила у Пенна.

День был прекрасным, я не стала брать такси, а решила пройтись через Манхэттен по Пятой авеню мимо Парка к любимому кафе Джейн, находящемуся всего в нескольких кварталах от ее любимого магазина. Весна была не за горами. Я чувствовала ее запах в воздухе. И слышала щебетание птиц. Люди бегали трусцой по парку. Гуляли мамы с колясками, толкая их вперед.

Вот почему именно в такой день мне так нравился этот город.

Отчего я задумалась, может я просто должна быть счастлива, что влюблена. Что Пенн тоже любит меня. Оставь все это позади. Неужели мне так хочется отомстить?

Я прикусила губу, размышляя, что делать. Мне хотелось, чтобы они заплатили за содеянное. Не хотелось, чтобы они и дальше безнаказанно шли по жизни. Кэтрин совершенно отвратительно обращалась с людьми. И то, что проделывал Льюис, тоже было отвратительно. Даже если его действия не были противозаконными, все равно было отвратительно. И окружающие их заслуживают знать, с кем они на самом деле имеют дело. Что эти монстры готовы тебя просто растоптать, если ты им перейдешь дорогу.

Но насколько глубоко мне придется углубиться в эту темноту, когда я только что снова увидела свет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мои мысли резко оборвались, когда зазвонил телефон. Я в волнении уставилась на номер. Адвокат Пенна.

— Натали слушает.

— Натали, спасибо, что ответила. Это Шонда — адвокат доктора Кенсингтона, — сказала она.

— Да, Шонда, я так рада вас слышать. Я ждала вашего звонка.

— Боюсь, у меня... плохие новости, — тихо произнесла она.

Мой желудок сжался.

— Что?

— Судья вынес постановление отменить ваш запретительный судебный ордер. Он сказал, что нет достаточных доказательств преследования или домашнего насилия. Особенно, с учетом продолжительности взаимоотношений.

Мое тело онемело. Нет, так не должна была работать правовая система. Она должна была защищать людей.

— Натали? — Окликнула Шонда. — Вы здесь?

— Да, я здесь. Я не могу в это поверить.

— Знаю. Сама в шоке. Думаю…

— Да?

— Я не уверена, что мне следует это говорить. Это всего лишь предположение, основанное на прошлом опыте.

— Объясните.

— Думаю, судья знает Уорренов. Они... жертвуют приличные суммы на его кампанию.

Я стояла неподвижно как зомби. Обнаружив, что эта чернота надвигается прямо на меня, как машина, скользящая по тонкому льду, готовая рухнуть в глубины.

Мой голос был таким ледяным, когда я ответила:

— Конечно, они знакомы.

— Я не ожидала... такого исхода. И я с ним не согласна. Мы можем подать апелляцию.

— Нет, — тут же ответила я. — Нет, апелляция ничего не изменит.

И в глубине души я знала, что это будет именно так.

Теперь это уже было бессмысленно.

Поэтому что один раз, бл*дь этот мир уже причинил мне боль. Без последствий для себя. Теперь уже он хватал меня за руку, оставляя синяк. Даже судебного ордена для защиты не дали за то, что он преследовал, следил. Ничего. Льюис Уоррен был неприкасаемым. Он вел себя таким образом почти всю свою жизнь. И даже судья не мог пойти против него.

Нет, если я хочу его наказать, я должна сделать это сама.

И теперь у меня были средства, чтобы все осуществить.

— Спасибо, Шонда. Вы напомнили мне об очень важном уроке.

— Каком?

— Никогда не стоит недооценивать своего противника.

Она вздохнула.

— Мне очень жаль. Позвольте я все же подам апелляцию, затем вернусь к вам.

Потом я повесила трубку. Ноги сами понесли меня по Пятой авеню в маленькое кафе, заставляющее меня часто вспоминать о Париже, к столику, за которым сидела измученная Джейн Девни.

Я плюхнулась на стул напротив нее. Увидев меня, она захлебнулась от волнения. Потом ее лицо вытянулось при взгляде на меня.

— Что случилось?

— Джейн, мне нужно попросить тебя об одном одолжении.

— Все что угодно. Ты в порядке?

— Буду.

— Что за одолжение?

Я наклонилась к ней вперед.

— Мне нужен твой человек в «Нью-Йорк Таймс». У меня есть кое-что, что ее очень заинтересует.

IV. ЛУЧШЕ ПОДАВАТЬ ХОЛОДНЫМ

25. Пенн

— Доктор Кенсингтон? — позвал голос, заглядывая в мой кабинет.

Я поднял глаза и увидел в дверях свою ассистентку Челл.

— Чем могу тебе помочь?

Она запрыгнула внутрь, закрыв за собой дверь.

— Аманда трижды писала мне по электронной почте о той работе, которую она «забыла» сдать, — она изобразила кавычки пальцами вокруг слова «забыла». — Я сказала ей, что, если она отправит свою работу до полуночи, мы примем ее, за вычетом балла.

— Меня это вполне устраивает.

— Да, но она прислала ее только сейчас.

Я посмотрел на часы на своем iMac.

— До лекции еще двадцать минут.

— Ага. Похоже она вчера быстренько настрочила работу. Что мне делать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я разочарованно выдохнул. Аманда была одной из редких студенток на философском факультете. Она ходила ко мне в офис и хлопала ресницами в надежде, что я поставлю ей оценку получше. Я был уверен, что это срабатывало с ней у других преподавателей. Со мной это не проходило.