Государство страха - Майкл Крайтон

– С чего это компьютеры так решили?

– Компьютеры ничего не решали. Они просто сообщили об этой закономерности. И агенты стали проверять ее уже на местах.

– И что же?

– Закономерность подтвердилась. Кто-то закупал высокотехнологичное и очень сложное оборудование у компаний, находящихся в Ванкувере, Лондоне, Осаке, Хельсинки и Сеуле. – Для чего предназначено это оборудование? – спросил Эванс.

Кеннер принялся загибать пальцы.

– Ферментационные емкости для производства аммиакокисляющих бактерий, или АОБ. Далее, устройства для распыления частиц, применяются в военной технике. Затем генераторы тектонических импульсов. Передвижные магнитогидродинамические установки, МГД. Ультразвуковые кавитационные генераторы для подземных работ. Процессоры резонансных импульсов.

– Представления не имею, что это за приборы, – сказал Эванс.

– Мало кто имеет, – кивнул Кеннер. – Впрочем, ряд этих приборов и устройств находит применение в стандартных экологических технологиях. К примеру, емкости для производства АОБ используются при очистке промышленных отходов. Некоторые приборы и устройства изначально военного назначения стали продаваться на открытых рынках. Ряд из них имеет чисто экспериментальное назначение. Но все это очень сложное и дорогое оборудование.

– И как же его собираются использовать? – спросила Сара.

Кеннер покачал головой:

– Никто не знает. Именно это мы и собираемся выяснить.

– И все-таки, как, по-вашему, они будут его использовать?

– Терпеть не могу строить догадки, – ответил Кеннер и взял корзинку с рогаликами. – Кому хлеба?

НА ПУТИ В ПУНТА-АРЕНАС

Реактивный лайнер пронзал ночную тьму. Свет в салоне был приглушенный, Сара и Санджонг спали на раскладушках. А вот Эвансу уснуть никак не удавалось. Он сидел в хвостовой части салона и смотрел в иллюминатор на раскинувшийся внизу ковер кучевых облаков, посеребренных лунным светом. Кеннер остановился рядом в проходе.

– Как прекрасен этот мир, верно? – тихо произнес он. – Водяные испарения – одна из главных отличительных черт нашей планеты. Именно благодаря им и создается такая красота. Удивительно, что до сих пор науке так мало известно о природе и поведении водяных испарений.

– Разве?

– Атмосфера представляет собой куда большую тайну, чем принято думать. И никто не может сказать наверняка, вызвано ли глобальное потепление большим или, напротив, меньшим скоплением облаков.

– Нет, погодите минутку, – сказал Эванс. – Глобальное потепление поднимает температуру, следовательно, из океанов испаряется больше влаги. А больше влаги – значит, и больше облаков.

– Это всего лишь одна из версий. Но более высокие температуры также приводят к более активному накоплению водяных паров в воздухе, а следовательно, и к меньшей облачности.

– Как это получается?

– Никто пока не знает.

– Так как же тогда ученые создают компьютерные климатические модели? – спросил Эванс.

Кеннер улыбнулся. – Ну, в том, что касается облачности, то чисто по наитию.

– По наитию?

– Нет, конечно, наитием или догадками они это не называют. Называют параметризацией, приближенными или приблизительными данными. Но ведь если не понимаешь чего-то до конца, как можно судить о степени и приближенности? Нет, все это – чистой воды догадки, ничего больше.

Эванс почувствовал, что у него заболела голова. – Наверное, и мне не мешало бы поспать немного, – сказал он.

– Неплохая идея, – заметил Кеннер и взглянул на часы. – Нам лететь еще целых восемь часов.

Стюардесса дала Эвансу пижаму. Он прошел в туалет переодеться. А когда вышел, увидел, что Кеннер по-прежнему сидит в хвосте самолета и смотрит в иллюминатор на подсвеченные луной облака. Тут Эванс не выдержал:

– Кстати, вот вы недавно говорили, что дело вануату до суда не дойдет.

– Да, говорил.

– Но почему не дойдет? Все из-за этих данных по уровню воды?

– Отчасти и из-за них. Сложно будет доказывать, что глобальное потепление грозит затопить твою страну, если уровень моря не повышался вот уже несколько десятилетий.

– Знаете, трудно поверить в то, что уровень моря не повышается, – возразил Эванс. – Об этом много пишут. По телевизору тоже без конца показывают…

– Помните африканских пчел-убийц? – спросил Кеннер. – О них тоже трубили долгие годы на каждом углу. Они расселились почти по всей планете, но проблем в связи с этим не возникает. Или знаменитый компьютерный сбой 2000 года? Все газеты на протяжении месяцев тогда писали, что глобальная катастрофа в общемировой компьютерной сети неминуема. Но ничего подобного не произошло.

Эванс подумал, что компьютерный сбой 2000 года вряд ли имеет отношение к подъему уровня воды в морях и океанах. Но спорить не стал, лишь подавил зевок.

– Уже поздно, – заметил Кеннер. – Поговорим об этом утром.

– А вы спать не собираетесь?

– Пока нет. Надо немного поработать.

Эванс прошел в переднюю часть салона. Устроился через проход от спящей Сары, натянул плед до подбородка. Тут выяснилось, что ноги у него голые. Он сел, завернулся в плед так, чтоб он прикрывал и ноги, снова улегся. Теперь плед доходил до середины плеч. Уже подумывал было встать и попросить стюардессу принести ему еще одно одеяло. И незаметно для себя заснул.

Проснулся он от яркого света. Услышал звон столовых приборов, уловил запах свежесваренного кофе. Потер глаза и резко сел. В хвостовой части самолета завтрак был в самом разгаре.

Эванс взглянул на часы. Оказалось, он проспал шесть с лишним часов.

Эванс встал и направился в хвостовую часть.

– Давай поешь, – сказала Сара. – Потому как через час мы уже приземляемся.

Они вышли на посадочную полосу аэродрома Марко-дель-Мар, в лицо ударил пронизывающе холодный ветер, дующий со стороны океана. Местность вокруг представляла зеленую болотистую низину. Вдали виднелись покрытые снегом вершины горного хребта Эль-Фогара, находящегося в южной части Чили.

– А я думал, здесь лето, – дрожа всем телом, заметил Эванс.

– Так оно и есть, – сказал Кеннер. – Точнее, поздняя весна.

Аэродром состоял из взлетно-посадочной полосы, небольшого деревянного здания аэровокзала и нескольких ангаров из рифленого железа. На поле стояли семь или восемь других самолетов. Обычные, четырехмоторные, с пропеллерами. У некоторых над шасси были закреплены специальные лыжи.

– Как раз вовремя, – заметил Кеннер и указал в сторону холмов. Оттуда, подпрыгивая на кочках, к аэродрому двигался «Лендровер». – Пошли.

Внутри здание аэровокзала представляло собой одно довольно просторное помещение, стены завешаны старыми выцветшими авиационными картами. Водитель «Лендровера» привез парки, сапоги и другое обмундирование, и вся группа начала переодеваться. Парки были или красного, или ярко-оранжевого цвета.

– Заказывал с учетом размера каждого из нас, – сказал Кеннер. – И утепленные футболки и носки тоже не забудьте.

Эванс покосился на Сару. Она сидела прямо на полу и надевала толстые носки. Потом вдруг разделась до лифчика и начала натягивать через голову шерстяную футболку с длинными рукавами. Движения ее были быстры и деловиты. На мужчин она не обращала ни малейшего внимания.

Санджонг рассматривал карты на стене и, похоже, особенно заинтересовался одной. Эванс подошел к нему.

– Что это?

– Нечто вроде отчета, полученного с метеорологической станции в Пунта-Аренас, это сравнительно недалеко отсюда. Самый близкий к Антарктиде город в мире. – Санджонг постучал пальцем по графику и рассмеялся. – Вот вам ваше глобальное потепление.

Эванс хмуро разглядывал график.

– Так, давайте заканчивать, – сказал Кеннер и взглянул на часы. – Самолет вылетает через десять минут.

– Куда именно мы летим? – спросил Эванс.

– На базу у подножья горы Террор. Называется Станция Веддела. Там работают выходцы из Новой Зеландии.

– И что там?

– Да ничего такого особенного, приятель, – сказал водитель «Лендровера» и расхохотался. – Но с учетом погодных условий вам крупно повезет, если вы вообще доберетесь до этого места.

НА ПУТИ К СТАНЦИИ ВЕДДЕЛА

Эванс смотрел в узкий иллюминатор «Геркулеса». От вибрации, производимой пропеллерами, его снова стало клонить в сон, но он был заворожен открывшимся внизу зрелищем. Кругом на многие мили тянулся сероватый лед, однообразие этого пейзажа скрадывали лишь полосы тумана да изредка выступающие из снега и льда черные скалы. Монотонный одноцветный мир, где нет и намека на солнце. И он был поистине огромен, этот мир.

– Поразительно, – заметил вполголоса Кеннер. – Люди не видят в Антарктиде никаких перспектив. Наверное, просто потому, что материк этот расположен в самом низу большинства карт. Но на самом деле Антарктида – весьма значимая часть земного шара и один из ведущих факторов в формировании климата. Это огромный континент, раза в полтора превышающий по площади Европу или Соединенные Штаты. И там находится девяносто процентов льда всей планеты.