'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кора, неужели все так и закончится?
Закончится. Ничего и не начиналось.
Ты себя уговариваешь. Кора, все было на самом деле. Мы на самом деле встретились, и эта встреча пробудила в нас то, что мы есть.
Мы пробудили в нас то, чего нет.
Кора, ты же помнишь, помнишь так же четко, как много лет назад. Ты подумала на себя, ты испугалась, ты долго болела, было очень больно. Мне тоже было больно. Однако я не закрылся от мира, не озлобился, не возненавидел себя прошлого, хотя по моей глупости умерла в больнице мама, а сам я все-таки перестал быть тем, кем хотел. Перестал быть человеком.
Ты хочешь от меня того же? Я же вижу, ты, как и я, борешься за жизнь, только служишь другим целям и выполняешь заказы других заказчиков. Нам двоим нет места на этой планете.
Неужели они оба действительно верят в то, что говорят?!
Я совсем недавно обнаружила, что, возможно, не одна. Кто-то проводил немыслимые операции на всех континентах, сегодня там, завтра здесь. Такое было не под силу даже мне, значит, есть некто, кто пошел дальше меня… и однажды мне пришел заказ, и я убила твоего соратника.
В тот раз все произошло во многом случайно. Сегодня ты пошла еще дальше. Ты пришла целенаправленно – убивать себе подобного. Ты хочешь моей смерти. Что она тебе даст?
Не себе подобного. Тебя. Майкл, ты – такой ты – делаешь мою жизнь бессмысленной.
Кора, о чем ты сейчас говоришь – всю жизнь ты боялась своей природы, каждый раз останавливаясь на грани, но не следуя дальше. Сейчас ты эту грань перешла, не задумываясь – значит, ты боишься чего-то другого, боишься сильнее своего второго я. Ты боишься узнать правду?
Правды не существует.
Нет. Не впервые сегодня она переступила грань. Первый раз это случилось в день смерти Армаля. Он узнал, почувствовал Соратника. И потому погиб. Погиб – добровольно. Чтобы дать ей шанс. Чтобы дать шанс Улиссу. Что происходит с Соратником после смерти? Что происходит после смерти с человеком?
Улисс, не делай этого, бей в полную силу.
Ромул. Как всегда прав.
Улисс не стал дожидаться, когда его тело снова нащупает баланс для нового прыжка, а начал атаку с места, с немыслимого угла, впиваясь скрюченными пальцами в кровавое месиво своего хрустального мира.
Контроль. На самом деле это была битва за контроль. Кто его удержит, тот и оставит эту площадку непобежденным. Если все сумеют сохранить хладнокровие, жертв не будет. Если сдадут все – не поможет и Ромул. Только теперь Улисс начал догадываться в какую опасную игру его втянул хладнокровно составленный план. Он был прост и безыскусен. Но если от него отойти хоть на микрон…
Наблюдатели, огонь.
Пятьсот миллисекунд. Спустя это время бетон вокруг них превратится во вздыбленное крошево. У Улисса оставалось довольно времени.
Человеческое тело. Израненное, обессилившее за тягучие мгновения напряженной работы, оно было его единственным оружием. Его хрустальный мир был слишком инертен, слишком послушен чужой воле, он не годился в качестве последнего аргумента. Но в плане Улисса было место всему, до чего он мог дотянуться.
Звон сминаемого пространства забил уши. Кора сопротивлялась, и словно рябь интерференции продернула окружающее пространство, делая мир зыбким, подвижным – мешанина материи, почти уже неразличимая структура вещества таяла под спрессованными взглядами двух Соратников, закипая и наливаясь космическим холодом. Где ты, былой хрустальный мир? Две могучие воли с холодным расчетом сокрушали тебя, точно зная, что ты не вернешься. Того, былого, колючего, яркого, сверкающего, не будет.
Будет ли вообще хоть что-нибудь для них обоих. Хотя бы для одного.
Кора действовала, как привыкла. Она била в ответ по оптимальной траектории, не давая противнику ни единого шанса. Она очень долгий путь прошла, чтобы оставить себе только такой выбор, без колебаний и расчетов. Это было ее главной ошибкой.
С самого начала атаки Улисс вырывал у Коры те долгие мгновения, что еще были на ее счету, досадная цена промедления перед первым ударом. Но сделать это можно было только одним способом.
Лишая себя последнего шанса.
Этот бросок был смертельным для них обоих. И если Улисс допустит хоть малейшую ошибку – он будет смертельным для него одного.
Улисс, бей, не лишай нас последнего шанса. Помни, вы нужны мне все, до единого Соратника. Иначе – все прахом. Помни об этом, Улисс. Не уходи от меня… снова.
Я помню, Ромул, я помню.
Силовой кокон никак не желал наполняться энергией. Улисс чувствовал, как крошатся о воздушные уплотнения кончики обескровленных пальцев. Остатки одежды вместе с клочьями чернеющей кожи срывало и уносило прочь, личина того, кто носил имя Майкла Кнехта, все больше напоминала бесформенное месиво пузырящейся синтетики, сплавленной с мертвой уже плотью. Да. Пора. Сегодня он – Соратник Улисс. А Соратники служат только Корпорации, по сути она – это они. Коллективный разум. Значит, сегодня будет вершиться не его план мести самому себе. А план Корпорации по выживанию в кризисной ситуации.
Хорошее название тому аду, что творится сейчас у основания Шпиля.
Две несущиеся навстречу друг другу сложные траектории атаки-уклонения. Чистая теория игр в трех-одномерном пространстве. Не нужно быть большим теоретиком, чтобы рассчитать то, что случится дальше, если не изменится задача игры.
Нужно лишь успеть сделать это достаточно быстро, потому что задача изменится. Непременно изменится.
Улисс тянул до последнего. Ему нужно, нужно было увидеть, как Кора осознает то, что он задумал. Осознает, просчитывает варианты… и понимает, что выхода нет. Что оптимальная траектория ведет их обоих к гибели. При тех энергиях, которые они развили, на их месте будет воронка диаметром метров пятьдесят. От них же вообще ничего не останется.
Крошечная доля секунды. Кора не колебалась. Она не сошла с траектории. Но она все поняла. Хорошо.
Успеваем.
Улисс раскрылся в верхней, самой уязвимой части дуги атаки. Уперся в пространство. Окинул спокойным взглядом разделяющие их жалкие метры. И принялся накачивать в подушку уплотненного воздуха всю энергию, до какой мог дотянуться. Это выглядело, как сдача на милость победителя. Если подумать, так оно и было. Избитое тело с размаху впечаталось в уплотнившуюся, вязкую воздушную массу.
В глубинах возникшего какие-то секунды назад вихря яростный грохот сменился ударом воздушной волны колоссальной силы. Рябящая сфера стеганула по окружающей Шпиль воронке смога, снося ее прочь под звон рассыпающегося стекла. Ближайший бок утопающей в солнечном сиянии башни словно обожгло сверкающей вспышкой короткого
