Искушения Парижа - Барбара Картленд

— Вы ведь сами говорите, что вечеринка была ужасной, — ответил Берти, улыбаясь. — Значит, хорошо, что мы на нее не пришли.

Гардения уже не помнила грубости лорда Харткорта и того, что по его милости в субботу ей пришлось лечь спать в слезах.

Она знала одно: что эти два англичанина — ее друзья. И единственные в Париже люди, с которыми можно непринужденно и по-дружески поболтать.

— Почему же вчерашняя вечеринка была ужасной? — поинтересовался лорд Харткорт.

Гардения повернулась к нему. Ее выразительное лицо выглядело серьезным.

— Если бы я могла ответить на этот вопрос! Я множество раз задумывалась над тем, что мне не нравится, но так ничего и не поняла. Просто гости были какими-то странными, и тетя Лили слишком рано отправила меня спать. Сразу после ужина.

— Только не говорите, что обаятельные черноглазые французы, которые так любят делать дамам комплименты, пришлись вам не по вкусу, — поддразнил Бертрам. — Женщины обожают представителей латинской расы именно потому, что они большие мастера говорить приятные вещи.

— В эти вещи трудно поверить, потому что их произносят весьма неискренне, — пробормотала Гардения, хмуря брови.

— А мне вы верите, когда я делаю вам комплименты? — спросил Бертрам.

— Меня все комплименты приводят в некоторое замешательство, — призналась Гардения. — Кстати, французы, которые приходили вчера к тете, вовсе не произвели на меня благоприятного впечатления. — Она скорчила гримасу. — Был среди гостей и совершенно отвратительный тип. Мне он не понравился в первую же секунду.

— О ком это вы? — спросил Берти.

— По-моему, его зовут Гозлин, — сказала Гардения. — Пренеприятный человек: с безобразным сальным лицом, лысеющей головой, жирный. Но самым мерзким было то, что барон велел нам с тетей держаться с ним максимально мило и обходительно.

— Вы сказали, его зовут Гозлин? — переспросил лорд Харткорт резким голосом.

Гардения не ответила, — мгновенно осознав, что опять допустила какую-то ошибку.

— Я правильно запомнил фамилию? — не унимался лорд Харткорт.

— Да, — тихо и нерешительно вымолвила Гардения. — Наверное, мне не следовало заводить речь об этом Гозлине.

Пьере Гозлине. Вполне возможно, что он хороший человек.

— Не бойтесь рассказывать нам о чем угодно, — успокоил ее Берти. — Мы — чужаки в этой стране лягушек и должны держаться вместе и доверять друг другу. Если хотите, спокойно поделитесь с нами впечатлениями о Пьере Гозлине, Мы с Вейном не болтуны. От нас никто ничего не узнает.

— В этом я не сомневаюсь, — поспешно проговорила Гардения. — Но я не должна вести себя столь непорядочно. — взяла и такими ужасными словами описала вам одного из тетиных гостей. Одного из наиболее важных гостей.

— Почему же он так важен? — полюбопытствовал лорд Харткорт.

— Не знаю, — ответила Гардения уклончиво.

Она не намеревалась рассказывать о том, как вчера перед ужином барон пришел в малую гостиную и объявил о предстоящем приходе Пьера Гозлина.

— Я пригласил Пьера Гозлина, Лили, — провозгласил он. — Поухаживай за ним, построй ему глазки. Ты ведь знаешь, как нравишься ему.

— О нет! — простонала герцогиня. — Опять этот невыносимый Гозлин! Я терпеть его не могу, вам ведь, барон, об этом известно! Он напивается как свинья! В прошлый раз после его ухода я решила приказать дворецкому всегда говорить Пьеру Гозлину, что меня нет.

— Только попробуй выкинуть нечто подобное! — прогремел барон. — Этот человек очень важен для меня, чрезвычайно важен, понимаешь? Он искренне раскаивается, что в прошлый раз все получилось так неприглядно. Дело в том, что перед той вечеринкой у него было слишком много работы. Утомленный и проголодавшийся, он выпил твоего восхитительного вина, поэтому и опьянел так сильно.

— Меня не интересуют его раскаяния, — заявила герцогиня раздраженно. — Он гадкий человек, говорит всегда не то, о чем думает, к тому же у него потные и дряблые руки.

— И несмотря на все это, ты должна быть к нему добра, — категорично сказал барон.

Гардения, тихонько сидевшая в углу, следила за происходившим в полном недоумении.

— А если я откажусь? — спросила герцогиня, вызывающе вскидывая голову.

В этот вечер она выглядела особенно красивой, В приглушенном свете гостиной морщинки и сероватый оттенок ее лица были незаметны. Вокруг ее шеи поблескивали бриллианты.

Платье выгодно скрывало все недостатки располневшего тела. Перед тем как втиснуть свою хозяйку в любой наряд, Ивонн и Другие девушки тщательно стягивали ее талию корсетом, об этом Гардения узнала совсем недавно.

Барон не ответил. И герцогиня, продолжая дерзко смотреть ему в глаза, повторила вопрос:

— Что будет, если я откажусь?

Барон на шаг приблизился к ней.

— Тогда, моя дорогая Лили, — медленно выговорил он, опять забывая, что в присутствии посторонних должен обращаться к ней официально, — я поведу его в какое-нибудь другое место.

В его фразе таилась какая-то страшная угроза. Гардения поняла это, увидев, как изменилось тетино лицо. Она прищурилась и съежилась, словно испугалась, что ее сейчас ударят.

— Нет, нет, Генрих! Не делай этого. Ты ведь понял, что я просто шучу. Я, конечно, буду мила с мсье Гозлином. Очень мила и любезна, обещаю, — прощебетала она.

— Вот и отлично! — воскликнул барон торжествующе.

В этот момент послышался зычный голос дворецкого:

— Мсье Пьер Гозлин!

Увидев этого Гозлина, Гардения тут же поняла, почему тетя его так не любит. Он совсем не походил на француза: был обрюзгшим и омерзительным и напоминал Лакея-Жабу из «Алисы в Стране Чудес».

Подплыв по отполированному полу к вышедшей ему навстречу хозяйке, он взял ее руку в белой перчатке в свою и покрыл поцелуями.

— О, мадам! Я так перед вами виноват. Умоляю, простите меня и не судите строго. — Он противно улыбнулся и взглянул на барона. — Мой хороший друг, барон фон Кнезебех, передал мне, что вы уже не сердитесь.

— Конечно, — ответила герцогиня.

— Вы очаровательны, восхитительны! Сущий ангел, — пропел Гозлин томным голосом.

«Сама нелепость, этот Гозлин, — подумала Гардения. А взглянув в глаза безобразного тетиного гостя, почувствовала леденящий холод. — Нет, этот человек отнюдь не нелепость, решила она. — Воплощение зла, вот кто он такой».

За столом Гозлин сел по правую руку от герцогини. И Гардения с облегчением вздохнула, так как находилась от тети на приличном удалении. Он пил чрезмерно много, но никто не смел и намекнуть ему об этом.

У Гардении было такое впечатление, что этот гадкий зловещий Гозлин — главное действующее лицо на вечеринке. И не потому что он непрерывно что-то говорил, а потому что держался как король.