Дело о ленивом любовнике - Эрл Гарднер

– Разумеется, твоя клиентка еще не побывала на свидетельском месте, – напомнил Дрейк. – Она рассказала свою историю только тебе.

Мейсон задумчиво сказал:

– Надо еще раз просмотреть это дело. Порасспрашивать Флитвуда в подробностях о причинах, которые заставили его выбросить пистолет, – что именно он таким образом завершал. И все-таки – что-то такое в этой истории… – Мейсон сдвинул тарелки к центру стола, достал из кармана рисунок Хемфрейза и разложил перед собой. Он внимательно изучал следы.

– Это же математически доказуемо, – сказал Дрейк. – Версия Флитвуда должна быть правдой. Она подтверждается его следами.

Изучая рисунок Хемфрейза, Мейсон вдруг сдавленно захихикал.

– Что такое? – поинтересовался Дрейк.

– Будь я проклят, если знаю, Пол! – возбужденно ответил адвокат. – Но у меня в голове рождается идея. Очень-очень возможно, что миссис Оллред все еще лжет мне.

– То есть сейчас?

– Именно сейчас. Что ее настоящая история – поддельна.

– Но зачем бы ей это делать?

– Потому что Флитвуд выдумал такую превосходную ложь, что она считает бесполезным с ней бороться, и потому что, подтверждая версию Флитвуда, она имеет более высокий шанс завоевать сочувствие присяжных, чем говоря правду, которой никто не поверит.

– А в чем правда? – спросила Делла Стрит.

– А это, – сообщил Мейсон, – нечто такое, что я намереваюсь обнаружить после обеденного перерыва.

Глава 20

Заседание возобновилось в два часа. Судья Колтон объявил:

– Мистер Джером, вы стояли на свидетельском месте и отвечали на вопросы до перерыва. Пожалуйста, займите это место снова. Джентльмены, ответчица в суде, свидетель Джером на месте. Продолжайте, пожалуйста, перекрестный допрос, мистер Мейсон.

Мейсон обратился к судье Колтону:

– Ваша честь, дело получило несколько неожиданное развитие. При данных обстоятельствах мне хотелось бы снова вызвать свидетеля Овербрука для перекрестного допроса.

– Возражаю, ваша честь, – вмешался Дэнверс. – У адвоката была полная возможность устроить перекрестный допрос Овербрука, и он уже воспользовался этой возможностью. Он задавал Овербруку вопросы с целью получить информацию и…

– Мне так тоже показалось, да, – согласился судья Колтон.

Мейсон сказал с отчаянием:

– Ваша честь, я могу теперь утверждать, что вовсе не вытягиваю из свидетеля сведения. Если мне разрешат снова устроить перекрестный допрос Овербруку, мне кажется, я смогу прояснить пункт, который реабилитирует данную ответчицу и определенно опровергнет показания Флитвуда.

– Вы считаете, вы сможете это сделать? – спросил судья Колтон.

– Да, ваша честь.

– Это существенно меняет ситуацию, – заметил судья.

– Конечно, ваша честь, но я уже закрыл дело, – напомнил Дэнверс. – Оно закончено.

– И, – сказал судья Колтон мрачно, – если суд объявит, что он не считает аргументы обвинения достаточно убедительными, вы тут же спохватитесь, что у вас имеются еще дополнительные улики, попросите разрешения снова открыть ваше дело.

Дэнверс ничего не ответил.

– Займите место свидетеля, мистер Овербрук, – велел судья Колтон.

Мейсон обратился к нему:

– Вы оказались некоторым образом экспертом по следам, мистер Овербрук.

– Так мы, деревенские, все о следах знаем.

– Вы много по следам ориентировались?

– Да.

– И у вас опыт довольно большой в этих делах?

– Да, сэр.

– Тогда, – сказал Мейсон, – поскольку вы имеете опыт в этом вопросе, будьте добры, скажите суду, как вы узнаете, что следы, оставленные этой женщиной, сделаны, когда она выпрыгнула из машины, побежала на шоссе, а потом снова вернулась к машине?

– Ну, уж это ясно, как божий день. Поглядите на эту схему. Тут они, следы, нарисованы.

– Да, совершенно верно. Тут следы, идущие от автомобиля и ведущие снова к нему.

– Да, сэр.

– И откуда вы знаете, что тут произошло?

– Как, это же написано на земле! Никто не мог бы выйти из машины, не оставив следов, и никто не мог сесть в нее, не сделав следов. Здесь же видно, что женщина выпрыгнула из багажника, побежала к шоссе; а здесь она возвращается, садится себе в машину. И единственный путь для нее убраться отсюда – выехать на этой машине, если только у нее крылышек нету. А иначе она бы наследила, выходя из машины.

– Но здесь есть следы, ведущие из машины, – напомнил Мейсон.

– Что?

– Вот же следы, ведущие из машины.

– Нет же. Я все это место осмотрел – схема верная.

– Но вот следы, ведущие из машины, – Мейсон указал на них.

– А, да. Это те следы, которые она в первый раз оставила, до того, как воротилась.

– Откуда вы знаете, что они были оставлены до того, как она вернулась? – спросил Мейсон. – Откуда вам известно, что эти следы не более ранние, чем те, которые идут от шоссе к машине? Откуда вам известно, что эта женщина не пришла с шоссе вот к этой точке? А потом она могла прыгнуть вот к этой точке и побежать назад к шоссе?

– Ну, так конечно, наверняка ведь нельзя сказать! – Овербрук улыбнулся. – Только, понятно, когда она эти следы делала, она в машину садилась. Ну а когда она села в машину, вы мне, может быть, скажете, как она оттуда попала в багажник?

В зале захихикали. Судья Колтон стукнул молотком, чтобы зрители успокоились.

– Но предположим, – сказал Мейсон, – что, когда эти следы отпечатывались в земле, машины тут не было.

– А? – спросил Овербрук, весь напрягшись от внимания.

Мейсон улыбнулся и объяснил:

– Эти следы, мистер Овербрук, вполне могли быть оставлены тут, когда никакой машины вовсе не было. Для любой женщины было бы очень просто выйти с шоссе на то место, где видны следы от машины, оставить следы там, где находилась левая дверца машины, а потом, используя шест, с каким работают прыгуны на прыжки в длину, прыгнуть в эту точку и вернуться к шоссе.

– Ну, тогда, – Овербрук почесал в затылке, – в этом что-то есть, мистер Мейсон! Ничто ведь не показывает, когда сделаны эти следы.

– Значит, пользуясь этим утверждением, – сказал Мейсон, – ничто не указывает, когда были сделаны ваши следы?

– Вы что хотите сказать?

– Ваши следы, до самой левой дверцы машины, – пояснил Мейсон, – могли быть оставлены и в понедельник ночью. А потом уж вы вышли на дорогу с вашей фермы, в среду утром, выложили доски и по этим доскам шли, пока не оказались на собственных своих следах, которые оставили в понедельник вечером. Когда они кончились, вы отправились обратно на ферму, чтобы ваши следы стали непрерывной цепочкой, показывающей, что вы не останавливались. Ваши следы, оставленные в среду, должны были дополнить ваши следы от понедельника. Вы не можете доказать, когда какие следы были сделаны.

– Ну уж, конечно, будильник я к своим следам не привязывал, – сказал Овербрук. В публике засмеялись.

– Нет, – согласился Мейсон, – но тут есть одна интересная вещь – на этой фотографии, которую я держу. На схеме этого нет.

– Что еще такое?

– Посмотрите, – сказал Мейсон, – вот эти маленькие отпечатки, должно быть, следы вашей собаки. Так будьте добры, объясните, пожалуйста, суду, как получилось, что собака вас сопровождала, когда были оставлены эти следы, от машины к шоссе, но ее не было с вами, когда вы оставили вот эти следы, от вашего дома к машине?

Овербрук поежился.

– Вы не можете ответить на этот вопрос? – спросил Мейсон.

– Ну, пытаюсь я сообразить, что ответить…

– Ответ в том, – сказал Мейсон, – что, когда вы оставляли эти следы, от дома к месту, где стояла машина, с вами не было собаки, а единственный раз, когда вы ушли без нее, это когда вы оставили пса в доме охранять свидетеля Флитвуда, а это было в понедельник ночью. Так что, мистер Овербрук, оставили вы эти следы в понедельник, после того как устроили Флитвуда на ночь. Вы приказали псу его сторожить, взяли фонарь и пошли по следам Флитвуда, и увидели, что произошло в машине, шум которой вы раньше слышали. Вы подошли к машине и обнаружили в ней лежащего человека в бессознательном состоянии. Этот человек был Бертран С. Оллред, которого вы ненавидели, потому что он вас надул с акциями. Вы увидели удобный случай свести с ним счеты, просто сели в машину, угнали ее и пустили под обрыв там, где знали, что он будет убит. А через день или около того вы начали беспокоиться насчет следов и решили, что лучше вам с ними что-то сделать. Так что вы пошли и выложили доски, да еще закончили цепочку своих следов от вашего дома до участка с твердой землей. Но, когда вы выкладывали доски, вас удивили еще какие-то следы. Они были оставлены какой-то женщиной и выглядели так, как будто эта женщина выпрыгнула из багажника, а потом вернулась в машину. Ну, разве это не в точности то самое, что произошло?

– Ваша честь, я возражаю! – выкрикнул Дэнверс. – Этот вопрос не имеет отношения к делу, неправомерен, несущественен. Перекрестный допрос не ведется надлежащим образом, и…