Поцелуй любовника - Мэри Грин

Она послушно кивнула.

– Он убил моего отца. Я все видела, спрятавшись за портьерой. Перед этим я выходила на террасу подышать воздухом перед сном, и окно было открыто.

Ник порывисто обнял ее.

– Но этого нельзя так оставить! Заяви в суд.

– Никто мне не поверит. Я всего лишь женщина, а мой дядя влиятельный человек. Он восстановит суд против меня.

Ник погладил ее по голове, и она немного успокоилась. Теперь она чувствовала себя слабой и усталой.

– Я мог бы помочь тебе привлечь его к суду.

– А я не хочу, чтобы ты в это вмешивался, Ник, – решительно заявила она. – Когда наши пути разойдутся, а это рано или поздно случится, я не хочу быть тебе обязанной. – Она посмотрела ему в глаза. В них она увидела удивление, подозрение, разочарование.

– Я бы ни за что не стал требовать с тебя платы за свою услугу, – процедил он. – Помочь тебе – мой долг.

– Но я была бы тебе признательна. В любом случае я не думаю, что ты сможешь мне помочь. Я найду способ отомстить за смерть отца, правда, пока еще не знаю как.

Он обхватил ладонями ее лицо.

– Похоже, ты не прочь присоединиться к разбойничьему братству. Но мстить рискованно. Ты можешь погибнуть.

– Но сначала распрощается с жизнью мой дядя, – пообещала она, понимая, что у нее не хватит духу убить Лютера, даже если он заслуживает смерти. Она и мухито не обидит, не говоря уже о том, чтобы убить человека. Лучше бы она не заводила этот разговор.

Ник молчал, размышляя о том, что поведала ему Серима.

Ведь он сразу почувствовал, что у нее есть какаято тайна, и теперь он знает, в чем она заключается. Ее отца убили. Он содрогнулся. Бедная девочка, здорово же ей досталось. Он вложил в ее руки чашку с горячим чаем. Ладони ее были холодны как лед. Ее сотрясала дрожь.

– Ты даже не успела оплакать его смерть, Серина?

– Я была в шоке и до сих пор еще не оправилась от удара. У меня не было времени горевать.

– Но нельзя же все держать в себе!

– Я не могу сейчас думать об отце. Я испытываю к нему и любовь, и ненависть. И оплакивать его нелегко. Прежде чем думать о том, что случилось, надо обрести опору под ногами.

В ее словах звучало отчаяние, и сердце Ника преисполнилось сочувствия. Он решил пока не выспрашивать у нее детали. Но он знал, что непременно отомстит за нее. Впрочем, она еще не полностью доверяет ему. Доверие – вот чего не хватает им обоим.

Вода в котле закипела, и Ник вылил ее в ванну.

– После горячей ванны тебе станет гораздо лучше, – ласково сказал он. Кружевные оборки манжет намокли, и он снял их и закатал рукава. Это напомнило ему детство, когда он помогал наполнять ванну для матери еще до того, как они очутились в нишей дыре, никому не нужные и всеми покинутые. Горькие воспоминания были такими ясными и четкими, как будто все произошло вчера.

– Зачем ты это делаешь? – тихо спросила она.

– Тебе нужна дружеская забота, только и всего, – пожал он плечами, пробуя воду. – Я пойду наверх и принесу мыло, а ты пока раздевайся. И не волнуйся, двери заперты, и мы в доме одни.

Она улыбнулась одними губами, но глаза остались серьезными.

– Правда? А тебя не стоит бояться?

Он усмехнулся и ущипнул ее за покрасневший нос, проходя мимо.

– Может, и стоит.

Когда он вернулся через несколько минут, она стояла перед огнем. Ее обнаженная спина выглядела худенькой и беззащитной. Он отложил мыло, подошел к ней и обнял за талию, крепко прижав к себе. Ее волосы распустились и колыхались перед его глазами шелковистой волной.

Он положил ей голову на плечо и наклонился, чтобы бросить взгляд на ее упругие груди. Взяв их в ладони, он провел пальцами по затвердевшим соскам. Она не отстранилась.

Он едва сдерживался, чтобы не овладеть ею тут же, на полу. Прошла, казалось, целая вечность с тех пор, как он держал ее в объятиях и они познали высшее блаженство. И сейчас он снова готов повторить все то, что было между ними. Она тоже этого хочет – он чувствует.

Каждая клеточка ее тела возбуждала в нем ответную страсть. У него закружилась голова – таким сильным было желание. Она затрепетала в его руках, и глубокий вздох сорвался с ее губ.

– Вода остынет, – прошептала она.

Он с трудом заставил себя разжать объятия. Ее перламутровая кожа мерцала в оранжевых отсветах пламени, соски казались золотистокоричневыми на фоне бледной кожи.

Он зажмурил глаза, а она тем временем шагнула в ванну. Вода скрыла ее только до пояса, и он мог любоваться ее округлой грудью, налившейся желанием. Ее влажные губы призывно приоткрылись.

– Дай мне, пожалуйста, мыло, – попросила она, и эти ее сводящие с ума губы растянулись в лукавую улыбку. Она протянула руку, и он вложил в ее ладонь кусок мыла. Хорошо, что он догадался купить французское мыло самого лучшего качества, с ароматом роз.

Она принялась намыливать себя, а он стоял и смотрел, как мыльная пена обволакивает нежные изгибы ее тела. Не выдержав пытки, он опустился на колени перед ванной.

– Позволь мне помочь тебе.

Серина заметила огонь в его глазах и послушно отдала ему мыло. Он улыбнулся и, взяв ее ногу, приподнял над ванной и, намылив руку, просунул пальцы между пальцами ее ноги. Она извивалась, но он держал ее крепко, насколько это возможно мыльными руками, и поглаживал чувствительный изгиб стопы и узкую лодыжку. Его ладонь скользнула вверх, все выше и выше, и сладкая истома разлилась по ее телу.

Сердце забилось быстрее, и ее бросило в жар.

Его руки ласкали ее бедро, пальцы отыскали ее тайное местечко, и она тихо вскрикнула, испытывая сладкое томление.

Неужели трагические перемены в жизни сделали ее такой легкомысленной, или страсть дремала в ней до поры?

Она постанывала, пока он ласкал другую ее ногу, не обойдя вниманием ни один пальчик, ни один изгиб.

– Ты само совершенство, – хрипло прошептал он. – Ты создана для любви.

– Но я не каждому позволю щекотать мне пятки, – засмеялась она.

Он погрузил руки в воду, и его ладони скользнули вдоль ее бедер. Обхватив ее за талию, он пристально посмотрел ей в глаза, и лицо его исказилось от страсти. Он впился губами в ее рот, и у нее захватило дух.

Его язык касался ее языка, заставляя ее сердце мчаться вскачь, как обезумевшая лошадь. Он прижал ее к себе, не заботясь о том, что его рубашка намокнет.

– Ах, Ник, – прошептала она, когда он наконец оторвался от ее губ. Поцелуй вскружил ей голову.

Он усмехнулся, догадавшись о произведенном эффекте.

– У тебя самые пленительные губы, какие мне доводилось целовать.

– Не желаю слышать твои льстивые комплименты, – нахмурилась она, сгорая от желания продолжить знакомство с таинствами любви.

Он положил ей руку на шею и снова поцеловал. Наконец он поднял голову и глухо застонал. Она засмеялась и коснулась ступней его груди.