Вилы - Алексей Иванов

Пруд, плотина и площадка Рождественского завода

Во времена Пугачёва главным заводом на Каме считался Ижевский, хотя пока что он ничем особым не отличался от других крупных заводов. Ижевск изъявил «покорение», и Юскей, подобно казаку Антипову на Торе и Авзяне, попробовал наладить здесь производство оружия. Однако мастера Ижевска тоже устроили саботаж. Плавильщик неправильно смешивал руды, и чугун получался колкий и с пузырями, а заводской управитель не выдал провиант, и рабочие разошлись по деревням за хлебом. Юскей не разбирался ни в литейном деле, ни в организации заводской жизни, а потому не мог понять, почему у него ничего не выходит, хотя все очень стараются.

С Ижевского завода, спасаясь от Юскея, в декабре в Казань сбежал важный чиновник – Фёдор Венцель, командир казённого Гороблагодатского горного округа, крупнейшего округа на Урале. В Ижевске Венцель очутился случайно – приехал по делам. Казанский губернатор фон Брант приказал Венцелю возвращаться в Ижевск, из тамошних рабочих формировать деташементы и самостоятельно усмирять камские заводы – то есть делать то, что на Юговских заводах делал асессор Башмаков.

Венцель подождал, пока царские войска начнут наступление на Чику и на Пугачёва, и в начале марта отбыл из Казани в Ижевск с небольшой воинской командой гиттен-фервальтера Ивана Алымова. Голодающие заводы Камы ждали беглых командиров как избавителей от крестьянской дурости. Слыша ропот рабочих, Юскей Кудашев покидал заводы без борьбы.

Испытав, что такое бунт, рабочие уже охотно вступали в деташементы Фёдора Венцеля, Ивана Алымова и его брата Николая, секунд-майора и управителя Воткинского завода. К концу марта 1774 года деташементы очистили камские заводы от смутьянов. В апреле башкиры левого берега Камы попробовали перейти в контрнаступление на заводы, но Иван Алымов разбил башкир в сражении на мягком и мокром льду возле деревни Сайгатка.

В мае полковник Фёдор Венцель думал, что с бунтом покончено. Однако в июне Пугачёв погнал вниз по Каме вторую и куда более высокую волну бунта. Когда над камской излучиной встал дым горящего Рождественского завода, Николай Алымов собрал гарнизон Воткинска и увёл в Ижевск. Брошенный Воткинск охраняла жалкая команда «инвалидов» полковника Грязного. 24 июня «инвалиды» безропотно сдались Пугачёву. Полковник спрятался в заводском пруду в камышах, но его нашли и подняли в петле над площадью – сушиться и остывать. Хищный взор Пугачёва отыскал за лесами притихший Ижевский завод. Мятежники дошли до пристани Гольяны и повернули от Камы в чащу тёмных лесов – на Ижевск.

Прощальный пожар

Воткинский завод своё название получил от вотяков, хозяев этой земли.

Вотяки – это удмурты, финно-угорский народ. Они миролюбиво покорялись Волжской Булгарии и Вятской вечевой республике, Орде и Казани, Руси и России. Вотяки занимались лесными промыслами, поэтому заводы не мешали им так, как мешали крестьянам. Но где появлялись заводы, там появлялись русские, а куда приходили русские, туда приходили и попы. Попы крестили язычников-вотяков, и «новокрещены»-инородцы становились крепостными крестьянами. Заводы были опорой христианизации, поэтому доменные печи угрожали вотякам не меньше православных храмов, только угроза была не в потере промысла, а в потере свободы.

На горнозаводском Урале главный удар бунта был направлен на заводы, а в крестьянско-инородческом Поволжье – на храмы. Ижевск и Воткинск стояли на рубеже двух миров и получили вдвойне: мятежники сожгли заводы и разорили храмы, казнили и горных инженеров, и священников.

На подступах к Ижевскому заводу Пугачёв остановился в большом селе Завьялово. Крестьяне встретили анпиратора благовестом и живым двухпудовым осетром, что грузно плескался в корыте. В местных байках XX века Пугачёв лихо вкатит в село на тачанке с пулемётом и тотчас, разумеется, обрюхатит селянку. Вместе с вотяками-«новокрещенами» мятежники устроили в завьяловском храме погром. «Не гните морды!» – весело кричал Пугачёв попам, которых в петлях поднимали на ворота церковной ограды. Емельян чуял несправедливость, как магнит чует железо. Своей державе Пугачёв хотел быть костоправом, но – увы – стал костоломом.

Пугачёвщина уничтожила на Урале около пятидесяти горных заводов – половину из имеющихся. После бунта власти выплатили заводчикам щедрую компенсацию за убытки. На эти деньги заводчики отстроили и реконструировали свои предприятия. Без Пугачёва они бы не раскошелились на модернизацию

Ижевский завод работал в комплексе с Воткинским. Оба завода основал граф Шувалов, который основал и заводы на Авзяне. Земли по реке Иж граф занял самозахватом у генерала Тевкелева – попавшего в опалу идеолога Оренбургской экспедиции. Граф мечтал совершить революцию в артиллерии и придумал орудия с овальным сечением жерла – «секретные картечницы». Для отливки таких орудий ему были нужны заводы. Граф их получил – и разорил, и после смерти графа казна забрала все предприятия себе.

Полковник Венцель попытался отбить Пугачёва от Ижевска. Венцель послал на мятежников воткинскую команду Николая Алымова с тремя пушками. Воткинцы и пугачёвцы сшиблись под селом Завьялово на Казачьем лугу. Битва гремела восемь часов. Николай Алымов звал на подмогу брата, но Иван Алымов заробел и не вывел свою команду из Ижевска. Воткинцы, не выдержав натиска, побежали. Ижевский завод капитулировал. 27 июня бунтовщики заняли затихший от ужаса Ижевск. «Хотя заводские обыватели вооружённо отпор имели, ничего не защитило. Неприятель, грудью наступя, совсем завод осилил», – грустно сообщила заводская контора.

Предчувствуя поругание от «новокрещенов», ижевские попы вынесли из храма и закопали в лесу большой серебряный напрестольный крест. Мятежники перебили попов. Но крест не потерялся. Через полвека в лесу перед дровосеками вдруг с неба упадёт столб света. Сквозь корни деревьев подо мхом и суглинком засияет спрятанное распятье. Сокровище выкопают и с почётом вернут в храм, а на месте находки воздвигнут часовню. В Ижевске её будут любовно называть «Крестик».

Захватив завод, мятежники выволокли из погребов и амбаров укрывшихся офицеров, инженеров и чиновников. 42 человека взлетели в петлях к перекладинам виселиц. Были казнены и братья Алымовы. А полковника Венцеля решили не вешать, а четвертовать, и на это дело вызвались крестьяне-добровольцы. Венцеля изрубили на берегу пруда у родника, и родник с тех пор называют Полковницким.

Часовня «Крестик» в Ижевске

Над Ижевским заводом всплыла чёрная туча дыма от горящих цехов. Пугачёв уходил. Уходил из Ижевска – и вообще из горнозаводского мира. Он покорил заводы, но ничего на них не изменил. Его идея казачьей России не была ошибочной, однако для Урала она оказалась слишком простой.

Приписку крестьян к заводам власть прекратит лишь в 1804 году. Деревня вздохнёт свободно, а горные заводы взвоют, оставшись без дармовой рабочей силы. Получится, что ради прав своих граждан Россия откажется от мирового промышленного лидерства. Заводы поневоле отчаянно погребут к прогрессу – к новым технологиям, к паровым машинам.

Полузаброшенный Главный корпус Ижевского завода-дворца

Сожжённый в бунт Ижевский завод подлатают, но он не оправится и потихоньку придёт в упадок. Терять ему будет уже нечего, и в 1807 году инженер Андрей Дерябин начнёт грандиозную реконструкцию: Ижевский железоделательный завод решено будет переделать в оружейный. Вместо ветхих цехов, подпёртых жердями, вырастет грандиозный промышленный комплекс – классицистический завод-дворец с башней над прудом. Ижевский завод преодолеет все беды освобождения и превратится в титана: на два века он станет главным арсеналом державы.

Неоплошные

Пугачёв уходил с заводов, но пугачёвщина для них ещё не закончилось. В горах Башкирии в осаде стоял Катав-Ивановский завод компанейщиков.

У компанейщиков половина империи была из меди, половина – из железа. Кроме Белорецкого, они построили ещё четыре железоделательных завода: два на реке Катав, один на реке Юрюзань, один на реке Сим. Катав – приток Юрюзани, и три завода оказались рядом, а злополучный Сим – на отшибе. Земли под эти заводы компанейщики за гроши купили у башкир. Башкиры потом спохватились, но было уже поздно. С потерей родовых угодий не смирился только староста Юлай Азналин, отец Салавата Юлаева. И в бунт Юлай и Салават отомстили компанейщикам за двурушничество.

Едва башкиры понесли по аулам манифесты самозванца, контора Катав-Ивановского завода поняла, что быть беде. Приказчики Никита Абаимов и Иван Кондратьев взялись за организацию обороны. Они перевели к себе на завод рабочих с других заводов, собрали оружие и починили стены крепости. Приписные крестьяне Катава и Юрюзани шумели о победах воскресшего государя и о вольностях, которые он дарует, но отряд рабочих прошёлся по деревням, похватал самых рьяных, заковал в цепи и отослал в Уфу.