Поток - Дэниэл Суарез

– Вот это да! Для меня большая честь познакомиться с тобой, мой друг. Это просто удивительно! А как зовут твоего наставника?

– Доктор Бертран Олкот.

– Гм. Никогда о нем не слышал. Среди нас его определенно нет, но мы отыскали пока ничтожно малое число тюремных камер. Не сомневайся, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти доктора Олкота.

Грейди почувствовал себя поувереннее:

– Хорошо. Странно только, как легко я вспомнил имя Берта, хотя не смог припомнить своего.

– Ничего странного. Искусственные интеллекты уничтожают только специфические воспоминания. Некоторые из наших забыли собственную свадьбу и своих детей, зато в деталях помнят, что лежало в бардачке их автомобиля.

– Арчи, почему БТК тебя изолировало?

– В 1985 году я имел несчастье усовершенствовать процедуру термоядерного синтеза.

Грейди нахмурился:

– Термоядерный синтез? Но…

– Что?

– Этот мужик, Грэм Хедрик, глава БТК, он…

– …сказал, что это его изобретение.

– Ага.

– Это следствие безнаказанной власти. Грэм Хедрик не вступал в Бюро – он в нем родился. В семидесятые и восьмидесятые годы его отец руководил там отделением биотехнологии. Хедрик зубами выгрыз себе путь к директорству и теперь пытается переделать прошлое – и свое, и наше.

– Как, черт возьми, ему это удалось?

– В БТК очень развита сепарация. Там мало кто представляет себе картину в целом, а политика «необходимой лжи» очень этому способствует. Обман рассматривается ими как «необходимая защита от социальных потрясений». Это дало Хедрику свободу действий, и он смог довести свою историю до совершенства – присвоил чужие работы и предстал перед людьми легендарной фигурой. Те, кто знал правду, были либо уничтожены, либо, как я, брошены в «Гибернити». Именно Хедрик убедил предыдущего директора выстроить эту тюрьму – потому что хотел вычеркнуть меня из истории.

– Вот ведь сукин сын! Он на самом деле утверждал, будто построил термоядерный реактор.

– Меня куда больше заботят будущие поколения, чем моя научная репутация.

Грейди посмотрел на Малого, который свернулся рядом с ним на полу.

– Ты сказал, что одолел ИскИна твоей камеры. Как ты это сделал?

– У меня было много времени и серьезный стимул – не дать этим тупым ИскИнам хозяйничать в моей голове. Тогда, в восьмидесятые, они были менее совершенными, чем сейчас. И оборудование было не такое надежное, и недостатки имелись, которые потом устранили. Но, как только я захватил контроль над своей камерой, сразу начал искать других заключенных. Организовывать их. И сейчас, спустя десятилетия, мы полностью контролируем несколько сегментов «Гибернити», обратив все их оборудование против охраны. Мы контролируем турели, камеры видеонаблюдения и множество других систем. Теперь охранники не смеют расхаживать по своей собственной тюрьме, потому что понятия не имеют, какое оборудование им подчиняется, а какое – нет.

– И Хедрик это допускает?

– Чтобы допускать или не допускать, директор Хедрик должен об этом знать. А он не знает. Все системы «Гибернити» мониторятся из штаб-квартиры БТК, но там не взвоет ни одна сирена. Если мы пожелаем, то сможем сделать так, что надзиратели этой тюрьмы будут иметь очень бледный вид. Да и здешний гарнизон не представляет собой особой ценности – в большинстве своем это клоны одного знаменитого коммандоса.

– Я видел человека, с которого сняли эти копии. Моррисона.

– Да. Охранников очень возмущает их низкий статус и вездесущее наблюдение со стороны ИскИнов. Любой расход боеприпасов строго отслеживается. По поводу любых неприятностей приходится объясняться с начальством. Нет, у нас куда больше рычагов влияния на них, чем у них – на нас. Так что они тоже вовлечены в этот фарс и изображают, что «Гибернити» полностью контролируется БТК. Ради того, чтобы хорошо выглядеть, они информируют нас о грядущих инспекциях и проверках.

– А как насчет данных, которые здешние ИскИны, по идее, должны добывать в процессе допросов? Неужели никто в штаб-квартире Бюро никогда их не просматривает?

– Они читают отчеты. Мы подсовываем ИскИнам сфабрикованные рапорты, а потом БТК отдает новые приказы, основываясь на фальшивых данных. Приказы, которые никогда не исполняются. И весь цикл повторяется снова. К сожалению, мы можем фальсифицировать только отчеты наших собственных ИскИнов, и, боюсь, большинство узников «Гибернити» действительно являются объектами исследования.

– А вы никогда не думали…

– Сбежать?

– Да. Если вы так хорошо организованы… контролируете некоторые тюремные сегменты и скооперировались с охранниками…

– Одно дело – контроль над нашими камерами и отдельными частями тюрьмы, и совсем другое – побег отсюда. Того, что мы добились, недостаточно, чтобы сбежал хотя бы один из нас. Мы – все мы —

заключены в толще горной породы, нас окружают сотни футов камня. Даже охранники не знают, сколько нас и где расположены наши камеры, эта тайна известна лишь немногим избранным. По моим расчетам, я нахожусь примерно на тысячу футов ниже поверхности земли. Наши физические тела пока не в состоянии покинуть допросные модули. Их оболочка сделана из агрегированных алмазных наностержней и в сто пятьдесят раз прочнее стали. Каждого нового заключенного помещают в такую капсулу и погружают в расплавленную горную породу, а потом зонд прожигает себе путь наверх и создает при этом узкий канал – как раз по такому к тебе пробрался мой полимерный червь. Лишь этот канал связывает нас с внешним миром. Нам просто нечем проложить себе путь сквозь стены нашей тюрьмы.

– А этот канал – он используется для связи? Может, нам удастся захватить устройство, поддерживающее связь со спутником, и…

– Я рад, что ты, Джон, такой инициативный, но канал не подходит для коммуникаций. Бюро отказалось от радиосвязи несколько десятков лет назад, они используют теперь экстрамерную обработку сигнала, или ЭОС. Мы, Резисторы, пользуемся углеродным волокном только потому, что ничего другого у нас нет. А линии связи БТК пролегают не через четырехмерную систему пространства-времени. Они абсолютно недоступны.

Грейди припомнил, как некоторое время назад разговаривал с Алексой – ну или с ее дистанционно управляемым роботом. Забавно, как выборочно его сознание сохранило воспоминания.

– Они действительно используют для связи другие измерения?

– А именно – пятое, где сила тяготения в сорок два раза выше, чем в воспринимаемой нами пространственно-временной системе.