Династия - Синтия Харрод-Иглз

Поле, куда они направлялись, было самым отдаленным. Его легко было атаковать и без такой приманки, как лучшие овцы графства. Оно располагалось на покатых склонах холмов. Это была прекрасная земля для выпаса овец, сухая, сплошь покрытая травой, но она находилась очень далеко от Двенадцати Деревьев, и еще в большей отдаленности от Микл Лита. Элеонора не питала особых надежд, что ее подкрепление поспеет вовремя. Она решила, что лучшей тактикой будет неожиданная атака. Элеоноре казалось, что мальчик, не зная точного счета, переоценил число нападавших, ведь он сам сказал, что знает только счет на дюжины, который был привычным для пастухов при пересчете овец. Овец загоняли по одной через узкий загон мимо специально поставленного человека, который делал зарубки, по одной на каждую дюжину. Позже эти палки с зарубками передавали помощнику хозяина. Человек, который знал счет только на этом уровне, конечно, не мог иметь ясного представления о том, сколько человек окружило отару.

Когда они приблизились к заветному полю, Элеонора повела своих людей в обход, к небольшой березовой роще. Стоя в тени деревьев, она высматривала рейдеров, посмевших напасть на ее людей. Наконец она увидела их. Они согнали овец в кучу и пытались провести их к воротам с другой стороны. Пришельцев оказалось одиннадцать, но двое были заняты тем, что следили за своими пленниками. Еще одна хорошая новость: только двое из воров были в седле.

— Хорошо, — тихо сказала Элеонора своим людям. — Сейчас мы направимся прямо на них. Мы должны это делать с громкими криками. Так легче будет их напугать. Если они не бросятся наутек сразу, нам придется драться. Не позволяйте им свалить себя с лошади. То, что мы в седлах, — наше главное преимущество. Эдуард и ты, мальчик, вам придется проехать дальше всех, мимо разбойников, и постараться собрать овец. Я не хочу, чтобы мне пришлось сгонять их со всего Йоркшира. Всем все понятно? Тогда приготовились!!!

Они выскочили из-за деревьев с таким диким криком, что лошади взвились и понеслись прямо на опешивших воров. Однако поле было очень широким. К тому времени, когда люди Элеоноры подскочили к ним, разбойники уже немного пришли в себя. Они не стали бежать, а вытащили свои ножи. Те двое, которые держали пастухов, поняли, в каком невыгодном положении они оказались, поэтому немедленно бросили своих пленников, чтобы присоединиться к драке.

Люди Морландов были в основном вооружены дубинками, которые они тут же обрушили на воров, хотя те и уворачивались от них, и пытались подобраться поближе, чтобы пустить в ход ножи. Эдуард и пастушок промчались мимо дерущихся и отвели отару на другую сторону поля. Дюжина или две овец уже была за воротами, но большая часть отары в страхе металась по полю. Овцы сбивали с ног разбойников чаще, чем это делали люди Элеоноры, на что она и рассчитывала. Увидев издали своих врагов, она направилась сразу к группе всадников. Один из них пытался увести отару, а его подручные в это время держали на расстоянии людей Морландов, но, когда Элеонора подъехала, он резко развернул свою лошадь, чтобы оказаться лицом к ней. Элеонора заметила грубые черты. Она почувствовала лезвие кинжала в своей руке, когда Лепида несла ее на грабителей. Элеонора натянула поводья и развернула лошадь, чтобы снова приготовиться к нападению. Ее противник оказался готов раньше нее, и она успела почувствовать, что его нож ранил ей руку. Ощущение холодного огня коснулось ее, но боли она не ощутила.

В тот же момент всякий страх покинул ее, и только гнев затопил все сердце. Она услышала собственный боевой клич и заметила выражение испуга и удивления на лице врага, когда ее кинжал пронзил ему горло. Лепида билась в страхе, зажатая крупом коня другого всадника. Элеонора попыталась отвести Лепиду, когда вытащила лезвие из трупа врага, но кровь внезапно хлынула, как алый поток. Элеонора рванула поводья назад. Лепида поднялась на дыбы и отскочила с такой силой, что ударила другую лошадь в грудь. Та резко отпрянула в сторону вместе со своим мертвым седоком.

Элеонора вела Лепиду по кругу, управляя ею одной рукой. Некоторые из ее людей были выбиты из седла и дрались с разбойниками врукопашную. На поле стояла не одна свободная лошадь. Эдуард развернул отару, как ему приказали, а теперь ринулся в бой, щедро нанося удары своей дубинкой на спины противников. Мальчика-пастушонка Элеонора не видела. Она направила обезумевшую от вида крови Лепиду на двух мужчин, которые сошлись в схватке — она видела, что ее человек терпит поражение. Когда вор заметил несущуюся на него лошадь, запачканную кровью, и ее яростную всадницу, он сам отпустил горло слуги Элеоноры и попытался убежать. Элеонора нанесла ему удар кинжалом в плечо. Мужчина откатился назад, зажимая рукой рану.

А затем Элеонора, даже не понимая, как и когда это случилось, оказалась на земле. Она отчаянно цеплялась за гриву своей Лепиды, но почувствовала, как грива выскальзывает из ее рук. Удар о землю в ее памяти сопровождался топотом бегущих ног и стуком копыт уносящихся лошадей. Следующие несколько мгновений прошли, как в кошмаре, потому что ее нещадно топтали свои и чужие, а овцы своими маленькими острыми копытцами больно ранили ее. Один из ударов пришелся ей по лбу, она почувствовала легкое головокружение: звуки голосов и блеяние овец закружились над ней, как в водовороте, и она потеряла сознание.

Затем Элеонора ощутила чьи-то сильные руки, которые подняли ее, кто-то гладил ее по лицу. Наконец чей-то голос настойчиво позвал ее, пробиваясь сквозь шум и звон в ее голове. Она открыла глаза и увидела Джо, который вглядывался в ее лицо.

— Ты все-таки попал сюда, — проговорила она еле слышно.

— Все позади. Они у нас в руках. Вам следовало взять меня с собой, — сказал он ей с упреком в голосе. — Любой другой мог привести людей из Микл Лита.

Элеонора отрицательно покачала головой и тут же почувствовала, как все поплыло перед глазами:

— Ты лучший. Никто не имеет такого авторитета.

— Что произошло с вами? У вас рана на лбу и… что это? Кровь на руке? Лепида тоже вся в крови.

— Это не моя, — ответила она на грани обморока. — Я убила одного из них. Со мной все в порядке. Как наши?

— Мелкие потери. Несколько проломленных черепов. Но Хью, один из пастухов, погиб. Разбойник ударил его ножом, и рана оказалась смертельной.

Элеонора прикрыла глаза и произнесла шепотом:

— Бедняга Хью, он был хорошим человеком. А Эдуард?

— О, с ним все в порядке, — заверил ее Джо. — Ни царапины. Он на седьмом небе от счастья, потому что справился с одним здоровенным разбойником. Изабелла тоже в порядке.