Возьми мое сердце - Мэри Кларк

Норман Клингер, присяжный под номером три, инженер-строитель лет сорока пяти, качал головой, слушая ее слова.

— Мы рассмотрели этот случай со всех возможных сторон, — категорично заявил он. — Была ли Натали Райнс достойна Олдрича или нет, сути дела не меняет. И Джимми Истона никто не переоценивает, но все его показания подтверждены документально.

Сюзи Уолш, получив по телефону приглашение на участие в телешоу, буквально сбилась с ног. Она срочно помчалась в парикмахерскую и сделала себе укладку, а потом разорилась и на макияж, для чего ей пришлось посетить салон красоты. Лишь в студии выяснилось, что на телевидении есть свой стилист. «Можно было и не тратиться, — грустно подумала Сюзи, — тем более что меня все равно причесали по-новому, а косметику обновили».

Майкл Гордон обратился к ней с вопросом:

— Мисс Уолш, вы последняя, кто видел Натали живой. Что вы думаете по поводу вынесенного вердикта?

— Сначала я была уверена, что Олдрич и есть убийца, — честно призналась Сюзи. — Но мне не давала покоя одна мысль. Когда я обнаружила Натали, она была еще жива. Глаз она не открывала, но стонала и, мне кажется, понимала, что я вызываю для нее «неотложку». Если стрелял ее знакомый — например, ее муж, — почему тогда она промолчала? Ведь она наверняка чувствовала, что умирает... Неужели же она не хотела, чтобы преступника арестовали?

— Вот именно! — вмешалась Дороти Уинтерс.

— Мисс Уолш, вас с нами не было, но все это мы самым тщательным образом взвесили во время обсуждения, — возразил Клингер. — Вы сами говорите, что Натали Райнс в тот момент уже умирала, даже глаза ее были закрыты. То, что она стонала, вовсе не подразумевает ее способность к коммуникации.

— Она ощущала мое присутствие. Это точно! — не сдавалась Сюзи. — К тому же я никогда не думала, что человек без сознания способен стонать.

— Я и не утверждаю, что она была совершенно без сознания. Но она получила серьезное ранение, и мы склонились к мысли, что она не могла общаться с внешним миром.

— Они уже год как не жили вместе, — упрямо произнесла Дороти Уинтерс. — Может, у нее появился новый друг, о котором никто не знал? Помните, Натали сама намекала о нем Грегу? Он потому и помчался на Кейп-Код, что хотел проверить. А ведь это мог быть и какой-нибудь чокнутый поклонник! Пусть ее номера нет в справочнике — адрес и карта района доступны в Интернете всем и каждому. Если есть желание, проще простого их заполучить.

— Защитник на процессе почему-то не уделил должного внимания вероятности нового романа у Натали, — поддержал ее Дональд Стерн, второй запасной присяжный. — Допустим, у нее появился любовник. Его отсутствие в гостях у Натали на Кейп-Коде вовсе не означает, что он не мог по-свойски зайти к ней домой в Нью-Джерси. До последнего времени я склонялся к вердикту о виновности Олдрича, но если бы мне довелось участвовать в прениях вместе с миссис Уинтерс, возможно, она убедила бы меня изменить мнение. Сама она, судя по ее словам, до конца бы отстаивала свою точку зрения.

Пикировка участников спровоцировала взволнованный возглас Майкла Гордона о всемогущей воле случая, из-за которой судебный секретарь вытянула карточку именно Дороти Уинтерс, отправив ее тем самым в запасной состав.

— Сегодня Грег Олдрич ночует в тюремной камере, — добавил Майк. — В ней он может остаться до конца своих дней. Если бы среди присяжных оказалась Дороти Уинтерс, вердикт не был бы вынесен и Грег сейчас ужинал бы дома вместе со своей дочуркой.

— Жизнь полна случайностей и превратностей, ведущих к колоссальным по значимости последствиям, — согласился с ним судья Рейли. — Карточки, произвольно вытянутые судебным секретарем, устранили миссис Уинтерс и мистера Стерна, а ведь присяжные, подобные им, способны сильно повлиять на исход некоторых уголовных процессов. Мы все этому свидетели.

Когда программа закончилась, и Майкл вернулся в свой рабочий кабинет, он нашел прямо на телефонном аппарате записку: «Майк, звонила какая-то женщина. Она не представилась, и номер не высветился. Интересовалась, полагается ли вознаграждение за сведения, на кого работал Джимми Истон в то время, когда побывал в квартире у Олдрича. Выясни, пожалуйста, и объяви в следующем выпуске».

50

Одержимый цейтнотом, Зак большую часть субботы потратил на поиски подходящей машины. Он не стал обращаться в агентство, откуда сведения об автомобиле неизбежно попали бы в дорожное ведомство, а вместо этого изучил объявления, помещенные в колонке продажи подержанных автомобилей.

Накануне вечером он смотрел по телевизору новости, а наутро прочитал газету, пестревшую снимками и сообщениями о вердикте по делу Олдрича. Его сильно обеспокоило, что Эмили вмиг стала знаменитостью. Зак догадывался, чем это может обернуться.

«Какой-нибудь репортеришка затеет о ней передачу, и они нагрянут сюда, чтобы сфотографировать Эмили на фоне ее дома, а я, как назло, не замечу их и тоже случайно окажусь в кадре. Кончится тем, что я попаду на экраны всей страны, и кто-нибудь где-нибудь меня узнает. Надо быть готовым сорваться в любой момент».

Последнее из выбранных Заком объявлений сулило ему именно то, что требовалось: темно-бурый фургон, восьмилетний, но в очень приличном состоянии. Такая машина не привлечет внимания — на нее никто не взглянет дважды. «Как и на меня», — с горечью отметил Зак.

Владелец фургончика Генри Линк жил неподалеку, в городке Рочелл-Парк. Он оказался весьма болтливым старикашкой.

— Это машина моей жены Эдит, — пояснил он Заку. — Вот уже полгода, как она в доме престарелых. Раньше я еще надеялся на ее возвращение, но теперь ясно, что этого не случится. В нашем фургоне мы немало поколесили...

Генри курил трубку; воздух в его кухоньке был мутным от дыма.

— Нет, далеко мы не заезжали, — поправил он себя. — Потому и миль намотали немного. В хорошую погоду мы выбирались куда-нибудь в окрестности, к Гудзону, и искали местечко для пикника. Эдит лучше всех на свете готовила жареную курицу и картофельный салат. А еще...

Зак, сидя напротив хозяина за кухонным столом, с четверть часа выслушивал нескончаемые подробности семейной жизни Генри и Эдит.

Однако вскоре ему стало жаль времени, и он резко поднялся.

— Мистер Линк, у вас в объявлении написано: четыре тысячи долларов без торга. Я прямо сейчас плачу вам три тысячи наличными и беру на себя замену номерных знаков и регистрацию документов. Вам не придется себя этим обременять...

— Ладно, — согласился Генри, понимая, что очередной слушатель ускользает. — Это по-честному, раз уж у вас наличка. И спасибо за оформление бумаг: терпеть не могу выстаивать в очередях в автодорожной управе. Когда вы ее заберете? То есть не поедете же вы сейчас на двух машинах. Вернетесь позже с другом?

«Нет у меня друзей, — подумал Зак, — но даже если бы были, я бы вряд ли посвятил их в свои планы».

— Фургон я заберу сегодня ближе к ночи. Оставьте его на дорожке, а ключи отдайте мне. Тогда мне не придется звонить в дверь и будить вас.

— Вот это дело! — обрадовался Генри. — 11 у меня как раз будет время вытащить из машины кое-какие вещи Эдит. Ну, например, образок святого Христофора — он прицеплен к щитку. Хотя, может, он и вам пригодится — Эдит повесила его для безопасности.

Впрочем, Генри тут же насупился и смущенно добавил:

— Вообще-то нет, уж простите... Она бы, наверное, убила меня, если бы узнала, что я его кому-то подарил.

51

Облачившись в ночную сорочку и усевшись в постели, Эмили смотрела «В кулуарах суда». Внимательно слушая комментарии участников шоу, она внутренне колебалась между беспокойством и смятением. Ее беспокоило явное недоверие публики к вынесенному вердикту, а смятение объяснялось внезапным сожалением по поводу того, что Дороти Уинтерс не было среди присяжных.

«Если бы она приняла участие в прениях, я была бы вынуждена готовить это дело к новому судебному разбирательству. Неужели мне и вправду этого хочется?» — спрашивала себя Эмили.

Шоу закончилось, она выключила свет, но сон долго не приходил. Тяжкая гнетущая печаль окутывала ее непроницаемым покровом. Эмили вспомнились многочисленные заключения психиатра, с которыми она знакомилась в силу своей прокурорской должности; в них зачастую шла речь о депрессиях у обвиняемых. Однако большинство симптомов, указанных доктором, она сейчас наблюдала у себя: усталость, слезливость, всеобъемлющее чувство тоски...

«И обида, — дополнила Эмили. — Я добросовестно пыталась проникнуться переживаниями миссис Миллз. Почему же она сегодня так обозлилась на меня?»

Около полуночи Эмили достала из ящичка ночного столика легкое снотворное, которое принимала в тех случаях, когда мучилась бессонницей. Через двадцать минут она забылась сном, напоследок представив себе Грега Олдрича в тесной камере — возможно, с товарищем по несчастью, также осужденным за тяжкое преступление. .