Все тайны проклятой расы - Вера Чиркова

И пока я пытался при слабом свете лампы разглядеть содержимое склянки, ведьма что-то нажала или дернула, и стена вдруг мягко ушла куда-то вперед, открывая новый тоннель, пахнувший затхлой сыростью.

Едва мы успели сделать несколько шагов, как дверь вернулась на место и вокруг застыла непроглядная мгла.

— Уй-й-й, — со всхлипом втянул воздух Лукий, напомнив этим звуком о своей проблеме.

— Сейчас, — торопливо нашаривая спички, пробормотал я, — потерпи, Лукий.

— Что там она тебе дала? — припомнил Тур, когда я наконец зажег одну, и я послушно сунул ему склянку.

Все-таки это не я маг, а он, и не важно, что пока ученик, зато считался одним из лучших в своей группе.

— Похоже, кошачье зрение, — выкатив на ладонь одну горошину, принюхался Тур. — Олли, понюхай, ты в зельях лучше разбираешься.

— Оно, — едва сунув под нос пилюлю, обрадовалась магиня и немедленно бросила ее в рот.

Спичка опалила мне пальцы, и ее пришлось выбросить.

— Олли! — одновременно взвыли друзья магини. — Вот зачем ты на себе экспериментируешь? Можно было сначала… да вот хоть Таржену дать.

Ну спасибо, мои добрые, а я ведь было хорошо про вас думать начал, чиркая очередной спичкой, хмыкнул я.

— Можно б-было м-мне дать, — пролепетал Лукий, и в неверном свете крошечного огонька все разглядели его белое лицо и трясущиеся руки.

— Ну ты себе и помощничка нашел, — язвительно попенял мне Тур, выкатывая на ладонь еще одну горошину и поднося к губам обозника.

В тот же миг зелье исчезло во рту Лукия, и мужик блаженно зачмокал, торопясь получить вожделенный результат. Сообразив, что мы простоим тут до выхода второй группы, если будем ждать итогов эксперимента, я решительно выхватил из рук мага склянку ведьмы.

— Не думаю, что она хотела нас отравить. — Душистая горошина отправилась в мой рот.

— Действует, — радостно объявила в этот миг Олли, и я уже бестрепетно вручил ей склянку.

— Выдай Туру, Руну и Харгу, — приказал я ученице, забрасывая на плечо мешок.

— Мне не нужно… — хмуро признался Тур, — я уже… проглотил.

— Тогда пусть глотают остальные, и давайте уже выдвигаться, вряд ли Сахта стала бы нас предупреждать по пустякам, — почувствовав первые признаки действия «кошачьего глаза», скомандовал я и шагнул вперед.

Через несколько минут туманная вначале картина окружающего прояснилась, но не внесла ничего нового в понимание происходящего. Мы шли по явно пробитому человеческими руками тоннелю, и в тех местах, где неведомым строителям встречалась ненадежная на их взгляд порода, стены были выложены из огромных плит, притертых между собой с такой точностью, что стыков можно было бы не заметить вовсе. Если бы не вездесущая вода, извечный враг всех человеческих построек. Она сочилась из тончайших щелей, и, машинально лизнув палец, я почувствовал горьковато-соленый вкус.

Все сразу сложилось в моем сознании: и холодный ветерок, гуляющий по руинам и пахнущий необычной свежестью, и какой-то невнятный шум, принятый мной вначале за шорох ветвей. Нет, это был не лес, это была вторая сила природы, умеющая то ласково шуршать, то грозно реветь. Море. Значит, не зря госпожа Артемия, так любящая тепло, упорно жила в этом холодном каменном замке, даже на зиму не покидая суровую местность, как делают многие владельцы подобных мест. И не зря именно там собирала наемников.

А стало быть, мои надежды на помощь ковена становятся все иллюзорнее. Ведь чтоб найти в океане место, куда мы попали, им потребуется корабль и время. Много больше времени, чем я считал изначально.

— Таржен, когда мы уже будем кушать? — отвлек меня от тяжелых раздумий голос Олли, и голос собственного желудка подхалимски ему подпел.

Я притормозил и оглянулся, хотя тоннель, явно уводивший нас в сторону от руин, и поворачивал порой довольно круто, последний участок был как раз довольно прямым, и заметить догонявших нас наемников было бы несложно. Если, конечно Сахта и им не выдала зелье «кошачьего глаза», во что мне почему-то не хотелось верить.

— Как только дойдем до поворота, так и сядем, — прибавляя шаг, ответил я.

— Что-то я никак не пойму, кто тут командует, — буркнул себе под нос Харг, перебрасывая мешок на другое плечо.

Похоже, он тоже мечтал о привале, надеясь, что после него мешки станут полегче.

— Когда дело касается магии или зийета, то Тур, — серьезно сообщила ему Олли, — а в остальных случаях — Таржен.

— И это правильно, — поддакнул Лукий, — в делах житейских простой человек завсегда опытнее.

Поворот оказался ближе, чем я предполагал, и вскоре мы уже сидели на расстеленных дерюжках и дружно поглощали холодное мясо с подсохшим хлебом.

Не знаю, о чем думали остальные, а я прикидывал пройденное расстояние и пытался восстановить в памяти карту ближайших к материку островов. Но память упорно не желала восстанавливать то, что я видел лишь мельком. Да и с чего бы мне было интересоваться кучкой пустынных скал? Вот что кучка, а не один, я помнил точно, помнил даже, что на самом деле они не кучка, а цепочка, но сколько их там и на каком расстоянии друг от друга — мне даже на ум никогда не приходило запоминать точнее. Все, решено, вернусь отсюда и вплотную займусь изучением географии.

Если, конечно, вернусь.

Я горько вздохнул и с досадой бросил назад кусок мяса, взятый секунду назад. Какая может быть еда, когда жизнь, можно сказать, висит на волоске? И тут же услышал в ответ тяжелый вздох Тура. Потом всхлипнула Олли.

Что? Олли? С чего бы ей-то раскисать? Я пристальнее вгляделся в остальных и почувствовал, как по спине пополз нехороший холодок. Все мои спутники откровенно шмыгали носами, скорбно кривили губы, расстроенно что-то бормотали себе под нос…

— Подъем, — решительно рявкнул я на них, вскочив на ноги, — быстро собираем вещи и уходим.

— Да куда идти-то! — безнадежно отмахнулся Харг. — Если все равно нам не увидать больше солнышка.

— Сейчас ты у меня все увидишь: и солнышко, и луну, и звезды… из глаз посыпятся, — свирепея, пообещал я и резко вздернул повара на ноги. — А ну все встали, быстро! Вперед! И кто отстанет хоть на шаг, пусть заранее молитвы всеслышащему читает.

Они неохотно поднялись с дерюжек и начали собирать вещи. Сначала медленно и уныло, потом все бодрее. Уже через пару минут мы снова шагали вперед, и на этот раз первым шел Тур, а я замыкал маленькую колонну, бдительно присматривая за спутниками. Печаль давно растаяла, но тревога за них еще не проходила.

И только после очередного поворота, когда Олли взмолилась о передышке, сердито сообщив, что я тиран бессердечный, от души отлегло. Я присел у стены и позволил себе расслабиться, осторожно массируя пальцами виски.