Истинная моего брата (СИ) - Раевская Ада

Именно в этом мне помог брат, когда наведался во второй раз к нам в четверг. Он изображал, будто бы не волнуется, но ощущение создавалось такое, что он как бы проверяет, точно ли мы все в порядке. Но говорил он, что приезжает отведать блюд Марии Александровны, которая считала, что с Игоря с его аппетитом всем надо брать пример.

В общем, мы с братом перевели всё ещё боящуюся каждого шороха Жучку в тёплый гараж, причём тут же вышел Николай Георгиевич и стал помогать освобождать для собаки побольше места. После этого он озаботился ветеринаром, но ехать никуда не хотелось, поэтому он махнул рукой и сказал Марии Александровне, чтобы та вызвала из какой-нибудь клиники, где такая услуга есть, “врача для этого недоразумения”.

В итоге, от ветеринара нам стало известно, что собака явно молодая и, пусть жизнь её помотала, не очень запущенная. На следующей недели предлагалось привезти её в клинику и провести полное обследование, но явных травм или болезней не было. Естественно, были блохи, Игорь даже подшучивал, мол, как бы не подцепить, но в общем и целом, ничего серьёзного.

Раз животина оказалась здоровой, то было решено, что ей потребуется вольер, потому как дома ей и самой среди альф не очень комфортно будет, и, вольер этот должен быть тёплым. Пока она поживёт в гараже, но Николай Георгиевич, похоже, задумывал серьёзное поместье для “этой мадамы”. Мадама, впрочем, рада была и тому, что имела сейчас.

Вечером, когда Игорь уехал, я вспомнила, что завтра как раз проходят две недели с того момента, как мы ездили на приём с детьми, и как раз пора съездить вновь. Я позвонила в клинику и договорилась, что нас примут в одиннадцать утра, как раз с режимом детей удобно будет.

Всю ночь я не могла уснуть, беспокойно вертясь в кровати. Кирилл был занять из-за работы, видимо, аукнулась ему была праздность, дети чувствовали моё состояние и всё время хныкали. Мария Александровна несколько раз спускалась вниз, а Николай Георгиевич и вовсе с трёх часов ночи что-то делал во дворе, и даже то, что на улице было темно, его не смущало.

К пяти утра дети вымотались и уснули крепче, а я же вообще потеряла всяческое желание пытаться заснуть. Решила, что пока вдруг появилось свободное время, могу позаниматься работой. Работой это, конечно, с трудом можно было назвать, так, проекты-тренажёры. Но всё-таки помогает хоть как то вытащить мозги из пелёнок и распашонок.

И сидела я так часа полтора, вспоминала, как вообще что делается. Мне казалось, что я никогда в жизни не занималась тем, чем пыталась заняться сейчас, а слово “реклама” слышала вообще впервые в жизни.

Кра-со-та.

Но по истечении этих самых полутора часов меня увлекло в пучину пиара, и отвлекалась я на проснувшихся детей с сожалением. Но они, к счастью, удовлетворились свежими памперсами и “завтраком”, после чего заснули ещё на полтора часа, в течение которых я доделала свой так называемый “проект”. Я понимала, что, наверное, могу уже брать что-то не срочное, тем более, коллеги уже аккуратно интересовались, когда я буду в строю, но для этого нужно выделить конкретное время для работы и нагрузить на этом время Марию Александровну детьми, а она итак сильно помогала. В общем, совесть мне не позволяла. Но без расписания брать работу глупо, мало ли, что там случится, и дети вдруг решат, что сон — это для слабаков?

В общем, когда уже требовалось выезжать, мы спокойно собрались, ничего точно не забыли и отправились к машине. Ехать было не так уж и близко, как, впрочем, и в любое место от этого дома.

Настроение у всех было не самое прекрасное, будто бы магнитные бури какие-то надвигались или что-то ещё. Моё раздражение было каким-то иррациональным, вменяемых причин для него я не видела. И, тем не менее, оно было, и никуда пропадать не собиралось. Лишь только нарастало.

Тем не менее, и мне, и Николаю Георгиевичу хватало выдержки, чтобы не сорваться друг на друге.

Мы ехали молча, а то, что произошло минут через сорок после того, как мы выехали, показалось мне страшным сном…

Прода от 24.06.2020

Данный участок трассы был достаточно тихим, тут редко проезжало большое количество машин. Но пустынность все-равно настораживала. Точнее, настораживать она стала потом уже, когда нас остановил “гаишник”. Сотрудник ДПС настроен был явно агрессивно, будто бы мы летели на скорости километров двести.

Как только Николай Георгиевич остановил машину и опустил переднее стекло, мужчина сразу же, не здороваясь и не представляясь, заявил:

— Покиньте автомобиль, — он хмурился и готов был схватиться за оружие.

Николай Георгиевич был невозмутим:

— Предъявите удостоверение, — странное поведение постового было заметно невооруженным взглядом, к тому же, настораживало ещё и отсутствие у него напарника.

— Покиньте транспортное средство! — едва ли не завизжал он, на что Николай Георгиевич ему ответил:

— Удостоверения нет? До свидания, — и, подняв стекло, он завёл машину и начал отъезжать от обочины.

В зеркало заднего вида я заметила, что к нашему “знакомому” подошли ещё трое человек уже не в форме… Все они достали оружие и начали стрелять по колёсам.

Машину повело, начало таскать по дороге, развернуло, после чего те четверо выстрелили ещё и по передним колёсам. Я мёртвой хваткой вцепилась в люльки с детьми. Те, несмотря на то, что машину трясло и то и дело нам приходилось наклоняться, не проснулись. Будто бы чувствовали, что их слёзы и крики сейчас никому не помогут.

Ещё до того, как машина замерла на одном месте, я догадалась сделать то, что после нас и спасло: написать СМС-ку Кириллу. Машина воткнулась в знак километража, и я, увидев число “43”, указала его в сообщение, сразу же после отправки, выключив телефон. Надеюсь, он позвонить Марии Александровне, а затем догадается, где нас искать.

Машина, благодаря столбу, больше не вихляла по дороге, люльки с детьми я удержала… Николай Георгиевич выглядел потрёпанно, но, похоже, сидеть и ждать в машине, что будет дальше, он не собирался.

— В машине сиди, — буквально рыкнул он мне, вышибая дверь со своей стороны и на ходу начиная превращаться в зверя. Зрелище было жутким, но я не могла оторвать взгляда, и даже заднее стекло не очень-то мешало обзору…

Вот только почему наши обидчики совсем не волнуются? Они ведь точно не альфы, не знаю, почему я так в этом уверена, но они не альфы. А если даже это чистокровные оборотни, они не смогут тягаться с матёрым альфой, который, к тому же, в бешенстве.

Что-то тут не так…

И я это “не так” я заметила буквально в последнее мгновение: по бокам от дороги был лес, и там спрятать можно было хоть роту солдат.

Семь волков затерялись в сугробах без труда.

Те четверо, которые в нас стреляли, продолжали палить в альфу, но тому это не причиняло особого дискомфорта, он уже почти обратился и готовился порвать всех на куски.

Но приближающееся “подкрепление” он тоже заметил. И, дёрнувшись в их сторону, пропустил выстрел в уязвимый, пока что, живот.

И в это мгновение я поняла, что у него нет ни единого шанса. Его уже ранили. А противников много, пусть даже они и далеко не альфы, а может даже и полукровки.

— Нет… — прошептала я, когда семеро волков кинулись на раненого, не имеющего возможности излечиться до конца, альфу.

Смотреть на то, что происходило дальше, было невозможно, и я, зажмурившись, закрыла лицо руками.

Но слух меня подводить не желал: я слышала рыки и визги, и понимала, что сейчас там убивают дедушку моих детей.

Кто устроил этот ад?!

Этот вопрос я успела себе задать впервые и сразу же нашла на него ответ.

Отец, кто же ещё-то.

Будто бы повинуясь моим мыслям, он буквально возник недалеко от машины. Я услышала его шаги. И шаги мамы, которая тенью следовала за ним.

Ненавижу!.. Как же я их ненавижу! На месте Николая Георгиевича должны быть они!

А отец всё приближался. При этом он улыбался мне тепло и открыто, как маленькой девочке, будто бы не по его инициативе происходит то, что происходит.