Ледяное проклятье - Дем Михайлов

— Корис! Корис! — встревоженно закричал гном, и я услышал хруст снега под торопливыми шагами.

— Все в порядке! — отозвался я. — Проклятье!

— Нет порядок! Рука! Гляди на свой рука и та змея над головой! — путаясь в словах, крикнул Тикса.

Я непонимающе взглянул на руку и ошеломленно понял, что в неосознанном рывке за зверьком я остановился слишком поздно, и сейчас, моя рука по самый локоть оказалась за границей. Шипастая перчатка доспехов и запястье с легким потрескиванием покрывались расширяющимися на глазах пятнами белого инея. Из одиннадцати щупалец — я наконец удосужился их точно пересчитать — четыре отростка также оказались за невидимой чертой и уже успели покрыться изморозью. Выдернув руку и сделав шаг назад, я оглянулся и сердито рявкнул:

— Стоять на месте! Кому сказано? Возвращайся к отряду, живо!

Кивнув, гном попятился назад, не сводя любопытного взгляда с моей заиндевевшей руки, впрочем, как и я сам. Никаких плохих или болезненных ощущений не было, просто закованная в броню рука покрылась корочкой намерзшего льда. Для пробы я сжал пальцы, и с перчатки посыпались мелкие ошметки снега и льда. Подвергнувшиеся заморозке щупальца тоже никак не проявили беспокойства и продолжали медленно извиваться над моей головой.

«Холод холодом и лед льдом?» — неопределенно хмыкнул я, решившись, сделал два шага вперед под аккомпанемент вздохов своих спутников и пересек границу.

Ниргалы шагнули ко мне, но я остановил их взмахом руки. Едва успокоившееся свечение в центре бугра вспыхнуло с новой силой, и теперь я явственно слышал отчетливое потрескивание. По моей броне поползли полосы изморози, расширяющиеся в стороны с молниеносной скоростью. При каждом моем движении наросший на доспехах лед трескался и искрящимся крошевом летел вниз. Перед глазами резко потемнело — смотровые щели шлема быстро зарастали льдом. Пришлось нанести по шлему пару ударов перчаткой, чтобы сбить лед.

— Господин?!

— Я в порядке! — отозвался я, неуклюже ворочаясь в неповоротливых доспехах. — Холод мне не страшен. Но сами сюда не суйтесь!

Гнездившийся в округлом вздутии очаг магической энергии словно понял, что никак не может повредить мне, и ярко запульсировал, посылая во все стороны зеленые всполохи. По снегу поползла корочка льда, превращая проплешину в ледяной каток со сверкающей поверхностью. С удивлением я почувствовал, как по моему телу прошла волна пронзительного холода, стараясь заморозить меня и превратить в очередную ледяную статую. Безуспешно. Нельзя заморозить то, что уже давно заморожено.

Сделав еще один шаг, я наклонился и подхватил со снега закаменевшее от холода тельце белки. Схватил неудачно — некогда пушистый хвост с мерзким хрустом ломающейся плоти отлетел в сторону и тяжело упал в снег. Поморщившись, я бережно опустил погибшего зверька обратно и зашагал в сторону ожидающих меня спутников. К пульсирующему свечению я приближаться не собирался. Холод холодом, но вдруг у поселившегося посреди мертвой проплешины нечто есть что-то еще в запасе?

Хотя любопытство меня мучило изрядно. Будь я один, то наверняка не удержался бы от соблазна, но тревожные лица стоящих у границ друзей меня отрезвили.

Единственное, что меня смущало в этой проплешине — слишком уж она пустая. Если это остатки древней магии, оставшиеся с последней войны, то тогда здесь должно быть полно погибших зверей, шурдов и прочей живности, обитающей в Диких Землях. Один олень, семь волков и белка — как-то маловато будет. Хотя нет — вон из наметенного снежного холмика торчит скрюченная лапка — то ли лиса, то ли еще какой мелкий хищник, забредший не туда. Но все равно, этого слишком мало — за двести-то лет. Со временем оледеневшие звери разбиваются на куски? Белка распалась на две части от одного неосторожного касания.

Тяжело опустившись на колено, я перчаткой разгреб густой снег и удивленно вытаращился на открывшееся зрелище — под снежным настом земля была абсолютно черной. Выжженное пепелище. Подобрав смерзшийся кусок пепла, я пальцами раздробил его на части, и на землю посыпались мелкие обломки обугленных костей и зола. Вот оно что… Получается, в зимнее время здесь — убивающий холод, а в жаркую летную пору — сжигающий дотла жар. Сама земля расплавилась и превратилась в подобие мутного стекла, легко крошащегося под моими пальцами. Зацепившись взглядом на покрытый угольной сажей непонятный предмет, я подцепил его и хорошенько встряхнул. Нож. Вернее, это было некогда ножом. Теперь же в моей руке был деформированный кусок многократно расплавленного металла с многочисленными вкраплениями камней и костей, лишь отчасти напоминающий нож. Уже не понять, было ли это качественно сделанное человеческими руками оружие либо корявая поделка шурдов, как тот ржавый тесак Диссы Беспалого.

Упершись ладонью в колено, я поднял себя на ноги и зашагал к волокуше, подбрасывая рукой искореженный кусок металла. Пересек черту, отделяющую проплешину от нормального леса, и сразу почувствовал, как витающая в воздухе магия идет на спад. Словно скрывающееся в центре нечто прогнало незваного пришельца и, посчитав свою миссию выполненной, успокоилось. Стоило окунуться в не столь холодный воздух, как от моего тела повалил белый морозный пар.

Добравшись до волокуши, я велел:

— Все, уходим отсюда.

— Страшное место, господин! — высказался Лени, гном закивал, подтверждая правоту товарища, ниргалы как всегда остались безучастны. Один из воинов орудовал куском тряпки, очищая арбалетный болт от птичьей крови. Тикса показал мне тщедушную птичью тушку и, погладив себя ладонью по животу, сказал:

— Суп!

— На привале сваришь бульон, — усмехнулся я, проходя в голову отряда. — Все, тронулись. Мы и так здесь задержались. Лени, возьми в моей сумке карту и отметь это место. Двойным кругом.

И наш маленький отряд вновь двинулся в путь, прокладывая себе дорогу через глубокий снег. Я все так же шагал впереди, проминая снежный снег, настороженно поглядывая по сторонам и с нетерпением всматриваясь вперед — скоро мы выйдем к Асдоре. К реке, за которой наш дом, где я уже так давно не был.

Очередной объятый пламенем метательный снаряд с ревом раздираемого воздуха пересек водную гладь и тяжело рухнул на землю. Посреди скопления домов поднимались черные столбы дыма начавшегося пожара. Речное поселение подверглось атаке шурдов.

Укрывшись под прикрытием сугробов и густых прибрежных зарослей, я наблюдал за происходящим с безопасного расстояния, расположившись ниже по течению. Еще на подходе к реке мы поняли, что творится что-то неладное — курившийся впереди дым, отрывистый грохот падающих противовесов, приглушенное верещание шурдов и бьющая в ноздри вонь сжигаемой плоти. И глухой недовольный рык сгархов. Быстро сообразив что к чему, мы резко изменили направление движения и вместо того, чтобы выйти прямо к островному поселению, как планировалось в самом начале, отклонились немного к югу. Ровно на такое расстояние, чтобы остаться незамеченными для шурдов и при этом видеть все как на ладони. Удача улыбнулась, и ветер дул нам в лицо, не давая сгархам учуять наш запах. Впрочем, стоило нам приблизиться к реке, вонь стала настолько сильной, что я больше не переживал — различить в этом удушающем смраде хоть что-то было попросту невозможно даже для самого чуткого носа.