Старший брат моего парня (СИ) - Маршал Ева

Но… не дали ему случиться.

— Терпи, — командует Логан. — Хочу, чтобы ты кончила так, чтобы услышали в Нью — Йорке, детка.

В его голосе столько власти и предвкушения, что даже я своим затуманенным страстью мозгом понимаю — он задумал что — то улётное и оно стоит того. Только объясните это изнывающему телу, ведь член Марка пульсирует глубоко внутри, но не двигается!

Начинаю сжимать его мышцами в попытке достигнуть оргазма вот так бессовестно быстро, в одиночестве, за что тут же получаю лёгкий шлепок по заднице.

— Нельзя быть такой нетерпеливой, — шепчет Логан неожиданно бархатным голосом. — Мы только начали.

Я тихо постанываю, кусаю губы и зажмуриваюсь, хотя хочется кричать, требовать, колотить по мощным плечам безжалостных мужчин, требуя свой заслуженный оргазм.

И жду.

Жду, когда они прекратят пытать нежными ласками, головокружительными поцелуями, до дрожи неспешными покусываниями.

Не сговариваясь, они невыносимо неторопливы. Марк гладит пальцами мою шею, слегка её царапает, поддразнивая, облизывает и дует на влажные участки кожи.

— Остынь, детка. Ты как пламя. Я горю и улетаю…

— Третья песня за сутки — это перебор, — ехидничает Логан, обнимая мои бёдра. — Иди сюда.

Да, чёрт возьми! Сделай это! Хватит издеваться!

Но мои искусители не намереваются делать меня счастливой по первому требованию. Нет, им нужно поиграть, довести до исступления, заставить слететь с катушек. И я всеми руками за, только, чёрт возьми, не готова больше терпеть! Я уже вся готова! Давно!

Горячий язык Логана касается живота, медленно и неторопливо скользит вниз, проводя влажную дорожку до самого клитора, по которому делает несколько мягких ударов — толчков. Я вся подбираюсь. Вот — вот. Прямо сейчас. Ещё немножечко.

— Тш — ш–ш. Терпи.

— Не могу! Я не могу терпеть! — рычу в губы Марка. — Я хочу сейчас!

Вместо ответа Логан укладывает мою ногу к себе на плечо, проводит по ней щекой, вверх, вниз, вверх, вниз. Ме — е–е-едленно.

Колючая щетина рождает миллиард электрических импульсов, которые в два счёта разлетаются по телу, проникают в каждую клетку, насыщают с избытком. Я вся вот — вот взорвусь, разлечусь на осколки, вспыхну, сгорю, исчезну. Но нет. Мой мучитель держит всё под контролем.

— Рано, — информирует, отстраняясь.

— Я… я не могу. Не могу, — шепчу, изворачиваясь в мужских объятиях. Руки тянутся к клитору, но их ловят, заводят за голову, удерживают. — Вы не понимаете!

— Боишься перегореть? — догадывается Марк. — Зря.

— Не зря. Я себя лучше знаю, — настаиваю на своём, потому что уже вот прям очень хорошо, запредельно, нереально, а хочется, чтобы ещё лучше. И я не сомневаюсь — они могут. И скорее бы уже, желательно сейчас, сию минуту, немедленно.

— Ты не знаешь себя вообще, — заявляет Логан. — Но узнаешь. Обещаю.

Его голос неуловимо меняется. Ни одной бархатной тонки. Ни хрипотцы. Ничего романтичного. Лишь чертовски сексуальная властность, от которой дрожат колени.

Нежно порхающие по телу пальцы сжимают ягодицы, тянут на себя, оставляя отметины на запредельно чувствительной коже. Я послушно приподнимаюсь навстречу, жадно, голодно смотрю на его красиво подсвеченный с одной стороны пресс, такой идеальный, рельефный. Давай, двигай сюда, мой сладкий. Но Логан замирает.

— Смотри мне в глаза.

Марк поддерживает под плечи. В спину упирается его горячий гладкий член, пульсирует, жаждет моего тела, но сейчас оно в полной власти Логана и кто его знает, что он с ним сделает, оставит ли хоть клочок живой плоти после того, как насытится. Я почти превратилась в пепел от его дикого взгляда. Сумасшедшего. Необузданного.

Перед глазами плывёт. Я облизываю губы и даже в слабом ночном освещении вижу, как от простого движения Логан хищно подаётся навстречу. Его член безошибочно находит вход, разводит сжатые мышцы, заставляя меня затрепетать от восторга, застонать протяжно, но не продвигается дальше.

Его руки жёстко фиксируют ягодицы, не позволяя мне двигаться самостоятельно, своевольничать и я готова его убить, разорвать на тысячи мелких кусков! За это издевательство! Эту пытку! Эту…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Открываю рот, чтобы всё высказать своему безжалостному тирану, но тяжёлая рука ложится на шею, ощутимо её сжимает, тянет вниз, беспощадно насаживая меня на каменный член.

Я не могу даже стонать — из горла вырываются лишь полузадушенные хрипы, зато тело поёт дурниной, изгибается, бьётся в экстазе от первого же толчка. И следом рука Логана смещается на плечо — мне позволяют кричать. Громко. До самого Нью — Йорка или даже дальше. Привет, Аляска, бля!

Он вколачивается в меня бешено, сильно, мощно, не жалея, не останавливаясь ни на секунду. Я рыдаю, колочу его по плечам сжатыми в кулаки руками, визжу на какой — то дикой, первобытной ноте, и снова кончаю, падая на одеяло и бездумно смотря в чёрное небо.

Краткими вспышками сгорают звёзды, а я лежу и плавлюсь от удовольствия, и кажется, этот миг растянут до вечности.

— Загадала желание? — хмыкает Логан, переворачивая меня на живот. — Согни немного колени, да, вот так. Умница, девочка.

Он делает первый толчок, и я удивлённо распахиваю и глаза и рот, потому что удар приходится точно в мишень — загадочную точку G, которую я как — то искала специальным вибратором, но не нашла. Или нашла, но не дожала, постеснялась тщательно разыскать. Не умею я отключать мозг так, чтобы кайфовать от экспериментов. Зато это прекрасно выходит у Логана с Марком.

Движения Логана причиняют боль и вместе с тем охренительно прекрасны, до цветных разводов перед глазами, до сладких спазмов внизу живота. Я зажмуриваюсь, не в силах справиться с калейдоскопом сменяющихся ощущений, и чувствую, как губ касается гладкая плоть.

Марк!

— Приоткрой ротик, детка, — произносит он.

Глава 25. Очень доброе утро

Моё утро начинается сильно после обеда. Я открываю глаза от чьего — то громогласного хохота за окном и вижу, что нахожусь в незнакомой комнате. Она насквозь пропитана запахом Логана и выдержана в том же стиле, что и весь дом.

Как я здесь очутилась, ума не приложу, видимо, отключилась ещё на крыше. Другое дело, как теперь отсюда уйти, ведь моя футболка не выдержала напора страсти и разлетелась на куски, а шорты исчезли в темноте ночи, может, даже шлёпнулись на кого — нибудь из гостей.

Голова удивительно ясная и в ней ни единого угрызения совести. И чёткое понимание, что Марк сам меня подтолкнул к сексу с Логаном. Происшествие в кухне не в счёт. И если кто здесь должен испытывать чувство вины, то это…

Странно, но я даже обвинять никого не хочу. Это произошло. Свершилось. Сбылось. Мы получили нереальное удовольствие. Марк был за. Логан — более чем за. Я — ну, не так, чтобы против.

Но я ни о чём не жалею! Да! Именно так! О такой ночи нельзя сожалеть, о ней можно лишь мечтать, вспоминать, желать повторения. Но сожалеть? Ни — за — что!

Это было слишком невероятно, фантастически, восхитительно! Мы словно были одним целым, понимали друг друга с полувздоха, с полувзгляда, чувствовали кожей за миг до касания, блаженствовали и, набравшись сил, вновь сходили с ума.

Я сладко потянулась, чувствуя приятную ломоту в мышцах и пресыщение. Да, именно так. Пресыщение. Балдёж. Невероятный кайф.

Я была с двумя мужчинами, восхитительными мужчинами, невероятными. Обалдеть можно. Кажется, сама себе завидую. Такое только в фильмах бывает.

Потёрла лицо руками, разгоняя кровь и просыпаясь. И вместе с тем выныривая из полусонного состояния, трезвея.

Я переспала с двумя сразу! Изменила Марку! С Марком. Без Марка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чёрт! Даже не знаю, как это назвать правильно.

В голове не укладывалось, как теперь быть, как будут выглядеть наши отношения, будут ли они вообще, что делать с Логаном, но я решила не забивать себе мозги с утра пораньше, по крайней мере пока не отпустило и я ещё частично под кайфом, ещё там, на крыше под звёздами, на одеяле, которое мягче пуха, в сильных, уверенных, опытных мужских руках.