Поцелуй святого Валентина - Александра Авророва

— Нет. А почему?

— Натка, а где твои африканские косички? Я по ним соскучился.

— Надоели, и я состригла. Вы почему не отвечаете?

— Не думаю, что Камила это одобрила бы. Соображайте сами, девушки, тут как раз ваша стихия.

— Вот нарочно не буду соображать, раз вы так! — возмутилась я. Ну, чего он издевается? Сам наверняка все знает, а я должна мучиться!

Полухин засмеялся.

— Вы что? — пробурчала я.

— Мне сегодня показалось, что ты сильно повзрослела, Натка. Очень сильно. Слава богу, это не так. Ты повзрослела, конечно, но не до конца. — Он вдруг стал серьезным. — Надеюсь, твоя подруга не считает, что во взаимоотношениях с мужчиной полезна полная откровенность? Это не так. Намекни ей как-нибудь деликатно. Она хорошая девочка.

Мне почему-то показалось, что я читаю мысли собеседника. «Ты повзрослела, конечно, но не до конца. До конца повзрослела твоя подруга, и я знаю, почему, мне сказали в больнице диагноз. А Димке этого диагноза лучше не знать. Но ведь она хорошая девочка и считает своим долгом говорить правду».

— Ей уже намекнули, — вздохнула я. — Но она решает все сама.

Денис Борисович ушел, а я долго еще не ложилась спать, однако мысли мои касались почему-то не преступлений, а несколько иных тем. Точнее, совсем иной темы — самого Дениса Борисовича. Он, оказывается, разведен. Это какой же надо быть глупой, чтобы его бросить? Ну, посудите сами. Я недавно узнала, что все мужчины гады. Они притворяются, что любят женщин, а сами любят только себя. Женщины нужны им для развлечения, а в трудную минуту предадут, не моргнув глазом. И Димка такой, и Ванька, и Олег, и Андрей. Только Денис Борисович другой. Ему от меня никакой пользы, а он меня охраняет. Не взвешивает на весах, подобно Ваньке, выгодно это или нет, охраняет, и все тут. И Иру он жалеет. Как же это получилось, что все мужчины плохие, он один хороший? Конечно, хороший — добрый и умный. А что на вопросы иногда не отвечает, наверное, не положено. Он ведь как бы на работе. Интересно, вот когда он сказал, что я, мол, не до конца повзрослела, то хвалил или наоборот? Мне показалось, что хвалил, но кто его знает. Он сам взрослый, и ему должна быть интереснее взрослая, чем девчонка. Какое счастье, что я решила ни в кого не влюбляться, а то страшно бы теперь страдала! А раз не влюблена, могу спокойно поспать.

В институте обстановка оставляла желать лучшего. Точнее, не в институте, а в нашей группе. Что за занятия, если в аудитории шесть человек? Я, Камила, Димка, Андрей с Настей и Олег. То, что Ромка отсутствовал, меня не удивило. Зачем лишний раз подставлять себя под удар? Что касается остальных… Ира в больнице, Галка убита. Нет еще кого-то одного… да, Ваньки. И слава богу, мне не хотелось с ним встречаться.

Андрей сидел рядом с Настей, которая бросила на меня такой взгляд, что у меня сердце ушло в пятки. Только теперь я почувствовала, что значит, когда тебя по-настоящему ненавидят. Раньше были детские игрушки, невинные развлечения, игра в ревность. Сейчас все переменилось. Настя никогда не простит мне, что я видела ее зареванной и сопливой, что слышала, как она в истерике топила всех, включая себя, лишь бы выгородить драгоценного Андрея. Вот ведь удивительно! Я как раз стала относиться к Насте лучше. Она оказалась беззащитнее, человечнее, и мне было ее жаль. Я бы охотно сделала шаг навстречу, но твердо знала, что Настя его не примет.

— Привет, — жизнерадостно улыбнулся мне Димка. — Садись сюда.

— Привет, — неуверенно ответила я.

— Да не комплексуй ты, садись рядом. Я не обиделся, честно. Я прекрасно понимаю, ты это сделала потому, что любишь Иру. Я тоже очень ее люблю, и мне даже приятно, что ты ее защищаешь. Хотя рука у тебя тяжелая, не скрою. Мир?

Заботы не омрачали веселого Димкиного лица. Он снисходительно и легко дарил мне прощение, а мне хотелось вновь размахнуться и ударить. Но, вспомнив Иру, я улыбнулась. Никогда не догадывалась, что неискренне улыбаться — такое тяжелое испытание. Обычно улыбка вылетает сама собой, подобно дыханию, а теперь я медленно, с усилием выдавливала ее из глубины души, старательно растягивала рот, но глаза все равно отказывались подчиняться. Впрочем, Димка, похоже, остался доволен. Я села рядом с ним. В результате Камила досталась Олегу, и они оживленно о чем-то шептались — разумеется, до того, как преподаватель вошел в аудиторию. Во время занятий Камила не стала бы отвлекаться даже на синюю птицу счастья, если б та соблаговолила влететь в окно.

В обеденный перерыв ко мне подошел Андрей.

— Надо серьезно поговорить, — предложил он. Настя осталась на месте, словно хорошо выдрессированная собака после хозяйского приказа. Только намертво сцепленные в замок руки показывали, чего ей это стоит.

— Знаю я твои разговоры, — отрезала я. — Это мы уже проходили.

— Мне нужна твоя помощь, Натка. Мы пройдем в тот конец коридора. Нас никто не услышит, но мы будем на виду. Это тебя устроит?

Я кивнула. Вдруг ему действительно нужна помощь? Правда, сегодня я не в джинсах, а в своей любимой мини-юбке, но при публике Андрей вряд ли под нее полезет. Даже его сексуальной инициативе есть предел.

— Полухин тебе симпатизирует, и тебе он поверит скорее, чем мне или Насте, — без предисловий начал Андрей.

— С чего ты взял, что симпатизирует? — перебила я. Тема оказалась интересной.

— Знаю. Послушай меня, Натка, и передай ему. Вчера я действительно сглупил, отрицая все подряд. Сейчас я скажу тебе правду — целиком и полностью. Я не уверен, что хочу жениться на Насте. Она ревнива и склонна к истерии. Одно время я надеялся, что сумею это побороть, но понял, что без толку. И тут подвернулась Марина. Конечно, я повел себя, как идиот. Было ясно, что этот вариант еще хуже, хотя материально все по высшему разряду. У Марины комплексы, и самая сильная любовь не могла ее от них избавить. Она очень властолюбива, мне это не подходит. Мне нужен легкий, покладистый нрав, вроде твоего. Дома я хочу отдыхать, а не усмирять характер жены.

— А я, значит, бесхарактерная?

— У тебя тоже есть заскоки, но несложные, тут я бы разобрался без проблем. Но ты меня бросила, пришлось выбирать из того, что осталось. Не хочу говорить плохо о мертвых, но Марина меня обманула. Сперва мы предохранялись, а потом она уверила, что у нее безопасные дни, и я попался, как мальчишка. Я не думал, что она так сильно на мне помешана, она ведь изображала такую гордыню…

— За что тебя любят женщины, Андрей? — вырвалось у меня.

— Женщина, Натка, — усмехнулся он, — это шкатулка с секретным замком. Если знаешь, за какое место погладить, она сразу раскроется. Все очень просто.

И он неожиданно провел рукой, на расстоянии обрисовывая контур моей груди, а потом раскрыл ладони таким непристойным жестом, что я покраснела и отшатнулась.

— Не строй из себя святую, Натка, в твоей юбке этот номер не пройдет. Полгода назад я поторопился. Ты тогда сексуально еще не созрела, а сейчас… Спорим, если ты дашь мне четверть часа наедине… даже десять минут… я найду, где твой замок, и ты поймешь, что я прав. На что спорим?

— Нет, — испугалась я. Андрей говорил так убежденно, что я почти ему поверила.

— Правильно боишься. Хочешь, расскажу одну историю, Натка? — лицо Андрея стало жестким, холодным, в голосе зазвучала издевка, а глаза устремились куда-то вдаль. — В десятом классе я был влюблен в одну девчонку. Прямо-таки боготворил. Она была старше на год и водила компанию не со школьниками, а со студентами, а нас презирала. Этакая взрослая, прекрасная, недоступная богиня. Я и мечтать о ней не смел. Бродил за нею, как дурак, и любовался. А то, что она имела сексуальный опыт, делало ее для меня еще привлекательней. Она относилась к сексу снисходительно-поощрительно. Мол, я не какая-то малолетка, чтобы обходиться без этого, но голову сохраняю холодной. Мне казалось, Клеопатра, и та выглядела бы нелепой девчонкой по сравнению с Леной. А потом мне повезло.

— Она полюбила тебя? — жадно спросила я. За издевкой Андрея мне почудилась искренняя, давняя боль.

— Мы оказались в одной компании, на квартире моего приятеля. Лена курила на кухне, я подошел к ней и вдруг впервые почувствовал свой дар. Теперь-то я владею им осознанно, а тогда словно какая-то вспышка. Я вдруг ощутил ее тело целиком и полностью, и какие-то места были холодными, а какие-то пылали жаром. Я и сейчас, если нужно, могу так ощущать женское тело. Где и что надо сделать — рука понимает сама. И оказалось, никакой любви для женщин нет. Не умеете вы любить, вы устроены иначе. Я остался тем же презираемым мальчишкой, просто нажал на тайный замочек, и она мне отдалась. Дерни за веревочку — дверца откроется. Очень просто. Женщины вообще простые существа. Мужчине в жизни необходимо многое, ему не придет в голову свести жизнь к сексу, получили удовольствие и разбежались, а женщина… она днем пытается жить тем, что было ночью. Обыкновенной физиологической потребностью вы заполняете себе целую жизнь, потому что больше ничего за душой у вас нет.