На передовой закона. Истории полицейского о том, какова цена вашей безопасности - Элис Винтен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты, тварь поганая!» После этих слов я отпрыгиваю, потому что дверь камеры начинает вибрировать от его мощных пинков. Он хочет добраться до меня.
Я делаю шаг назад и захожу в затемненную гостиную. Я отдаляюсь от него, а он медленно идет в мою сторону. На нем белая майка и синие джинсы. Его обнаженные руки напоминают лоскутное одеяло, сотканное из тюремных татуировок и шрамов.
Диксон крайне агрессивен, он известен нападениями на полицейских. Хуже всего то, что он нападает исключительно на женщин.
– Я увидел тебя в окно, – говорит он, поглаживая желтыми от никотина пальцами щетину на подбородке. – Ты думала, что я тебя не вспомню?
– Что вы имеете в виду? – я пытаюсь выиграть время. Мой взгляд перемещается с двери на лежащую возле нее клюшку для гольфа, а затем на тяжелую стеклянную пепельницу в центре ковра. Вокруг полно потенциального оружия в виде столовых приборов и стаканов.
– Ты не такая смелая, когда нас не разделяет дверь камеры, – говорит он, фыркая.
– Полагаю, вы меня с кем-то перепутали, – говорю я непринужденно, но при этом расставляю ноги шире. Поза готовности.
– Нет-нет, – отвечает он, подмигивая и качая головой. – Хорошая попытка, милашка, но я никогда не забываю лиц. Кроме того, я узнаю твои духи.
У меня по спине пробегают мурашки, когда он втягивает носом воздух, глядя мне прямо в глаза.
Как ты загнала себя в такую ловушку? Ты просто идиотка.
* * *
Я хватаюсь за края кресла, когда Дэррил резко сворачивает за угол на скорости, которая с легкостью может опрокинуть автозак. Он смотрит на меня и смеется. Синий свет проблесковых маяков отражается на его гладкой темной коже.
– Все еще не доверяешь моим водительским навыкам, подруга? – спрашивает он.
Я открываю рот, чтобы что-нибудь ответить, но не могу издать ни звука. Мои глаза приклеены к дороге, а костяшки пальцев побелели. Я выдавливаю улыбку, стараясь казаться спокойной, но у меня не получается остановить прилив паники, который ощущаю всегда, когда за рулем находится кто-то другой. Ты всегда стремишься все контролировать.
На самом деле я доверяю водительским навыкам Дэррила. Он работает в полиции уже миллион лет, и мне нравится дежурить с ним в паре. Многолетний опыт заметен по его легкой манере общения и уважению к команде, но вы ошибетесь, если решите, что у него уже все позади. Ему почти пятьдесят, но он выглядит на сорок и находится в лучшей физической форме, чем я. Его басистый голос не выдает ямайского происхождения – он говорит на чистом лондонском кокни. Он рассказывал мне, как тяжело приходилось темнокожим в полиции в 1980–1990-х годах, и после этого я стала еще больше его уважать. Я очень огорчилась, узнав, через что ему пришлось пройти. Мне не раз говорили, что он ко мне неравнодушен (скорее, как отец), и я могу сказать, что это чувство взаимно. Я уважаю его. Более того, он мне нравится. Да, он водит как маньяк, но ездить с ним безопасно.
Мы едем к хорошо известному нам месту: хостелу для алкоголиков, только что вышедших из тюрьмы.
– Информант сообщает о звуках драки, доносящихся из здания.
Каждый адрес, по которому мы выезжаем, проходит через нашу информационную систему. Задумка состоит в том, чтобы предупредить нас о возможных рисках, прежде чем мы окажемся на месте. В теории это прекрасная идея, но на практике часто выходит так, что мы прибываем на место еще до того, как получим необходимые сведения. Разве настоящий полицейский будет сидеть в машине, ожидая информации о рисках, если вызов экстренный?
Я вижу, что последнее обновление данных было три месяца назад, следовательно, изучать их не имеет никакого смысла. Это место хорошо известно полиции из-за своих неблагонадежных обитателей и их текучки. Гости хостела сменяются так быстро, что даже вчерашний отчет информационной системы может оказаться устаревшим. Я бегло просматриваю отчет и много раз замечаю слово «оружие». Конечно, мы можем найти в этом хостеле что угодно, но там явно не будет оружия, специально разработанного и изготовленного с целью нанесения телесных повреждений. Однако на стенах можно увидеть коллекции самурайских мечей без каких-либо декоративных деталей. За дверьми часто находятся «безобидные» бейсбольные биты и клюшки для гольфа, принадлежащие людям, которые никогда не занимались спортом. Там легко обнаружить разделочные ножи, которые никогда не появлялись на кухне, и отвертки, с помощью которых никогда ничего не завинчивали. Все это описали полицейские, работавшие там до нас. Они преследовали лишь одну цель: предупредить коллег.
Если думаешь, что что-то может произойти, нет времени ждать. В нашей профессии всегда есть риски.
Мы приезжаем на место и выходим из машины. Соседний от хостела дом находится в прекрасном состоянии и резко контрастирует с обшарпанным фасадом здания, в которое мы направляемся. Я вижу, что занавески в одном из окон зашевелились, и понимаю, что нашли нашего информанта. Я быстро отвожу взгляд. Последнее, что я хотела бы сделать, – это выдать доброго самаритянина, вызвавшего полицию.
Мы молча останавливаемся на тротуаре и прислушиваемся. Тишина. Что бы там ни происходило до нас, похоже, оно уже завершилось, но мы не можем уехать, не спросив, все ли в порядке. Когда подходим к крыльцу, Дэррил смотрит на меня. На его лице не осталось и следа беззаботной улыбки. Теперь он сосредоточен на работе.
– Ты знаешь, что это за место? – спрашивает он, кивая в сторону двери, в которую полиция стучалась регулярно.
– Да, – говорю я, закатывая глаза. – Уже была здесь несколько раз.
Он кивает и бросает на меня взгляд, который означает, что нужно оставаться начеку. Этот дом по размеру больше стандартных лондонских, но вовсе не смотрится инородно на улице, где почти все дома георгианские. Весь двор залит бетоном, и здание практически не отличается от других в боро. Да, этот дом не мешало бы покрасить, но даже проходя мимо него каждый день, вы вряд ли догадались бы, что это хостел для вышедших из тюрьмы алкоголиков. Разумеется, если бы вы не встретились лицом к лицу с одним из его обитателей.
Мы вместе поднимаемся по бетонным ступеням. Дэррил уверенно и громко стучит в дверь. Три раза. Каждый, кто услышит такой стук, сразу поймет, что это полиция. Я смотрю на грязные окна и не замечаю никакого движения за сероватыми занавесками. Мы ждем
