Последний танец Кривой белки (СИ) - Иван Валентинович Цуприков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Ага, снова брешешь, братан, - и щелкает ладошкой Ваську по макушке.
- Дети, че там столпились? - кричит на мальцов дед, - А, ну, бегом к столу, а то щас розгами похожу по спинам вашим".
- Мишенька, Мишенька, что с тобою?
Степнов, щурясь от солнечных лучей, смотрит на Виктора, да рукой отмахивается от него и говорит:
- Не Мишенька я, а Валька.
- Да ты чё, Мишенька, головой ударился об пень, или у тебя солнечный удар случился?
Михаил поднялся, затылок болит, тянет, и рука немеет.
- Что ты сейчас мне сказал? - не отстает от него Муравьев.
А Михаил, как назло, ни одного слова не может выговорить, и такое чувство, что вот-вот рвота наступит.
- Вот так-то, - качает головой Муравьев, - без сознания говоришь, без ошибок все слова произносишь, а, как только, в себя пришел, то мыкаешься и буквы произнести не можешь, не то, что слова. Давай я тебе затылок посмотрю, кровит он у тебя, вроде. Сильно ударился-то? Только не пойму обо что. Или тебя кто-то здесь. Крови на затылке нет, выходит, это труха древесная.
- Да, да, - быстро заговорил Степнов. - Там стал.
- Там? - Виктор идет к тому месту, на которое показал Михаил.
- Так, здесь кругом кустарник. А здесь шиповник, ни одна ветка, ни одна иголка не сломана. Видно, тебе показалось, что здесь кто-то был, ты зацепился за ветку сзади, и тебя потянуло. Тем более, нельзя забывать и то, что у тебя вестибулярный аппарат нарушен. И поэтому при падении, ты не смог устоять, вывернуться телом, чтоб смягчить свое падение, вот и ударился, потеряв сознание от шока. Кузьма меня заранее об этом предупреждал, а я как-то и значения, Мишенька, этому не придавал. Поворочай головой. Вот, так. Теперь руками. Нормально.
Ну, раз так, тогда, пока посиди здесь, приди в себя, - и всунул Михаилу пол-литровую банку, наполненную темно-синей ягодой. - Голубика, она тебе сейчас нужна. Всю съешь, а я порыбачу еще, - и пошел через кустарник на ту сторону старицы.
"Да, уж. Впервые это со мной. Сколько раз в лесу был, ничего такого не происходило, - подняв глаза, и, наблюдая за удаляющейся фигурой Муравьева, думал Михаил. - А сошелся с этим человеком, так сразу все на меня обрушилось. То йети у той избы какой-то выдуманный появился, то старик-филин с рысью у этой избы, то дед Архип здесь с отцом моим молодым и его родным братом. Удивительно. Может, Витька мне что-то подсыпает в еду? Он же говорит, что, когда я без сознания, то говорю без запинки. Хм..."
Во рту сушит, в висках давит все сильнее и сильнее. Упершись спиной и затылком о тонкое деревце, Михаил закрыл глаза. Видно сильно ударился затылком, что до сих пор головокружение не проходит, да и в животе такая кутерьма, так тянет кишки.
Дед Архип стоит на коленях в самой воде и что-то внимательно рассматривает. В ладони песок.
- А-а-а, вот оно, золотко, - громко шепчет он. - Теперича, Ванька, мы богаты будем. Иди, унуче, пока Семка не увидел, спрячь его, - и положил на ладонь Михаилу камушек.
Михаил с него глаз не сводит, повернул ладошку к солнцу и рассматривает.
- Да ты шо, дида, то ж камень грязнучий.
- Ой, дурак. Спрячь, спрячь его, а то, вон, Семка идет, а нам без его не выжиты. Ну!
Мишка достает из-за пояса мешочек. В нем уже дюжина таких камушков.
- Беги, беги, та схорони их, знашь де... - шипит дед.
Мишка кинулся в лес, да споткнулся об лапу еловую, упал.
- Ты что-то съел, может, Мишенька? - хлопает по щекам Степнова Муравьев. - Ну, давай, давай, пей морс, пей, ну.
Холодная вода никак не может пролезть в глотку, лезет в нос, не давая Михаилу вздохнуть.
- О-о, у тебя и руки все в чернилах. Какую ягоду ел, Мишенька?
Степнов с трудом разлепляет свои глаза, смотрит в лицо Виктора и спрашивает:
- Что?
- Какую ягоду ел, Мишенька? - в какой раз повторяет один и тот же вопрос Виктор.
- Та-а-а, - наконец поняв, что хочет от него узнать Виктор, Михаил машет рукой в сторону старицы.
Тот, тут же опустив Михаила на землю, бежит к воде и, что-то найдя в траве, возвращается назад.
- Это, что ли, ел? - и показывает Степнову гроздь темно-синих ягод.
- Да-а, - во всю открыв рот, шепчет Михаил.
- Вот, дурак, а. Ты же здесь вырос. Это же бузина вонючая. Ёклмн, что тебе жить надоело? - Виктор, прижав затылок Михаила к себе, полез своими пальцами в его глотку.
Это было противно, и Степнова, который, пытаясь хоть как-то сопротивляться Муравьеву, отталкиваясь от его сильных рук-клещей, вырвало. Став на все свои конечности, он, кашляя, отплевывался тягучей слюной, при этом громко стеная от боли в висках...
- 3 -
