Po tu storonu - Chinenkov

– Нет, это не больница, а так себе, «ветлечебница», – уверяла его Маргарита. – Сейчас я схожу к врачу и договорюсь о твоей выписке. Здесь оставаться нам опасно. Пожаром в поезде заинтересовались следователи НКВД, и скоро они доберутся до тебя с расспросами. А если выяснится, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, то пожар посчитают диверсией, а тебя обвинят в поджоге…

– И что ты предлагаешь? – спросил Кузьма, выслушав её убийственные доводы.

– Мы с Димой приняли решение немедленно уезжать, – ответила Маргарита. – Вот я и пришла за тобой, собирайся…

Вошёл доктор, мужчина лет пятидесяти, и, увидев Маргариту, нахмурился:

– Почему посторонние в палате?

– Где вы видите посторонних?! – возмутилась Маргарита, поворачиваясь в его сторону и поправляя ремень. – Я забираю товарища, чтобы перевезти его в госпиталь! Потрудитесь подготовить выписку и снабдите нас лекарствами на дорогу до Москвы!

Не ожидавший такого резкого отпора, доктор смутился.

– Но-о-о… его ещё рано транспортировать, – сказал он. – К тому же ведётся следствие и…

– Этот товарищ сотрудник госбезопасности! – объявила Маргарита. – И следователи допросят его в госпитале, а не здесь, если в том появится необходимость!

Пожимая плечами и что-то бормоча под нос, врач покинул палату. Маргарита осмотрелась, достала из шкафчика форму Кузьмы и бросила на кровать:

– Одевайся…

– А может быть, доктор прав, и мне действительно рано ещё покидать эти стены? – заартачился Кузьма.

И тут Маргарита пришла в бешенство и стала с гневом осыпать его упрёками. Её логика до того запутала Кузьму, что он был вынужден с нею нехотя согласиться.

*

Пронзительный натужный гудок паровоза привёл в оживление толпу провожающих. Кузьма Малов сидел в вагоне за столиком и смотрел в окно. Когда поезд тронулся, он перевёл взгляд на сидевшую напротив Маргариту, но она опередила готовый сорваться с его губ вопрос.

– Ни слова! – нервно дёрнулась она. – У нас ещё будет время наговориться вдосталь, как только отъедем подальше от Москвы.

Вошёл Дмитрий и сел рядом с матерью.

– Фу-ух, – сказал он, расстёгивая шинель, – кажется, наше путешествие благополучно продолжается.

– Сплюнь, а то сглазишь, – ухмыльнулась Маргарита. – Ещё ехать ого-го сколько. За десять суток в пути может случиться всякое.

– Всё может быть, – не стал с ней спорить Дмитрий. – Хотя… хотя от главной опасности быть узнанными мы благодаря случаю успешно избавились.

– Не понял, о чём это ты? – спросил Кузьма, переводя взгляд от окна на сына.

– О том, что тебя теперь не узнать, папа, – охотно ответил Дмитрий. – Кто бы мог подумать, что случится пожар и ожоги – весьма кстати – изменят твою «выдающуюся» внешность!

– Вижу, ты рад этому, – сказал Кузьма угрюмо. – Я чуть не сгорел, а ты…

– Он не сказал ничего такого, на что можно было бы обидеться, – сказала с укором Маргарита, вступаясь за сына. – Глупо бросать упрёки в адрес того, кто спас тебя, вытащив из огня чуть живого!

Кузьма не нашёлся чем возразить и пожал плечами.

– Может быть, ты думаешь, что это я толкнул тебя в пекло? – неожиданно поинтересовался Дмитрий и тут же продолжил: – Хотя в твоём падении в огонь есть и моя доля вины. Когда я снял с полки мальчишку, он, с перепугу, начал дёргаться и ударил тебя в спину ногами. Пришлось его бросить, а спасать тебя, папа. Ну, слава богу, вы живы оба!

– Действительно, – поддержала его Маргарита, – всё обошлось более-менее благополучно. Обожжено лицо и руки. Ну, грудь немного подпалило. Зато хоть глаза целыми остались и не узнать тебя теперь. А это сейчас самое важное в нашем положении.

– Хорошо, пусть будет по-вашему, мне повезло, – согласился Кузьма с недоверчивой ухмылкой. – А другим вот не очень… Восемь человек сгорело заживо, а ещё десяток сейчас между жизнью и смертью.

– Ну-у-у… – Дмитрий развёл руками. – Здесь уж ничего не поделаешь. Хорошо хоть большинство пассажиров удалось спасти.

– Слушайте, давайте-ка поедим, мужики? – решила сменить тему Маргарита. – Пожар – это стихия, и никто не виноват, что он возник по чьей-то неосторожности!

– А по злому умыслу может быть? – произнёс Кузьма задумчиво. – Вдруг кому-то в голову пришла кошмарная мысль поджечь вагон, и он осуществил её?

– Кому это надо, папа? – рассмеялся Дмитрий. – Если только белофиннам? А что? Они вполне способны проникнуть на лыжах в наш «крепкий» тыл и совершить диверсию!

– Кто виновен, а кто нет, пусть теперь следствие разбирается, – повысила голос Маргарита, выкладывая продукты из вещмешка. – Раз обстоятельства сыграли в нашу пользу, нам следует не обсуждать их, а довольствоваться результатом. Мы живы, а это главное, или у кого-то из вас есть другое мнение на этот счёт?

У мужчин другого мнения не нашлось, и они принялись за еду.

*

Когда поезд следовал по Сибири, Кузьма со скукой следил за пейзажами, мелькающими за окном, и постепенно успокаивался. Его мозг уже не работал так напряжённо, как раньше, и на него наплывали воспоминания о родных местах, где прошло детство и юность.

Расстояния между населёнными пунктами были огромными. Когда проезжали мимо какой-нибудь деревеньки, он припадал лицом к окну и с ноющей болью внутри разглядывал камышовые или соломенные крыши мелькавших изб, наличники на окнах, мостики на улицах, кладбище…

Это сон? Или он действительно возвращается домой после длительного отсутствия?

О своих «попутчиках» он старался не думать, особенно о Маргарите. Всё больше и больше Кузьма считал её демоном, и любые мысли о ней вызывали у него отвращение. Однако он был вынужден смириться с её присутствием, поддерживать с ней беседу, и этой пытке, казалось, не было конца. Кузьма чувствовал себя зверем, попавшим в хитроумную ловушку, и с озлоблением старался разгадать планы Маргариты в отношении себя.

Опять же с отвращением, он вспоминал все её уловки, когда она двадцать лет назад пыталась его завербовать, убедить пойти на службу к большевикам. Все мерзкие подробности, которые, казалось бы, давно изгладились из его памяти, как недостойные внимания, теперь всё чаще всплывали на поверхность, поскольку эта стерва оказалась снова рядом с ним, и ему ничего не оставалось, кроме как покорно терпеть её присутствие.

Что касается Дмитрия, то между ними существовала неловкость, в которой они оба не желали себе признаться, хотя Кузьма и делал над собой титанические усилия, чтобы обращаться с Дмитрием как с сыном.

Вот так и «путешествовал» Кузьма в вагоне поезда по бескрайней Сибири, приближаясь к Улан-Удэ, бывшему Верхнеудинску. Милицейские и военные патрули лишь дважды побеспокоили их в пути, но особо не придирались. Видя забинтованного Кузьму, а рядом с ним людей в военной форме, они наспех просматривали документы и, пожелав «доброго пути», удалялись.

Чем ближе подъезжал Кузьма к родным местам, где он родился и вырос, где пережил смерть родителей и любимой, тем тяжелее становилось на сердце. Тяжёлое чувство было настолько сильно, что хотелось проехать мимо станции – из страха, что нахлынут все горести минувших юных лет.

– Эй, мечтатель, очнись! – отвлекла его Маргарита. – Давайте определимся, как будем вести себя в городе, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

– А мне-то что, – огрызнулся Кузьма. – Меня всё равно здесь никто уже не помнит и не узнает. Теперь не моя, а твоя очередь трястись за свою шкуру!

– Я тоже сумею изменить свою внешность, не беспокойся, – ухмыльнулась Маргарита. – Я умею это делать очень хорошо, ты знаешь!

– А у меня заготовлен документ отпускника, – свесился головой с верхней полки Дмитрий. – Все подписи и печати – не придерёшься! А вам лучше форму снять и одеться в гражданку!

– Я позабочусь о себе и об отце, сыночек! – приподняв голову, улыбнулась ему Маргарита. – Однако следует соблюдать осторожность! Верхнеудинск, хоть и вырос за эти годы, но… Там ещё остались люди, которые могут узнать нас, со всеми вытекающими из этого последствиями.

– Тогда что делать прикажешь? – нахмурился Кузьма. – Невидимками мы быть не можем, да и если кто к документам нашим присмотрится повнимательнее, то…

– К документам никто присматриваться не станет, – сказал с верхней полки Дмитрий. – Они хорошо состряпаны, это во-первых. А во-вторых, Улан-Удэ далеко не прифронтовая зона и от финской границы очень далеко!

– От финской далеко, а от монгольской близко, – заметил угрюмо Кузьма. – Здесь тоже неспокойно, я сам разговоры в поезде слышал.

– Короче, остановимся в гостинице, – снова взяла инициативу в свои руки Маргарита. – Сутки посидим, осмотримся, найдём проводника и будем готовиться к походу в тайгу и дальше…

– Дальше – это конечно же в Монголию? – усмехнулся Кузьма. – Вижу, ты никак не хочешь отказаться от своей сумасбродной идеи?