Карибские сокровища - Айвен Сандерсон

Прибавьте к этой толпе вездесущих португальцев и тех благородных суринамцев из почтенных семейств, на чьих лицах запечатлены достоинства почти всех остальных народов, и вы получите некоторое представление о Парамарибо. Эта человеческая Галактика, в которой, кажется, не хватает только австралийских аборигенов, с необыкновенной яркостью подчеркивает одно: любые различия рас и племен как бы сливаются воедино, поражая вас неожиданно наглядным подтверждением единства всего человечества.

Эти многообразные представители человечества прошли со временем через наш дом. Общее у них было только одно: все они приносили животных на продажу.

Мы давно поняли, что по приезде в новую страну для сбора коллекции животных, чтобы сберечь уйму времени, сил, средств и избежать множества забот, не надо бросаться сразу же в путь, куда глаза глядят. Мы убедились на горьком опыте, что гораздо разумнее окопаться где-нибудь в самой гуще местной жизни и неторопливо, спокойно знакомиться с народом, разбирать свои пожитки, учиться, по мере сил, местному языку (и в первую очередь узнать все народные названия местных животных), ознакомиться с ценностью денег в этой стране и с ценами на животных в особенности и наконец покончить со всеми необходимыми формальностями. Если положите на это два месяца, впоследствии вы избавитесь от целого года мытарств и неприятностей; кроме того, эта тактика принесет вам много больше редких и ценных животных. Сейчас объясню, каким образом.

Во всех тропических странах местные жители — отличные натуралисты. Они знают местную фауну и постоянно вылавливают отдельных животных как бы походя — при расчистке участков или обработке земли на фермах. Съедобных животных они приносят в город на продажу, но стоит им узнать, что приехал человек, который покупает зверюшек не пропитания ради, а ради них самих, как они несут к нему все без исключения, что только им попадется под руку. Поэтому у нас оказывался широкий выбор из множества животных и мы могли выбирать и покупать самых интересных. Таким образом мы без всякого труда — не считая необходимых и скучных дел, то есть препарирования, консервирования, внесения в каталог и фотографирования, — за два месяца собрали довольно полную коллекцию типичных представителей местной фауны, особенно тех видов, которые нужны были в значительном количестве для изучения сезонных вариаций и тому подобного. При этом получаешь прекрасную возможность фотографировать, рисовать и изучать животных в комфортабельных условиях. Мы начинаем коллекционирование млекопитающих с того, что добываем семь особей каждого вида: трех самцов, трех самок и одного детеныша; одну взрослую особь каждого пола превращаем в «тушку», то есть снимаем и набиваем шкурку, по одной заспиртовываем целиком, а еще из одной извлекаем полный скелет — получить такой скелет от того зверька, из которого мы сделали тушку, нельзя — кости лапок оставляются в тушке. Раздобыть нужные семь экземпляров не так-то просто — иногда на это уходит уйма времени. Если вы сломя голову бросаетесь прямо с корабля вглубь страны, вам придется отнять жизнь у десятков несчастных обычных зверьков, пока вы не наберете заветную семерку. А поселившись в любом городке, вы можете спокойно осматривать живых зверьков, которых вам приносят, и брать только нужных.

Более того, когда, наконец, вы отправляетесь в «заросли», то можете не обращать внимания на обычные виды, уже собранные вами в городе, — достаточно изловить животное и убедиться, что оно точно такое же, какое уже есть у вас в коллекции. Это избавляет от траты времени и патронов, а также от множества разочарований. Остается больше времени для поисков более редких животных, которых местные жители или не замечают, или не встречают у себя на фермах. В лесу на вас всегда наваливается целая лавина дел, и каждый новый экземпляр животного требует внимания и времени для обработки, так что лишней минутки не остается. Наконец, еще одно преимущество двухмесячной остановки вблизи столицы: купленных животных можно держать в своем собственном зоопарке и изучать на досуге.

Так мы и поступили, высадившись в Парамарибо. Первые две недели мы лихорадочно готовили клетки из ящиков, упаковочных планок, проволочной сетки и столбиков — из любого подручного материала. Своей примитивной столярной работой мы занимались ночами, до самого утра, и, к чести наших соседей, надо сказать, что эти славные люди ни разу на нас не пожаловались. Не успевали мы сколотить из большого, багажного ящика шесть аккуратных клеток с дверцами, и кормушками, как их тут же заполнял поток непрерывно прибывающих животных, а мы вновь пускались на поиски очередного ящика. Поначалу достаточно просторных клеток у нас не было и приходилось строить загоны; потом стало не хватать маленьких, и мы изобрели что-то вроде витрин; но животные все прибывали. Одно время мы держали на заднем дворе живых зверюшки. Счет за их пропитание намного превышал наш собственный.

После уединенного существования на Тринидаде и случайных вылазок на солнечном Гаити мы попали в бурный поток настоящей длительной экспедиции. Мы едва успевали поворачиваться в лихорадочной спешке, потому что фауна Суринама, пожалуй, самая разнообразная и богатая в мире. «Ролле» безостановочно сновал туда-сюда, перевозя диковинных и диких зверей, фотоаппараты щелкали, звонок заливался, и в доме всегда толклись десятки людей, торгующихся на десятках языков и диалектов. Мы сами не замечали, насколько наша работа трудна и утомительна — ведь каждый день приносил нам новое открытие, нового неизвестного зверька или какое-нибудь бесценное, счастливое событие. Мы никогда не знали, что готовит нам грядущий день, час или даже минута.

В один прекрасный день в дверях нашей лаборатории возник человек. Он крепко держался за один конец туго натянутой веревки, в то время как другой ее конец оставался снаружи, на улице. Стоило человеку дернуть за веревку, как оттуда доносилось громкое, раскатистое «фонк». После недолгих переговоров на двух языках, не имеющих между собой ничего общего, мы убедили человека, что веревку нужно втянуть в дом. Наконец животное, привязанное на другом ее конце, с самым независимым видом вошло в дом, не переставая громко «фонкать».

Оно было высотой три фута в холке, черного с белым окраса, и на первый взгляд нам показалось, что оно пятится задом. Потом мы разобрались — тонкое, черное, заостренное на конце образование оказалось его головой, а необъятное, свисающее вниз и покрытое Длинной, пышной шерстью — роскошным хвостом. Ноги могли одинаково двигаться в любую сторону — они были толстые, пушистые, совершенно прямые и как бы лишенные суставов. Перед нами был гигантский муравьед (Myrmecophaga jubata), которого можно увидеть в большинстве зоопарков, но, когда такой зверь появляется на поводке незадолго до ленча и прямо с черного хода, всех берет оторопь.